Читаем без скачивания Рождённый ползать… История преступления длиною в жизнь - Алена Бессонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Двух? – почти в унисон вскрикнули Ася и Роман.
– Да. Тот что с Волги давно живёт в иноземных краях и фамилию убитого Героя-летчика. – Исайчев наклонился к Асе и чмокнув её в щёку, добавил, – всё объясню чуть позже. Выздоравливай северная красавица… о нашем визите ни-ко-му!
– И ему…?! – в недоумении заикнулась Ася.
– И ему! – кивнул Исайчев, – пока ни-ко-му! Лишний ажиотаж только помешает. Сейчас некогда отвечать на вопросы…
Покинув больничку, Исайчев назвал Васенко человека по имени Чудь, увидев растерянный взгляд, спросил:
– Сюрприз? Сюрприз! Я, когда понял, то чуть кондрашка не хватила. В общем, рот закрывай и поезжай готовить Калашникова. Он наш главный свидетель. А мне дорога к Русакову, выпрашивать вездеход и Пашая. Когда определимся с местом высадки, нужен будет ещё и вертолёт для облёта островов.
* * *
Больше трёх часов Исайчев, Васенко и Пашай везли Колесникова к месту, куда Чудь привозил росомаху. Оно определялось на языке суши между Двинской и Онежской губой. Ближе к первой. Вопросов друг другу почти не задавали. Ехали молча и угрюмо. Передвигались сначала по лесным дорогам, потом по берегу Двины и, наконец, выехали к морю.
Ледяное рябоватое поле моря, замершего и похожего на чистую скомканную медицинскую марлю, уходило до самого горизонта и уже только там виднелась чёрная полоса открытой воды и цепь островов, хаотично разбросанных и напоминающих маленькие комочки замёрзшей земли разной длины и бугристости.
Кузьма выкинул вперёд руку и щурясь от яркого ртутно-холодного солнца, сказал застоявшимся от долгого молчания голосом:
– Его транспорт появлялся всегда оттуда, слева…
– Транспорт? – переспросил Исайчев, – что ты имеешь в виду?
Калашников поморщился:
– Транспорт – это то на чём везут себя и доставляют грузы… Мне так всегда казалось.
– Юморист самоучка! Чёрт тебя дери… – зло бросил Васенко, – мы, что сюда притащились, твои щекотки слушать? Какой транспорт у Чудя?
– Разнообразный, – бесстрастно ответил Кульма, – по погоде и времени года. С его доходами можно позволить иметь целый парк. И он позволял…
Выбравшись из машины, Исайчев в молчаливой задумчивости пошёл по кромке берега, иногда заходил на лёд, подпрыгивал, пробуя крепость его поверхности, поглядывал на далёкие островки.
– Даже не думайте, Михал Юрич! – крикнул Пашай, – наш транспорт по такому льду не пройдёт. Это здесь он почти ровный. Ближе к островам загромождение толстых вздыбленных льдин. Там только на вездеходе типа амфибии можно пройти. У него шины низкого давления с диаметром больше полутора метров. Проходимость максимальная… С воды на лёд выбирается без посторонней помощи.
– А может попробуем, Пашай? – с надеждой в голосе спросил Исайчев.
– Нет! Я отвечаю за вашу безопасность. Посему нет! – Пашай вышел на лёд и тоже попрыгал.
– Ну-у-у? – наблюдая за Кутергиным, вопросил Васенко, – лед-то твёрдый!
– Да замёрз я! – рявкнул Пашай, – Нет! Звоните Русакову, пусть присылает вездеход «Экстрим». У него в хозяйстве есть. Ходу машине с его проходимостью часа два с половиной – подождём. А если по реке пойдёт, то и за полтора часа управится.
Исайчев нехотя вынул из кармана телефон, выбрал номер:
– Александр Егорович, Исайчев. Сплоховали мы малость… До островов на нашем транспорте не добраться. Пашай говорит у тебя вездеход имеется? Может подошлёшь. Засеки наши координаты по геолокации телефона. Хорошо ждём. Не замёрзнем. Костерок сейчас сварганим. Термоса есть. Передаю…
Исайчев передал трубку Пашаю. Пашай слушал молча, только кивал. Также молча вернул трубку хозяину. Скомандовал:
– Калашникова в машине запрём. Сами за хворостом. Костёр организуем. Иначе замёрзнем.
– Может, мы в машине подождём? – заныл Васенко, – я уже замёрз…
Пашай всплеснул руками:
– Ну вы столичные даёте! Всю горючку на обогрев изведём, назад на палочке верхом поедем? Давай пошевеливай булками… быстро… быстро… согреемся…
Мужчины скоро натаскали сухих сосновых веток и Пашай умело развёл костёр, выставил из машины сиденья и заранее припасённую корзинку с провизией и термосами.
– А ты хозяйственный, – усевшись и вытянув ноги к огню, удивился Роман. – Я не подумал о запасе еды.
