Читаем без скачивания Шах и мат - Анастасия Шец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я нахмурилась, готовая возразить, что это не так. Но на самом-то деле все было слово в слово так, как он говорит. Я убегала и пряталась.
– Когда ты вернулась, я понял, что у тебя не такая жизнь, как у меня. Ты правильная. Хоть и цветная, и якобы вся такая брутальная, в кожанке и грубых ботинках, ты нежная. Тебя легко поймать и запугать. И… знаешь, что я решил?
– Скажи мне – узнаю.
– Я решил испортить тебя и опустить до своего уровня. Ты бы поняла, что такое быть мной. Жить, как живу я. Когда ты опускаешься, то ищешь того, кто бы был рядом. Чисто интуитивно. Чтобы не тонуть в этом дерьме одному. И ты бы потянулась ко мне.
Я не верила своим ушам. Максим открыл мне все свои мотивы. И мне не хотелось осознавать, что таковы причины всего, что он со мной сделал. Я прикрыла рот рукой и опустила глаза, кусая губы настолько сильно, что вскоре они стали солоноватыми. Соображать стало бесконечно тяжело. Мы молчали, а потом он вдруг спросил:
– Кстати… Почему твой вид так разнится с тем, какая ты? Разве внешность должна противоречить тому, какие мы внутри?
– Мне нравится так выглядеть. – Я даже рада была перемене темы. – Так я чувствую себя комфортнее.
– А почему? – не отставал он. – Обманываешь всех вокруг и саму себя?
– Это просто одежда… Я не думаю, что это важно.
– А я думаю, важно. Я вижу тебя мягкой и нежной, но при этом ты носишь кожу, ботинки, как будто у солдат украла, и в целом строишь из себя что-то агрессивное. Это защита от мира. Мне кажется, этим ты кричишь: «Посмотрите на меня, я злая и жесткая, лучше не лезьте», – а на самом деле?
Слова Максима произвели большое впечатление, и я задумалась. Когда это он стал таким психологом, способным отделить внутреннее от внешнего? Защиту от нападения? Он как будто бы видел меня насквозь. И если раньше я об этом не задумывалась, то сейчас нехотя соглашалась с его словами. Но озвучивать свое согласие ой как не хотелось.
– Возможно…
Что я чувствовала? Что-то, колеблющееся между жгучей ненавистью, злобой и необъяснимой нежностью, а может и чем-то большим. Симпатией? Любовью? Нечто непреодолимое влекло меня к нему. И каждый раз, когда я обжигалась, я начинала ненавидеть его еще сильнее. А потом снова приходилось узнать о нем что-то новое. И тогда я снова была готова оказаться рядом. Обжечься. Я, как какой-то глупый мотылек, летела к свету. К огню. Заранее обрекая себя на смерть.
– У тебя ужасные мысли.
Максим понимающе кивнул.
– Но одновременно они и прекрасны. И в них есть правда.
Зря я, наверное, это сказала. Внутри всколыхнулось сомнение, но Максим снова улыбнулся, а я посмотрела в его глаза – обычные, казалось бы, но в глубине их я видела многое: цвета, каких не существует в природе, и самые противоречивые чувства.
– Каждый раз перед тем, как уснуть, я представляю сценарий завтрашнего дня. И думаю, придется ли убегать в этот раз или нет.
Он задумался, потер подбородок и отхлебнул остывшего чая.
– Не убегай. Поддайся мне. Не борись. Тогда, может быть, все изменится.
– Может быть.
– А если не станешь меня слушать… То помни, зачем ты начала.
– Я помню.
– Зачем же? – Максим легко усмехнулся, поднялся и, подойдя ближе, облокотился о стол совсем рядом.
– Чтобы доказать, что я больше не боюсь. Правда не боюсь. Много времени прошло с тех пор, когда я боялась.
– Но ты же боишься сейчас. Боялась на мосту. И в тех домах. И в школе боишься.
– Боюсь, – нехотя призналась я.
– Тогда к чему все это?
– Я не знаю.
– Я жду нашей встречи каждый день. – Он признался так легко, будто сказал «привет».
Я внимательно на него посмотрела и облизнула пересохшие губы. Голова немного кружилась. На кухне было темно. Хорошо, что эта темнота скрывала мое лицо.
– Может быть, когда-нибудь мои попытки к чему-то и приведут. И я узнаю, что творится в твоей голове. – Пальцами он коснулся моего лба. – Ты вот немного узнала о том, что творится в моей. Правда же?
– Правда. Но… – Я резко встала и вышла в коридор.
Что-то внутри подсказывало, что пора бы взяться за ум, заткнуться и уйти. Сердце танцевало чечетку на больных ребрах. Я нервно сглотнула и грубовато, быстро сказала:
– Ты никогда не узнаешь о моих чувствах, и нам никогда не стать ближе, чем сейчас.
Это сработал какой-то внутренний защитный механизм: я будто бы заранее пыталась сказать «нет» и заставить саму себя в это поверить. Я сжала кулаки и, не слыша его легкого вздоха, направилась к выходу. Максим пошел следом, но не дал ни обуться, ничего. Мягко взял меня за плечи, улыбнулся и довольно на меня посмотрел.
– Уверена?
Он подался вперед и, не дав ответить, накрыл мои губы своими, целуя слабо, едва ощутимо, невинно, но так сладко и чувственно, что у меня закружилась голова и перехватило дыхание. Вмиг исчезло все: стены, потолок, пол, легкая прохлада. Я даже не слышала, как кто-то звонил в дверь. Все лицо пылало. Кончики пальцев занемели. Я невольно прикрыла глаза. Все мысли стали прозрачными и невесомыми, совсем ничего не значащими. Он слегка отстранился, горячо дыша во влажные губы. Это опаляло, заставляло покрываться приятными мурашками. В груди теплилось удивительное чувство.
– Я думаю, тебе пора.
Максим взглянул на дверь. Видимо, ему было точно известно, кто пришел. Я, сглотнув, отошла и кое-как зашнуровала кеды, чувствуя, что мир еще плывет перед глазами, а сердце совершает кульбиты.
Максим отпер дверь и, склонившись, тихо шепнул мне на ухо:
– Ты обязательно поймешь, каково это.
Я промолчала, понимая, что на меня накатила странная слабость. Кто к нему пришел – так и осталось загадкой. Спотыкаясь, я быстро спустилась по ступенькам и убежала домой, не зная, что и думать.
Это новый порог, после которого ничего не будет как прежде? Или какой-то очередной ход? Просто маневр? Мне всем сердцем хотелось верить, что это внезапный порыв таившихся внутри чувств, искренний, без какой-то подоплеки.
И я верила.
13
Этот чертов вечер перевернул все с ног на голову. Я лежала на кровати, смотрела в открытое окно и думала: что же это было, а главное – что дальше? Было всего несколько вариантов, и все они меня не устраивали. При новой встрече он меня засмеет, а еще хуже
