Читаем без скачивания И все-таки она плоская! Удивительная наука о том, как меняются убеждения, верования и мнения - Дэвид Макрейни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После проповеди я спел несколько гимнов, пожал несколько рук, рассказал, почему я пришел, и подслушал разговоры о том, как употреблять больше клетчатки, и о том, как быстро растут дети. Все были счастливы, улыбались, целовали детей, которые не обращали на это внимания и продолжали зачарованно разглядывать книги с мультяшными героями, рассказывающими правила орфографии. Я ожидал радостного прославления смерти американских солдат. Я ожидал, что на меня все обратят внимание, попросят уйти или наоборот не дадут этого сделать. Ожидая чего-то плохого, я погрузился в мысли, и чем больше думал об этом, тем больше ощущал какую-то тревогу.
Я вырос в Миссисипи и каждое воскресенье ходил в подобное место. Когда я стоял там и пел «Господи, покажи нам путь», было ощущение, что это самая обычная баптистская церковь, как любая из тех, в которых я бывал. Ни хорошая, ни плохая ее сторона меня не шокировала. Все было знакомо.
* * *
Когда служба закончилась, я вышел из парадной двери Уэстборо, перешел улицу и встретился с Кейтлин Кэмерон на крыльце Дома равенства.
Кейтлин – волонтер организации AmeriCorps Vista, одной из тех многих, что временно располагается в Доме равенства до окончания своей общественной работы. Она рассказала, что люди из Дома равенства нередко заводят разговоры с членами Уэстборо за утренним кофе, когда те выходят на улицу сменить текст на своих еженедельных ненавистнических плакатах. Они часто здороваются друг с другом, обмениваются несколькими словами, а затем уходят обратно каждый в свою реальность со своими истинами.
Кейтлин сказала, что работала с главой Уэстборо в местной тюрьме. По ее словам, на работе он вел себя непринужденно, был веселым, общался и шутил с ней и остальными коллегами.
«С понедельника по пятницу мы виделись каждый день, и вдруг в воскресенье я замечаю его перед церковью с плакатом и думаю: „Это же тот парень, – она сделала паузу для комического эффекта, – с которым мы работаем“».
«Они играют на публику, – продолжила она. – По их действиям видно: ни на что страшнее пикетов они не способны. Да, это грубо, обидно и оскорбительно, особенно ходить на похороны военных и демонстрировать свое неуважение. Я не могу с этим мириться, но что-то похуже этого они не сделают. А ведь в других культурах можно найти кучу примеров гораздо более страшных действий».
По словам Кейтлин тот факт, что Уэстборо существует и с ней даже можно жить в мире, что никто не станет нарушать закон и бомбить церковь, уже является признаком прогресса. Сторонники Уэстборо знают, что взгляды внешнего мира изменились, и что установки, убеждения и ценности их сообщества считаются неправильными. Почему же тогда, спросил я ее, после общения с такими людьми, как она, и другими из Дома равенства они продолжают вновь и вновь писать ненавистнические высказывания на своих плакатах? Каждый день они видят, что вы не монстры. Почему они упорствуют?
«Когда ты вырастаешь с верой в определенные вещи, и люди, которых ты любишь и которым доверяешь, говорят тебе эти вещи, а ты еще ребенок, ты не можешь не впитать все это, – сказала она. – Держу пари, что многие члены Уэстборо на самом деле не хотят уничтожать тех, кто от них отличается, или изгонять их из общества, отправлять в ад. Но очень тяжело возражать людям, с которыми ты проводишь все свое время и которые ждут от тебя поддержки. Ты просто вынужден исполнять эту роль».
Сидя в машине, я взглянул на баскетбольную площадку, на развевающийся флаг и вспомнил знакомое ощущение воскресной проповеди, причастие, пение, ощущение безопасности, чувство семьи. Моя баптистская церковь разделяла многие взгляды Уэстборо. Да, моя церковь не проводила пикеты и не контролировала мой выбор профессии. Но при этом я четко знал, чего я не могу или не должен делать, какая работа является табу, из-за какой одежды, каких слов и идей сообщество может увидеть во мне аутсайдера, чужого.
Я ушел из баптистской церкви в возрасте десяти лет, когда после каникул учительница библейской школы рассказала нам историю о Ноевом ковчеге. Когда она листала детскую книгу с иллюстрациями, изображающими львов и антилоп, я спросил, почему они не едят друг друга, и она ответила: «Мы не задаем такие вопросы».
Мне было стыдно, что я задал тот вопрос, а когда рассказал про это отцу, то услышал от него, что если я не хочу, то могу больше туда не ходить. Он держал на тумбочке пистолет и Библию, но после возвращения из Вьетнама отверг организованную религию. Он никогда не говорил о причинах, сказал только, что не доверяет проповедникам. В церковь я ходил по настоянию матери – она хотела, чтобы я был в одной компании с ее братьями и сестрами. Когда я бросил эту школу, она была убита горем, но нашла оправдания для этого моего поступка, как раньше и для моего отца.
Припарковавшись между Уэстборо и Домом Равенства, я задался вопросом, насколько я на самом деле не предубежден. Сколько моих нынешних убеждений, мыслей и чувств я на самом деле перенял от тех людей, которым доверял и которых любил? Мое чувство правильного и неправильного исходит изнутри или навязано извне? Если бы не тот день в библейской школе, вырос бы я с верой, что спасение отступников из ада – самая благородная цель, какую только можно вообразить? Увидел бы я сострадание там, где сейчас вижу ненависть?
* * *
На момент нашего разговора Меган Фелпс-Роупер жила в Южной Дакоте. Ей и ее мужу понравился сериал «Дедвуд» (Deadwood), и они часто смотрели его вдвоем. Позже они остановились здесь в отеле типа «постель и завтрак», влюбились в этот регион и вскоре переехали в соседний город. Она сказала, что большую часть своего времени занимается дочерью, Селви Линн, которая не только является для нее источником огромной радости, но и ежедневно напоминает об оставленной ею родительской семье. Она сказала, что хотела бы, чтобы ее мама могла нянчиться с Селви, и все еще надеялась, что однажды это произойдет.
Меган и ее сестра Грейс вместе покинули церковь в 2012 году, но именно Меган почти десятилетие находилась в центре внимания средств массовой информации – она давала всевозможные интервью в разных странах мира, участвовала в документальных фильмах и ток-шоу, в течение многих лет выступала перед самыми разными аудиториями в качестве политической активистки и
