Читаем без скачивания Избранные труды. Том IV - Олимпиад Соломонович Иоффе

Подобные ответвления могли бы быть выявлены и в различных других институтах, например, общая долевая и общая совместная собственность в пределах института общей собственности; издательский, постановочный и иные договоры в пределах института авторского договора и т. д. Если в приведенных примерах нормы, образующие институт, целиком подразделяются по равнозначным самостоятельным группам, то в ряде случаев между ними существует и другое соотношение, характеризующееся уже не равнозначностью, а соподчинением различных группировок. Так, например, соотносятся друг с другом купля-продажа вообще и розничная купля-продажа, имущественный наем вообще и бытовой прокат, подряд вообще и бытовой заказ и т. д. Эти факты свидетельствуют о том, что институт – не только не последнее после нормы подразделение отрасли права (имеются еще и подотрасли), но и не всегда первое подразделение, следующее за ней, так как самостоятельные органические образования встречаются иногда и внутри института. Такие образования можно было бы назвать субинститутами.

Итак, структурными подразделениями системы права являются нормы и правовые принципы, субинституты и институты – подотрасли и отрасли права. Нормы, институты и отрасли, необходимые элементы этой системы в том смысле, что они обязательно следуют один за другим – либо непосредственно, либо в конечном счете. Напротив, субинституты и подотрасли – широко встречающиеся внутри системы права образования, но не всегда необходимые потому, что нормы могут, не составляя субинститута, входить прямо в институт, а институт в свою очередь может включаться не в подотрасль, а непосредственно в отрасль права. Особое положение среди названных подразделений занимают правовые принципы, которые трудно расположить в каком-либо строго определенном месте между этими подразделениями, так как существуют принципы, лежащие в основе института, подотрасли, отрасли и системы права в целом. Их нужно поэтому рассматривать как самостоятельные правовые образования, устанавливая по отношению к каждому принципу в отдельности то конкретное место, которое он занимает в правовой системе.

При всей дискуссионности понятия нормы и, в особенности, понятия отрасли права, они все же достаточно четко определяются в различных теоретических построениях, чтобы можно было, оставаясь в пределах таких построений, допустить их смешение с другими правообразованиями. Понятие же правового института почти не вызывает споров в литературе. Тем не менее выявить с его помощью именно институты, отграничив их от смежных явлений, в очень многих случаях не удается. Мы уже видели, как понятие института употребляется в разных его значениях, нередко исключающих друг друга (например, институт права собственности и институт права личной собственности). Конечно, если иметь в виду обычное словоупотребление, то никаких погрешностей здесь нет, ибо «институт» означает «установление», и тогда все в области права можно называть институтом, начиная от самого права и кончая его единичными нормами. Но речь идет о юридическом институте как строго научном понятии, которое должно обладать необходимой определенностью во избежание смешения института с субинститутом или с правовой подотраслью.

