Читаем без скачивания Желтый дом. Том 1 - Александр Зиновьев

Но перейдем к главному. Итак, решение созрело, и все теперь зависит от метода. Сначала скажу несколько слов о самих методах, а затем — о принципах их отбора. Ибо мало знать методы. Надо еще уметь ими пользоваться, т.е. знать, когда и какой из них следует применить. Методы удирания разделяются на легальные и нелегальные. Первые разделяются на отпросные и вызывные. В случае отпросных методов идешь к какому-либо начальству и просишь разрешения покинуть институт, обещая потом «отработать». Поводы вполне уважительные: сверлить зуб, взять ребенка из детсада, отвезти мать в больницу, сходить в библиотеку, отнести рукопись автору и т. п. В случае вызывных методов делаешь вид, будто тебя требуют в издательство «Наука», «Мысль» или «Природа», в президиум Академии наук или в Отделение, к директору на квартиру или на дачу и т. п. Можно организовать звонок. Я обычно это делаю сам. Но можно и так. Главное — сыграть при этом спешку и недовольство по поводу вызова. Парторгам и лекторам удобно пользоваться «вызовами» из райкома, из горкома и общества «Знание». Нелегальные методы делятся на побеги и уходы. Побеги удобно совершать по черной лестнице. Чтобы никто не видел. Для этого достаточно опустить голову и сделать вид, будто идешь в буфет (он на первом этаже). Главное — стремительность, никаких задержек. Есть шанс, что подумают, будто ты по делу спешишь. Летом удобно выбираться не через дверь, а через окна (я знаю, где это можно делать запросто). Уход совершается открыто, на глазах у всех, по главной лестнице, с таким видом, будто ты — старший сотрудник и доктор. Удобнее всего уходить под прикрытием важных лиц — директора, заместителей, секретаря партбюро, председателя месткома. Ждешь, когда кто-то из них покидает институт. Присоединяешься, задаешь какой-нибудь глупый вопрос. Начальство любит отвечать на глупые вопросы! Для посторонних твой уход выглядит так, будто высокое начальство само уводит тебя из института, руководствуясь высшими целями.

Обратно возвращаться в институт проще. Человек, идущий в конце рабочего дня на работу, заслуживает всяческого уважения. Даже у КГБ (я имею в виду «кадрицу» Быкову) теплеют ее немигающие очи. Проблема — если ты вернуться не хочешь или не можешь. Например, ты уже подзаложил так, что от тебя несет за версту, и сука Тваржинская через дверь чует, что ты пил, в какой последовательности и чем заедал. Или ты впал в такое состояние, что забыл о существовании своего родного учреждения. Или вообще не способен шевельнуть ногой. В таких случаях надо заранее обдумать, кто за тебя распишется в книге прихода-ухода, или ухитриться самому незаметно расписаться. Последнее можно сделать, например, так. Заходишь в отдел кадров, просишь книгу под тем предлогом, что Трус велел и т.д., и оставляешь незаметно свой автограф в графе ухода. После этого можешь спокойно ночевать в вытрезвителе.

И все же то, что я сказал, есть лишь грубая схема. Действительность куда сложнее. И, я бы сказал, диалектичнее.

Опытный сотрудник проявляет порой такие чудеса изобретательности, что Эйнштейн в сравнении с ним выглядит жалким недоучкой. Председатель ДОСААФ Добронравов, например, устроил себе откомандирование в распоряжение академика-секретаря Канарейкина на месяц, поселился с ним рядом в отдельной комнате в санатории «Узкое», предназначенном для высших лиц академии, и отхватил за это еще благодарность и денежную премию. А Качурин дважды в неделю исчезал на встречи с ведущими физиками страны, которых он якобы учил уму-разуму. А... Впрочем, это — выдающиеся сачки. Рядовые сачки, вроде меня, просто учитывают конкретную ситуацию и комбинируют элементы различных методов. Однажды я совершил побег, но по выходе из института сел в машину... директора! Это было на глазах у КГБ, и она два дня после этого обращалась ко мне на «вы». А между тем я сел в директорскую машину стрельнуть у шофера сигарету.

