Читаем без скачивания И все-таки она плоская! Удивительная наука о том, как меняются убеждения, верования и мнения - Дэвид Макрейни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ученые постепенно увеличивали число этих отклонений, демонстрируя испытуемым большее количество карт, вставляя при этом в колоду все больше «неправильных» карт. Большинство испытуемых продолжали ошибочно воспринимать отклонение как норму, но при этом они начали ссылаться на некоторый дискомфорт. При просмотре карты неправильного цвета они часто говорили, что она кажется им серовато-коричневой, черновато-красной или даже фиолетовой. Они чувствовали, что что-то не так, но не могли понять, что именно, и отвечали с некоторой задержкой, раздумывая над своим замешательством.
Когда ученые подмешали в колоду еще больше карт неправильного цвета, некоторые испытуемые начали испытывать то, что ученые назвали «кризисом восприятия». Когда появлялась необычная карта, половина испытуемых говорили что-то вроде: «Да чтоб я знал, красная она или какая-то еще!», или «Кажется, она даже на карту не похожа», или «Теперь я даже не уверен, как выглядят пики! Боже мой!»
В конце концов, после продолжительного умственного напряжения испытуемые достигли того, что Брунер и Постман назвали «шоком узнавания». Испытав внезапное, волнующее прозрение, они поняли, что некоторые карты были подделаны, потому и выглядели так странно. Люди вздохнули с облегчением. «Карты не того цвета!» И с этого момента они прекратили попытки подогнать отклонения под свои ожидания, а вместо этого изменили сами ожидания, включив в них новый тип карт. Как только испытуемые допустили мысль, что цвета могут быть неправильными, они сразу же начали видеть их такими, какие они есть. В последующих повторах эксперимента участники уже мгновенно и без усилий идентифицировали каждую карту, и время ответа вернулось к норме[78].
В своей книге «Структура научных революций» (The Structure of Scientific Revolutions) Томас Кун пишет, что эксперимент Брунера и Постмана прекрасно иллюстрирует, как меняется мышление и в сфере науки, и за ее пределами. Сначала карты неправильного цвета были как будто невидимы для испытуемых. Но когда подобных отклонений стало слишком много, а потому игнорировать их уже не удавалось, участники эксперимента попытались ассимилировать их в свои уже существующие модели: их мозг предположил, что есть какой-то компромиссный вариант восприятия, когда карта не совсем красная и не совсем черная. Когда ассимиляция не удалась, мозг сдался и взял за основу новую постоянную категорию: признал, что цвет карт изменили.
Когда у нас впервые появляется подозрение, что мы можем быть неправы, когда ожидания не совпадают с опытом, мы начинаем ощущать внутренний дискомфорт и сопротивляемся аккомодации, пытаясь приспособить к новой ситуации наши текущие модели реальности. Только когда мозг вынужден согласиться с тем, что уже существующие у него модели никогда не устранят несоответствия, он обновляет саму модель, создавая новый уровень абстракции, чтобы приспособиться к новизне. В результате наступает прозрение, и как это всегда бывает в таких случаях, нас поражает не само изменение, а осознание того факта, что наше мышление изменилось.
Кун писал, что «новизна возникает с трудом, через сопротивление на фоне ожиданий». Другими словами, когда мы не знаем того, чего не знаем, сначала мы видим только то, что ожидаем увидеть, даже вопреки тому, что это на самом деле не соответствует нашим ожиданиям. Когда у нас впервые появляется подозрение, что мы можем ошибаться, поначалу нам хочется поскорее отделаться от него. Для этого мы ищем разные удобные для себя объяснения, интерпретируем новизну так, чтобы она подтверждала нашу правоту, ищем доказательства того, что наши модели все еще верны, придумываем оправдания, позволяющие по-прежнему придерживаться своих привычных представлений. Если наши модели достаточно сильно укрепились в нашем мозгу, они должны не один раз дать серьезный сбой, прежде чем мы начнем приспосабливаться к чему-то новому.
Когда подобное происходит в сфере науке, то, согласно Куну, это называется «сменой парадигмы», которая происходит в тот момент, когда модель, не способная встроить в себя какие-то обнаружившиеся отклонения, заменяется моделью, которая способна на это. В качестве примера, как быстро это может произойти, он назвал оптические иллюзии, которые можно увидеть двумя разными способами: коробка, которая обращена в двух разных направлениях, или одна из бистабильных зрительных иллюзий, о которых мы уже говорили, таких как кролик-утка, который выглядит как утка, если смотреть с одной стороны, и как кролик, если смотреть с другой. Кун говорит, что, когда мы обновляем свою модель, меняются не факты, а наша интерпретация этих фактов. Реальный мир не меняется от парадигмы к парадигме, но по мере того, как с течением времени в наши представления вторгаются те или иные отклонения от уже известного, нам приходится искать различные объяснения тому, что мы раньше считали неизменным и понятным. Однажды Кун сказал: «То, что до научной революции в ученой среде считалось уткой, впоследствии превратилось в кролика»[79].
Жан Пиаже соглашался со многим из того, что говорил Кун, но не согласился в одном важном вопросе. Его исследование поэтапного развития детей показало, что мы никогда не отбрасываем старые модели, а вместо этого опираемся на них. Он уподоблял изменение мышления кораблю Тесея, где сгнившие доски постепенно заменялись новыми, и прошло очень много времени, прежде чем в корабле не осталось ни одной старой доски.
Вообще-то эти две точки зрения не противоречат друг другу, а кто-то может сказать, что они во многом совпадают, но Кун говорил о смене парадигмы в науке, а Пиаже – о том, как изменение происходит в человеке. Да, сообща мы иногда понимаем, что наши старые модели неверны, но мы никогда не выбрасываем их в некую когнитивную помойку и не начинаем с чистого листа. В том, что Кун называл революцией или сменой парадигмы, Пиаже видел процесс постепенной интеграции, а не моментальную полную замену. Он писал, что всякое знание, «каким бы новым оно ни было, поначалу никогда не бывает полностью независимым от предшествующего знания. Это всего лишь реорганизация, адаптация, корректировка или дополнение существующих знаний. Даже неизвестные до определенного времени экспериментальные данные необходимо интегрировать с имеющимися знаниями. Но это не происходит само по себе, требуется усилие в виде ассимиляции и аккомодации»[80].
Пиаже большую часть своей жизни писал о том, как мозг создает знания из опыта. Мы привыкли считать его психологом, выявившим стадии интеллектуального развития ребенка. Он придумал забавные эксперименты, чтобы выяснить, когда дети начинают понимать: если