Обеспечивает ли такую определенность понятие института как группы (совокупности) юридических норм, регулирующих данный вид общественных отношений[211]? По-видимому, не обеспечивает, ибо категорией вида общественных отношений проблема далеко не исчерпывается. Обратимся к таким, например, нормам, как закрепляющие договор поручения и договор комиссии. Что перед нами два разных института – это не подлежит никакому сомнению. Но они регулируют единый вид отношений (отношения по осуществлению и приобретению прав и обязанностей для одного лица другим лицом) с применением лишь различных правовых способов: поверенный действует от имени доверителя, а комиссионер от своего собственного имени. По какому же тогда основанию и поручение, и комиссия признаются двумя самостоятельными юридическими институтами?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно преодолеть одно весьма широко распространенное заблуждение. Принято почему-то считать, что если отрасли права разграничиваются по предмету правового регулирования, то тот же признак должен быть положен и в основу разграничения институтов внутри каждой отрасли. Но такой вывод ниоткуда не вытекает. Разумеется, поскольку гражданское право регулирует имущественно-стоимостные и связанные с ними личные неимущественные отношения, каждый гражданско-правовой институт и каждая гражданско-правовая норма тоже могут иметь дело лишь с отношениями такого рода. Неоспоримо, однако, что к одному и тому же виду общественных отношений в пределах отрасли применяются и различные нормы[212]. На этом, собственно, и строится определение института как группы норм, регулирующих какой-либо один вид общественных отношений. Почему же исключается аналогичная возможность для разных институтов? Впрочем, исключается она лишь в теории, а на практике используется сплошь и рядом. И договор купли-продажи, и договор поставки имеют дело с экономическими отношениями купли-продажи, но являются самостоятельными гражданско-правовыми институтами. Одни и те же объекты в отношениях между социалистическими организациями могут быть реализованы в порядке купли-продажи (продажа излишнего оборудования) и поставки (реализация производимого предприятием оборудования). В самом законе (ч. 2 ст. 258 ГК) различие между поставкой и куплей-продажей, применяемой в отношениях между социалистическими организациями, проводится не по виду регулируемых отношений, а сообразно с тем, как они регулируются: если договор носит неплановый характер и исполняется при самом его заключении, налицо купля-продажа, а если моменты заключения и исполнения договора во времени не совпадают, значит, осуществляется поставка. Таким образом, предмет у разных институтов одной и той же отрасли права может быть единым, а методы несовпадающими. По непонятным причинам о методе отдельных институтов говорить не принято. Дело обычно ограничивается лишь методом, свойственным отрасли права[213]. Но в пределах общеотраслевого метода имеются различные формы его применения не только разными институтами, но и отдельными нормами права. Метод равенства участников правоотношения присущ всему гражданскому праву и, следовательно, каждой его норме и любому его институту. Но осуществляется этот метод диспозитивными нормами иначе, чем императивными, институтом права государственной собственности не так, как институтом права личной собственности, правилами об имущественном найме отлично от норм о жилищном найме и т. д. Те специфические формы осуществления общеотраслевого метода, которые характерны для каждого данного института, составляют его внутриотраслевой метод. Не учитывать его непозволительно уже хотя бы потому, что, ограничиваясь лишь видом регулируемых отношений, выделить институт зачастую невозможно. Столь же невозможно во многих случаях выявить его, присоединив к виду регулируемых отношений указание на общеотраслевой метод, так как последний присущ всем институтам данной отрасли. Действительно надежным критерием для разрешения этого вопроса является свойственный институту внутриотраслевой метод.

Юридическим институтом и следует считать группу норм, объединяемых специфическим способом применения общеотраслевого метода к регулируемому ими виду общественных отношений.

Опираясь на это определение, можно достичь необходимой четкости в отграничении института от субинститута, с одной стороны, и от подотрасли, с другой.

В самом деле, в определении института решающую роль играет не предмет, а метод регулирования, ибо лишь некоторые институты отличаются друг от друга также и по своему предмету. Поэтому, хотя в определении говорится о виде общественных отношений, не следует думать, что при размежевании отдельных институтов можно разграничить во всех без исключения случаях и их предметы. Последние нередко совпадают, и тогда предметное разграничение становится неосуществимым. Указание в определении института на вид регулируемых отношений имеет, главным образом, то значение, что и при совпадении предметов регулирования у разных институтов они все же соприкасаются с видом, а не с комплексом общественных отношений.

Совершенно другой характер носит правовая подотрасль. Ей также, естественно, присущ свой внутриотраслевой метод, но она, кроме того, отличается от других подотраслей своим предметом. Упоминавшиеся ранее подотрасли гражданского права могут быть разграничены и по методу и по предмету регулирования. Как ни трактовать, например, право собственности, но оно не регулирует отношений по перемещению имущества, – последние составляют предмет обязательственно-правового регулирования. В свою очередь метод всеобщего запрета, по которому строятся правоотношения собственности (пассивное поведение всех противостоящих собственнику обязанных лиц), не присущ обязательственному праву как имеющему дело с относительными правоотношениями, а всеобщая защита титульного владения, даже основанного на обязательстве, обеспечивается нормами о праве собственности и в интересах не только владельца, но и самого собственника. Свой специфический предмет и метод имеют также авторское, изобретательское и наследственное право. К тому же предмет всех без исключения правовых подотраслей составляет не вид, а комплекс повторяющихся отношений. Нужно также не упускать из виду, что на основе подотрасли устанавливаются конкретные права и обязанности, тогда как правовые институты (например, институт гражданской правосубъектности) могут и не порождать таких последствий. Все эти качества, отличая подотрасль от института, придают ей значение именно подотрасли права.

Теперь должно быть понятно, что наследственное право – не институт, а подотрасль, ибо, наряду с методом, у него имеется особый предмет регулирования,