Как я уже говорил, мало знать методы покидания института в рабочее время. Надо знать еще некоторые принципы их применения. Так, один и тот же метод нельзя применять два дня подряд. Если тебя застукали на побеге, демонстративно вернись в институт... и соверши побег вторично: дважды за одно и то же преступление не ловят. Попавшись, немедленно признайся, не выкручивайся. Начальство ничто так не любит, как раскаявшегося грешника. Лицам, которые могут тебя застукать и выдать, делай мелкие услуги. Будь с ними ласков, но храни достоинство. Наш простой народ, особенно фискалы и стукачи, любит отважных и добрых уголовников. Если нащупаешь слабости таких лиц, помалкивай. Но дай им понять, что ты осведомлен. Тем самым ты сам их будешь держать в кулаке. Однажды я, удрав методом ухода, столкнулся с Паней, институтской уборщицей, которая в рабочее время стояла в очереди за меховыми шапками в ГУМе. Не помню, зачем меня туда занесло. И я не выдал ее никому, и она это оценила. Один из важнейших принципов в применении рассматриваемых методов — знай меру! Это значит, что удирать надо только тогда, когда ты наверняка знаешь, что тебя никто не хватится, что твое отсутствие не будет никем замечено. Для этого надо суметь убедить всех сотрудников в своей полнейшей ненужности. Задача эта довольно трудная. Иногда на решение ее уходят годы. И я в этом деле добился заметных успехов. А если уж ты не можешь стать совсем незаметной персоной («невидимкой»), постарайся быть нужным в таком стиле, чтобы твоя нужность не препятствовала, а способствовала удиранию. Так, мое участие в директорской группе я использовал в этом плане, как говорится, на всю железку.

По моим наблюдениям, основным стимулом «научного роста» сотрудников нашего института является завоевание возможностей тратить на институт как можно меньше сил, распоряжаться своим временем и профессиональными достижениями по своему усмотрению и наивыгоднейшим образом («левые» публикации, работа на полставки, лекции, гонорарные статьи и книги и т.п.). Время от времени высшие инстанции обращают на это свое критическое внимание и принимают пресекающие меры. Но скоро все возвращается в прежнее состояние. Люди так или иначе ухитряются брать «свое». И даже мы, младшие без степени, обладаем терпением и способностью делать свой рабочий день мало-мальски терпимым, хотя именно на нас обрушивается вся мощь дирекции, отдела кадров, канцелярии, секторского актива, партийной и комсомольской организаций, месткома и т.д. и т.п. Быть сотрудником — значит овладеть не столько профессиональными познаниями (это — пустяк), сколько навыками уклоняться от труда за счет этих познаний и иметь за это как можно больше.

Мысли Глупца

Наша социальная система банальна, если смотреть на нее изнутри, и непостижима, если смотреть на нее снаружи. Возьмем, например, поведение наших руководителей. Чего только не пишут о нем на Западе! И все это — чушь. На самом же деле поведение наших руководителей определяется исключительно соображениями устойчивости личного положения и карьеры. Интересы же дела суть лишь неизбежное зло или средство для этого. Начиная с некоторого уровня иерархии ход дела вообще не зависит от того, кто стоит во главе его. Он зависит от общей установки в отношении этого дела и общих законов системы. И руководитель действует в этих рамках. Он мог принимать участие в выработке этой установки, но это не меняет его положения в дальнейшем. Если человек хочет попасть на место руководителя какого-то дела, он должен зарекомендовать себя определенным образом в глазах тех, от кого зависит его назначение. Причем обычно жаждущие места руководителя не рассчитывают непременно на данное место. Они рассчитывают на какое-то место. А решающие его судьбу лица и инстанции производят отбор кандидата из числа данных карьеристов на данное вакантное место. Решающую роль при этом играют личные интересы и соображения множества лиц, участвующих в отборе и назначении руководителя. Отбор производится по многим параметрам, среди которых интеллектуальный уровень кандидатов играет весьма второстепенную роль. Достаточно проанализировать ситуацию с подбором подходящего директора для нашего института (старого директора убирают скоро и, конечно, — с повышением), как вся механика назначения на должности станет очевидной. Но никто этим почему-то не хочет заниматься. Предпочитают некие высоконаучные разговоры скучной повседневности. А ведь именно в ней суть нашей системы.

Прогресс

Мы сидели в кабинете директора. Он лично сам беседовал с нами. Высказал несколько идей о структуре своей будущей книги. Барабанов тотчас же записал их. Затем директор пустился в воспоминания. Было довольно интересно слушать, в особенности — о встречах со Сталиным. Рассказал о выступлении Сталина в ИКП. В его изложении это выступление выглядело совсем иначе, чем в разоблачительной литературе (я сам не читал, но много слышал от других, которые читали). Смирнящев сказал, что все это потрясающе интересно и что Петину надо мемуары писать. Пора, в конце концов, правду рассказать! А то всякие там спекулируют!..