Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я хожу по комнатам, и внезапно меня хватает за руку человек, повадками напоминающий королевского шута. На самом деле он — могущественный колдун. Колдун заводит меня в другое крыло дома, и оказывается. Что современный коттедж пристроен к дряхлой дворянской усадьбе. Стены в этой комнате затянуты грязным тёмно-зелёным штофом, лепнина кое-где отбита, паркетный пол местами выломан. Колдуну нужен человек, который нажмёт какой-то завиток на этой лепнине. (Тут налицо что-то вроде зачина к сказке «Огниво»). Я нажимаю на завиток, и кусок стены переезжает через всю комнату к противоположному краю — колдун сразу же забирается в пыльную нишу и хватает записную книжку — небольшую, но пухлую.
Тут же он опрометью выбегает из комнаты и скрывается из моего сна навсегда.
Я от нечего делать, начинаю осматриваться, и на одном из шкафов вижу спортивную сумку — от чего-то я знаю, что там вещи покойной Аллы Пугачёвой. Сумка набита очень странными вещами — там вперемешку лежат пожелтевшие бумаги, драгоценности и деньги. Деньги очень странные — розово-красная пачка неизвестных купюр большого формата, драгоценностей очень мало — я пытаюсь сейчас вспомнить, было ли там какое-нибудь ожерелье, но не помню. Так или иначе, все драгоценности мужские — несколько табакерок и довольно много старинных орденов — св. Духа, крест Андрея Первозванного, что-то ещё, и ещё одна круглая звезда величиной с блюдце.
Из бумаг я узнаю, что никакой Аллы Пугачёвой на самом деле не было, это загадочный дух неудачно переменил оболочку. Это был мужской дух, вернее человек, который наелся какого-то макрополуса, жил долго, но последние полвека в теле Пугачёвой — но колдуны и маги обложили его, и вытрясли вон.
Я забираю сумку и выхожу.
Я снова в новом доме, и откуда-то отчётливо знаю, что нахожусь теперь в Краснодарском крае. Мне предстоит прожить несколько дней в этой комнате, по-прежнему засыпанной стружкой, но теперь уставленной кроватями с панцирными сетками. Ещё в комнате живут невнятный мужчина и девушка.
Остальные кровати свободны, но они почему-то подводят меня к одной, и тычут пальцами. По их словам, именно здесь умерла Алла Пугачёва. На сетке лежит старый матрас в подозрительных пятнах. Он с классическими синими и красными полосами, с фестончиками — в общем, всё как в советской гостинице или пионерском лагере моего детства.
Мои соседи подозрительно смотрят на меня. Им, очевидно, известно, что я знаю больше, чем говорю — но пока ни он, ни она, ни о чём не догадались.
Я решаю валить в Москву, путая следы — сажусь на поезд, еду долго, но соскакиваю в Царицыно, падая прямо на палатки радиорынка. Сумка в моих руках странным образом увеличилась вдвое.
И тут я просыпаюсь.
24 февраля 2005
История про сны Березина № 164
…Оказался в каком-то странном заграничном путешествии — две пары поехали в южную страну, где влажно и душно.
Это радость для русского человека — покрываться липким потом не на стройке, а в безделье и кормить не комаров, а москитов. Путешествие окончилось. И вот мы вчетвером перед возвращением сидим в ресторане отеля и думаем заказать что-то достойное и символизирующее наше путешествие.
К нам колобком катится распорядитель и говорит, что поистине королевским блюдом в этих краях считается Сердце Памбы.
Делать нечего, надо заказывать — и начинается длинный ужин, с многочисленными переменами неизвестных блюд, в середине которого в зал вводят странное существо — нечто среднее между косолапой собакой и муравьедом.
Он обходит всех присутствующих и мокрым языком облизывает наши лица.
Мы догадываемся, что всем нам предъявили сейчас того самого Памбу — ещё живого. Это несколько печалит чревоугодников, но они циничны, да и дело сделано — и вот, наконец, перед нами появляются два карлика с мечами и выкатывают большой ящик. Они распахивают дверцу, и я вижу внутри китайскую головоломку — костяной куб прорезан желобами, в которых лежат кубики величиной со спичечный коробок. Я съедаю кубик, другой берёт мой приятель, съедают по кубику и наши спутницы.
Сердце Памбы оказывается сладким, как леденец.
Мы встаём и отправляемся к выходу. Почему-то нам не приносят счёт — приятель мой машет рукой, стараясь сказать этим, что пора уёбывать, коли такой подарок судьбы.
Я бреду по улице, и вдруг понимаю, что наши дамы, задававшие вопросы колобку-чичероне, всё перепутали. И на ломаном русском языке секс с Памбой (или-что-то-там-ещё-с-Памбой) превратился в Сердце Памбы.
То есть ритуал облизывания и был главной достопримечательностью. Муравьед-мутант жив, а те сладкие кубики в ящике просто тривиальный леденец на дорогу, подарок от шефа.
25 февраля 2005
История про сны Березина № 165
…приснился плен. Я знаю, что я в плену в Чечне, хотя вокруг обычный среднерусский смешанный лес. Вокруг меня вполне крестьянского вида люди — никаких арабов нет, да и особого богатства — тоже. Живут в развалинах санатория, стоящего посреди леса. Меня заставляют таскать какую-то дрянь, перекладывать зачем-то говно из одной ямы в другую.
При этом никаких либеральных ощущений я не испытываю — вокруг меня враги, и я, не моргнув глазом, готов убить любого, чтобы уйти. Помереть мне не очень страшно, но не хочется, чтобы резали горло, наступив сапогом на голову. В этом ощущении никакого пафоса и политики, мы существуем там как звери. И мистика наша зверина, ничего от поэта и гражданина — нас режут, и я коплю ненависть.
Понимая, что пока бежать невозможно, и будто Костылин, вожу своё говно.
Этот отряд сбивает русский самолёт, лётчик катапультируется, но отчего-то не может отсоединиться от своего кресла. Так с ним он и падает на поляну, переломав себе все конечности. Но когда его окружают чеченцы, он нажимает особую кнопку и взрывает всех вместе с собой. Я немного завидую лётчику — было, значит, у него какое-то устройство в катапульте, с ним предусмотрели, а со мной вот — нет. Не позаботились.
Воспользоваться замешательством у меня не получается — а моё положение ухудшается, и теперь я сплю в большой земляной яме.
Я сильно пооборвался — а был одет почему-то в старую куртку-афганку, приехавшую прямиком из моих восьмидесятых.
Тут к моим хозяевам приезжают какие-то заграничные инспектора, люди чисто одетые и куда менее вонючие, чем я и они. (В смысле запахов мы не очень отличаемся).
Меня, чтобы не отсвечивал, посылают по дороге в какой-то далёкий схрон, кажется, набрать дров и
