Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин

Но молодого человека находят другие, белые партизаны — и уж неизвестно там, что они с ним делают, но судьба его обрывается. Они как бы меняются мистическими знаками, потому что белые девушке вырезали на лбу звезду, после чего она стала знаменитой среди всех красных партизан и героических красноармейцев. И вот с неё-то начинается династия партийно-литературных знаменитостей.

При этом солома как-то деревенеет, и весь сюжет теперь крутится вокруг деревянной кружки, служащей оберегом.

Причём пить из неё не обязательно — перед принятием какого-нибудь решения нужно стукнуть в дно и руководствоваться звуком. Эта кружка сильно помогла сыну героической девушки на советско-германском фронте, а потом помогла не раз и всем другим её родственникам.

Я попадаю на дачу к потомкам этих людей — эта дача стоит на холме посреди сибирской тайги и окружена высоким частоколом из заострённых брёвен. Дом большой и очень богатый — причём эта как бы объединённая семья Михалковых-Евтушенко (В ней есть поэт былого, очень похожий на Евтушенко, и несколько братьев — трое или четверо, которые снимают кинематографические фильмы). Старик-поэт тычет пальцем в сопки, поросшие ёжиком тайги, и рассказывает о тайной сибирской магии, что помогла этой семье надурить все российские власти.

Но вдруг выясняется, что в лесу заблудился мальчик-правнук. Он приехал в Сибирь из Америки, пошёл гулять, будто вокруг Макдоналдса, ничего в тайге не понимая, и вот сгинул буквально в двух шагах от дома. Все начинают его искать. Найти, разумеется, не могут и прибегают к помощи магической кружки.

Один из родственников призывает к осторожности — вот, говорит он, ещё в шестидесятые годы её использовали для поисков пастушка в тайге. И что же? Пастушка нашли уже мёртвым, но и поисковая партия заразилась страшным вирусом от мёртвого оленя. Кружка предупреждала, что искать ничего не надо, и добра не жди — но никто не послушался. Тем не менее, мальчика ищут и я, треща сухими сучьями во мху, тоже лезу между сосен.

Маленького американца находят, но, отгрузив его домой, мы оказываемся в удивительном месте — посреди поляны стоит большое дерево, у подножия которого находится геометрически правильная дырка, в которой бушует ветер, крутятся листья, среди пыли появляется на мгновение оленья голова, заячьи уши и лица дохлых людей. Деревянная кружка гудит как бубен, но что делать — совершенно не понятно.

Тут картина сна меняется — и я уже плыву на деревянном плоте из Сибири в Таиланд. Какие-то китайские фанзы, катера, идущие по мутной воде… Постой, постой! — кричу я, но что было дальше уже совершенно непонятно

19 февраля 2005

История про сны Березина № 155

Приснилась загадочная лаборатория где работают непонятные учёные, в том числе и я. В этой лаборатории происходит убийство, а, может быть, и два. Оказывается. Что один из сотрудников написал роман, где все эти события угадывается. Я хожу по помещениям мимо пробирок и томографов в вязаном шерстяном рубище с дыркой на животе, чрез которую фотографирую висящим на брюхе телефоном.

Там же работает женщина, которая знает Главную Тайну. Понемногу мне начинает казаться, что именно я автор этого романа, и собственно убийца.

Однако моё предназначение ещё и в том, что бы узнать тайну лаборатории.

И вот я уже путешествую — вместе с этой женщиной. Она средних лет, с неясным прошлым и загадочным настоящим. Мы приезжаем в Стамбул, ночуем в какой-то зале. Потолок высок, стрельчатые окна, и нет одной стены. В этой зале абсолютно темно и тепло, пахнет жасмином и влажным ветром с Босфора — и тут же оказывается, что я пишу об этом повесть. Вот перед глазами страница, со стихом, записанным в строчку наподобие набоковского «Дара». Сначала это медленный и плавный ритм и смысл этих строчек тоже завершён и спокоен, но ещё через несколько строк всё убыстряется, строки становятся короче, но всё равно, каждая из них — предложение, осмысленное и законченное. Кажется, в этом сне я несколько секунд помнил слова на той странице перед глазами, но потом всё пропадает.

Вот мы уже летим на старом двухмоторном самолёте. Естественно, ожидаемой парой к воздушному перелёту, из зоны бокового зрения выплывают какие-то террористы, прямо в воздухе самолёты глушат мотор, но террористы — несколько потных и толстых крестьян заставляют пассажиров дергать ручку. Оказывается, периодично, одна через несколько кресел, будто аварийные выходы, из пола торчат заводные ручки, и вот я дёргаю её, дергаю, и самолёт по этому только и продолжает лететь.

Вот я уже один — где-то в Юго-Восточной Азии. Конуса шляп плывут по улице, как в листопад жухлые листья плывут по реке. Оказывается, я прилетел к турку, родному брату моего стамбульского хозяина. Этого человека судьба забросила в другой мир, и вот среди суеты тайской жизни, он держит не то турецкий ресторанчик для туристов, не то бюро путешествий. Ходит в феске, лицо его скрыто, но он радуется, когда я привожу ему гостинцы от брата — огромную коробку величиной с холодильник.

20 февраля 2005

История про сны Березина № 156

Мне нужно по каким-то делам сгонять в офис к друзьям — куда-то на Юго-запад Москвы. Я едё туда не велосипеде, приковываю его ограде парковки и захожу внутрь. Офисное здание огромное, и организаций там тьма, приходится долго идти по коридорам с провожатым.

Приятель мой, коротко стриженый машинкой, с равномерной щетиной по всей яйцеобразной голове. Это высокий парень, худой, но жилистый — типаж, которого отчего-то в своей жизни я видел много. Он перебрасывается со мной несколькими необязательными фразами, извиняется и уходит по делам.

Я поэтому хожу с другим моим знакомым по зданию. Этот, наоборот упитан, если не толст — лицо его смазано. Он ходит и предлагает своим соседям-клеркам свой офис, потому что мои приятели переезжают в Хрустальный дом. Что такое «Хрустальный дом» — непонятно, но ясно, что очень престижно иметь там помещение. Разговор вертится вокруг того, хорошо ли иметь офис в центре или лучше на окраине.

Я долго жду своего товарища, и вот он выныривает из-за какой-то двери. Мы выходим на балкон покурить — ведь курить в современных офисах нельзя. Обнаруживается, что это не балкон, а скорее углубление между стеной и поднимающимся вверх склоном. На вершине холма стоит ацтекская пирамида — чуть подальше другая. Дует сильный ветер, бегут облака другого континента. «Далеко же я заехал», думаю я.

— И правда, далеко тут от Центра, — угадывает мои мысли приятель. И