Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А тут, глядите — мы с вами уже написали несколько писем друг к другу, обсуждаем невнятную газетную статью — а мысль крутится вокруг одного: журналистика изменилась с приходом волонтёров.
Это очень не хитрая мысль, высказывавшаяся в Америке ещё в семидесятые — и сейчас вокруг неё устроили ритуальные пляски и манифестации. Да, блоггеры оперативно сообщают информацию будто «обеспокоенные граждане» — помните такой юридический термин? Но у них, как у всяких волонтёров, есть существенная проблема — они создают белый шум, из которого можно выделить любые гармоники, если быть бесчестным составителем бизнес-планов и вруном-аналитиком. И это только одна, всего одна проблема общества с победившими волонтёрами. А их — больше.
Теперь о «современных журналистах» — все эти «проводники», «медиаторы» и «импрессионисты» — вроде как школы-лицеи, техникумы-колледжи и институты-университеты. А сути, мне кажется, ничего не изменилось. Ваш пример с больными и их консультаций особо ничего не вносит нового — я не вижу в нём ни триумфа журналистики, ни появления новой специализации. Пример со мной — ещё более старый. Вот был такой очень интересный поэт Симонов — его посылали куда-то с журналистским удостоверением, и он писал очерк. Поскольку он был очень талантливый человек, очерки в стихах и очерки в прозе выходили ничего себе.
Вернувшись с «Басткона» я решил написать несколько маленьких рассказов о писателях-фантастах, потому что меня интересуют типажи и корпорация. И написал про них — от Пронина и Мельника, до Крылова и Геворкяна. Может, на «Роскон» съезжу и про остальных напишу. Всё равно, это не явление журналистики, нет. И это Hineninterpretierung, насильственное вчитывание — называть его репортажем.
Теперь, давайте поговорим о Кузнецове. Вы всё время хотите свернуть разговор на книгу со слоновьей задницей на обложке. Будто который раз не слышите, что я говорю не о выпуске журналистом своих статей под твёрдой обложкой, а о том, что Кузнецов везде говорит о том, что забудьте меня-журналиста — теперь я писатель.
Я читал не все его книги, и у меня есть очень много внутрипрофессиональных претензий к его прозе, но всё же эти книги проходят по ведомству литературы. Другое дело, всё это кафкианское превращение — отдельная тема. Горчев же мне и вовсе не кажется журналистом — я очень люблю его тексты, но лишних званий присваивать ему не надо.
Горчев ведь — это абсолютный Жванецкий: я как-то думал написать о нём статью и с линеечкой ползал по строкам. Вся ритмика его фразы, её рисунок растёт из традиции Жванецкого. Неужто и Жванецкий для вас журналист-импрессионист? А вот с Носиком для меня некоторая загадка — что за проводник? Я встречал разные мнения о Носике — и от тех израильских и русских людей, которые обвиняли его во всех смертных грехах от непрофессионализма, вранья до воровства, и от тех людей, что объявляли его отцом русской Сети, моральным образцом и защитником демократии. Я не могу судить об этом — я только читаю в Живом Журнале и время от времени вижу в телевизоре. Многие утверждения его мне кажутся неверными — но тут он в своём праве. Он мне интересен.
Но чего он проводник? Куда? Мне непонятно. Из вашего письма ясно только, что проводник — это тот, кто устроил он-лайновую консультацию врачей с больными.
Итак, видите, сколько интересных тем — но начинать всё равно надо с определений и сужения темы. Давайте оставим мутные формулировки спекулянтам и искусствоведам. Парадигма истории, квазидетерминиский подход, Россию спасут кедры и дачники, Россия за номером два, новый аналитический взгляд — на хуй, на хуй.
4 февраля 2005
Андреев — Березину
Если без мутных формулировок, я сказал лишь, что ваш пост простроен на тезисе Маклюэна, которому сто лет в обед. Ну, не 100, а 40. Но в любом случае, это песня о старых "медиа". Да, они существуют и сейчас. А где-то и плугом пашут до сих пор, ну и что? В чем же смысл этого повтора и нежелания видеть ДРУГИЕ процессы?
Вы всё время хотите свернуть разговор на книгу со слоновьей задницей…
А вы зато хотите настаиваете на прошловековом словечке "позиционирует". Ну и кто после этого сворачивает разговор на терминологию говорящих памятников? Обсуждать книгу и ее ээфект — нет-нет, ни за что! Зато "он позиционирует себя как писатель".
Но уходит, уходит уже эта липа и липовый язык вместе с ней, вот я о чем говорю! Семь лет назад я мог позиционировать себя как "знатока поэзии хайку", на очень неплохом уровне (с послами выпивал, книжки в Америке-Японии издавал…). Но это основывалось лишь на недостатке информационных технологий. Куча востоковедов, но страшно далеки они от народа.
А вот сейчас, ежели я вылезу в Интернет как "японовед", меня любой Митя Коваленин на место поставит одним маэ-гири в пах.
Та же хрень с Сережей. Его "позиционирование" просто скучно обсуждать в эпоху Масянь и других, реально популярных инфо-созданий. Вот создаст Сережа новую Масяню, разлетится она по Сети аки манка небесная — тогда будет он писатель, Автор и все такое. А то, что он где-то в тусовке о себе сказал — это уже неинтересно никому. Интернет не наебешь. Давай Масяню или умри. Гаммельнский счет вместо гамбургского.
Потому я и привел в пример Горчева — у него этот механизм работает. Хотя он и не журналист в современном смысле слова, да и не писатель. Но это и есть лучшее свойство его "импрессионизма": он ничего не "позиционирует" отдельно от своих впечатлений. Сидит эдаким полуанонимным юзером, а его Масяни между тем разлетаются изо всех сил.
И не Жванецкий он совсем. Потому что Жванецкий — это только со сцены работает, да по центральному каналу. Это, если угодно, специальное "позиционирование текста". Отдельно тексты Жванецкого читать неинтересно.
А насчет Носика как "проводника"… ну, это надо видеть. Он регулярно конструирует новые информационные отношения. Это может быть просто чей-то телефон, данный кому-то другому. А может быть целый проект типа Газеты/Ленты. Даже если речь идет об "освоении бюджетов", это все равно уже не тот метод, что у Парфена-Киселя.
4 февраля 2005
Березин — Андрееву
Так. Подождите. Вы начали передёргивать, а это некрасиво. Это некрасиво, потому что это заведомо
