Читаем без скачивания И все-таки она плоская! Удивительная наука о том, как меняются убеждения, верования и мнения - Дэвид Макрейни

Ученые обнаружили, что ассимиляция имеет естественный верхний предел. Редлоск и его команда называют его «эмоциональным переломным моментом», после которого люди оказываются не в состоянии продолжать игнорировать натиск противоречащих их взглядам фактов. Редлоск сказал, что ни один организм не может выжить без средства защиты, когда его захлестнет поток неопровержимых контраргументов. Как только человек достигает эмоционального переломного момента, его мозг переключается с режима поддержания прежней картины мира в режим активного обучения.

При низком уровне угрозы, который ученый называет «небольшим числом несоответствий», мы настораживаемся, но все же при оценке поступающих данных склоняемся в сторону наших прежних представлений. У испытуемых возникало ощущение «я могу ошибаться», когда около 14 процентов всех прочитанных новостей представляли их кандидатов в плохом свете. Но на этом уровне несоответствия они по-прежнему держались за свои прежние взгляды, приводили контраргументы и сопротивлялись изменению мнения. В результате их взгляды только укреплялись. Однако при большем количестве негативной информации страх перед потенциальной ошибкой подталкивал испытуемых к изменению точки зрения и своего мышления. Для большинства, по словам ученого, переломный момент наступал, когда 30 процентов поступающей информации противоречило их первоначальным представлениям.

При этом Редлоск признал, что в реальной жизни, скорее всего, могут быть отклонения от этих данных. Некоторым людям для изменения мнения может потребоваться больше опровержений, чем другим. Кроме того, некоторые люди могут оказаться в ситуации, когда они вообще не сталкиваются с опровержениями, по какой-то причине отрезаны от потока негативной информации, и он никак на них не влияет. В зависимости от источника новых данных, настроя самого человека, особенностей решаемой им проблемы, того, насколько он подвержен влиянию приходящих извне идей и прочих факторов, эмоциональный переломный момент может оказаться труднодостижимым. Поэтому важна не конкретная цифра, полученная по результатам именно этого исследования, а просто сам факт, что эта цифра существует, что есть поддающийся количественной оценке уровень, на котором наши сомнения достигают апогея и мы признаем, что ошибаемся, а значит, вынуждены обновить свои убеждения, установки и ценности. Пока мы не достигнем этого уровня, любые противоречия нашим взглядам лишь укрепляют нашу уверенность, а не подрывают ее.

* * *

Кун и Пиаже использовали разные термины и метафоры, но их выводы схожи. Оба поняли, что люди меняют свое мнение почти таким же образом, как новые теории в науке вытесняют старые.

В науке, если эксперимент дает результат, который не соответствует ожиданиям и не вписывается в преобладающую модель, исследователи отбрасывают все несоответствия в сторону и просто продолжают работать, основываясь все на той же текущей модели. Они вернутся к отброшенным несоответствиям позже, когда их станет слишком много[88]. Таким образом при возникновении несоответствий сначала появляется предположение, что с моделью все в порядке, а ошибка кроется в измерениях, инструментах или, может быть, даже в самих ученых. Но со временем отложенных в сторону отклонений становится слишком много, настолько, что их уже невозможно игнорировать. Прежний опыт больше непригоден. Исключения перестают подтверждать правило. Несоответствия так велики, что разоблачают привычные нам стереотипы.

Пиаже продемонстрировал, что подобные процессы в науке очень похожи на то, как меняется сознание человека. Помните, как в эксперименте с игральными картами отклонения сначала были незаметны? Вначале испытуемые не знали, что есть карты «неправильного» цвета. Не зная этого, они не ожидали их увидеть, а значит, и не могли заметить их. А когда все же увидели, то попытались подогнать их под свою старую модель, в которой таких карт не существовало. Только когда модель не помогла осмыслить этот опыт, они были вынуждены принять новую информацию, то есть изменить свое мышление.

Так как мы воспринимаем объективную реальность посредством наших органов чувств, чьи возможности ограничены, то создаем в своей голове субъективные представления, помогающие ориентироваться во внешнем мире. Когда в моменты неопределенности мы сталкиваемся с новой информацией, у нас нет другого выбора, как по-прежнему отдать предпочтение прежним представлениям. Ошибаться опасно, но также опасно быть не в курсе происходящего. Поэтому, если даже новая информация указывает нам, что наши представления могут быть неверными или неполными, мы сначала пытаемся вписать все несоответствия в свое старое понимание. Если нам это удается, мы будем использовать свои старые модели до тех пор, пока они не начнут обманывать наши ожидания так часто, что это уже невозможно будет игнорировать.

Но исследования посттравматического роста и эмоционального переломного момента показывают, что у всех нас есть та точка, по достижении которой мы входим в режим обучения, стремясь разобраться в непрекращающемся потоке несоответствующей нашим представлениям информации.

Если вы не отшельник, живущий в пустыне, и не член какой-нибудь секты, то скорее всего вы регулярно сталкиваетесь с мнением других людей, которые видят мир иначе, чем вы. Из предыдущей главы мы узнали то, что выяснили ученые Нью-Йоркского университета: поначалу мы чаще всего предполагаем, что люди, придерживающиеся другого мнения, ошибаются. Модель SURFPAD показывает, что в моменты существенной неопределенности люди с разным опытом приходят к разным выводам, и благодаря наивному реализму в результате возникают существенные разногласия по поводу того, что истинно, а что ложно, что хорошо и нравственно, а что нет.

Но, как показало исследование Редлоска, может наступить момент, когда мы поймем, что в отказе от изменений больше риска, чем в признании того факта, что мы, возможно, неправы. Чтобы лучше разобраться, как это происходит, я решил встретиться с людьми, прошедшими через это на своем опыте. Об этом вы и узнаете из следующей главы.

5. Уэстборо

На календаре был день святого Валентина, а в Топике стояло холодное утро, когда я постучал в дверь баптистской церкви Уэстборо. Солнце было каким-то тусклым и бесконечно далеким, будто его лучи истощились, пока добрались до Канзаса, чтобы согреть желтые поля на окраине города хоть на пару градусов.

Я думал, что Уэстборо находится где-нибудь в конце длинной извилистой грунтовой дороги посреди ветхих деревьев. Я был потрясен, когда свернул за угол жилого квартала и обнаружил, что это всего лишь здание. Возможно, оно немного больше других, у него многоугольная скошенная крыша, коричневые фронтоны и белые стены, но это просто дом. Он стоял на окраине обычного пригородного района в двух кварталах от кофейни и на первый взгляд казался причудливым американским коттеджем, над которым кто-то жестоко поглумился, прикрепив к стене гигантский баннер с надписью GODHATESAMERICA.COM («БОГ НЕНАВИДИТ АМЕРИКУ»).

Мои уши и щеки уже онемели от холода, когда я