– Так, вы же столичные штучки, – усмехнулся Пашай, раздавая бутерброды, – всё бы по верхам скакать. А мы люди северные. Чуть оплошал и трындец – замёрз голодный…
– Что ты заладил: столичные штучки… столичные штучки… Мозги у нас заняты другим, – обиженно отозвался Исайчев.
Калашников, отвернув голову в сторону моря, сидел молча. От бутерброда отказался, а кофе чуть отхлебнул. Спросил неожиданно:
– Мужики, сколько мне по кругу дадут?
Васенко присвистнул:
– Смотря сколько накопают. Сколько накопают – столько и дадут…
Треск костра и молчаливая тишина обнулили вокруг все звуки природы. Не было слышно даже завывание метели, путавшейся в пляшущих верхушках прибрежных сосен. Исайчев посмотрел на бледное смятое лицо Кузьмы, сказал с суровыми нотками в голосе:
– Не дави на жалость Калашников. Ты по кругу виноват. Но если на тебе крови нет – получишь пять-шесть лет.
Кузьма вскинул удивлённые глаза
– Пять-шесть? Не пожизненное?
– За что пожизненное? За объём золотодобычи? Так, его невозможно доказать, если только мешки с золотым песком не найдут – пояснил Михаил.
– У меня нет песка. Чудь золото продавал и мою долю в деньгах на счёт переводил.
– Счёт большой? – полюбопытствовал Пашай.
– Большой… – пригорюнился Калашников. – У меня трое детей и четвёртый на подходе… Их кормить, учить надо.
– У всех дети, – зло буркнул Пашай, – однако, не все за лоток хватаются. Ты вон какой лоб, на нефтянке честным трудом не меньше заработал бы.
– Не учи меня пӱчӧ36. Свою жизнь до моих лет дотяни, тогда и пальцем тыкай. Мои учителя ещё всё впереди… – вскинулся Кузьма.
Роман хлопнул в ладоши, прекращая перебранку:
– Брейк! Подеритесь ещё… Счёт у тебя, Калашников, конфискуют. Штраф заплатишь тысяч пять и за недонесение об известных готовящихся или совершённых преступлениях, предусмотренных статьями 102, 103 получишь лишение свободы при всех сложениях и поглощениях до трёх лет.
– 102 и 103, что за статьи?
– Убийство, Кузя! – пояснил Исайчев, – придётся потрудиться на страну в местах … – Михаил огляделся вокруг, растерялся, – куда же тебя сошлют?
– В Африку, – хохотнул Пашай, – чтобы ему жизнь мёдом не казалась.
– Мы забыли, – заметил Роман, – гражданин Кузьма Калашников вроде менту морду набил?
– Так, это когда было? – вскрикнул Кузьма, – и заявление он не подавал?
– Ну повезло тебе Кузьма Калашников, – Исайчев, по привычке снял очки, посмотрел близорукими беззащитными глазами, улыбнулся, – везучий ты человек!
Старатель просветлел взглядом:
– Значит, поживу ещё? И дети при мне вырастут…
Со стороны моря послышался рокочущий шум. Все одновременно вскочили, посмотрели в сторону идущего звука.
– По рокоту мотора вроде вездеход, – заметил Пашай, – но почему с Запада, должен идти с Востока. Заблудился верно.
Рокот становился всё настойчивее и уже можно было разглядеть марку машины. Это был новейший вездеход «Лесник». Огромными колёсами он с лёгкостью перемалывал ледяные глыбы, оставляя усыпанный крошкой след, переливающийся на солнце всеми цветами радуги.
Машина, не выключая мотора, остановилась метрах в тридцати от берега, медленно открылась дверь водителя и по ступенькам спустился человек в камуфлированном костюме и чёрной вязаной балаклаве.
– Это ещё что такое? – сильно удивился Исайчев, встал, подошёл к кромке берега, взмахнул рукой, – подъезжай!
Машина и человек оставались на месте. К Исайчеву присоединились остальные – выстроились в строчку и тоже замахали руками. – Эй! Подъезжай!
Мужчина отошёл на шаг от открытой водительской дверцы, сунул руку в карман и неожиданно резко вскинул её на уровень плеча. Молния, короткая и быстрая выпорхнула из кисти и полетела в сторону берега. Резко свистнув, клинок прошил грудную клетку Кузьмы Калашникова, застыл, не качнувшись, в области сердца.
– Сука! – исступлённо закричал Пашай и ринулся в сторону машины.
Исайчев и Васенко подхватили падающего Калашникова, но помочь ему уже не смогли, он был мёртв.
Михаил и Роман, хлопоча рядом с Кузьмой, не видели, как медленно, не торопясь, злоумышленник сел в кабину и победно гуднув, круто развернулся, погнал машину в сторону островов.
А Пашай всё бежал, падал, поднимался и бежал по пробитой вездеходом колее. Он остановился только тогда, когда услышал шум от другого вездехода, идущего в его направлении со стороны устья Северной Двины.
– Сука! – хрипел Кутергин, растирая слёзы по горящим щекам, – поймаю, разорву в клочья!
Тело Кузьмы
