Читаем без скачивания Избранные труды. Том IV - Олимпиад Соломонович Иоффе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но поскольку возможность выбора, какими бы пределами она ни ограничивалась, все же существует, в соединении объективных моментов с субъективными и состоит одна из важнейших особенностей системы законодательства. Указанная особенность дает о себе знать при анализе этой системы со стороны как формальной, так и материальной.
С формальной стороны система законодательства характеризуется различными видами нормативных актов по их структуре. Рассматриваемая в таком направлении самым общим образом система законодательства включает в свой состав нормативные акты троякого рода: простые, кодифицированные и своды.
Простыми следует считать любые нормативные акты, посвященные решению какого-либо одного вопроса или определенной, строго ограниченной совокупности вопросов (отдельные законы, указы, постановления и т. п.). Кодифицированными являются единые нормативные акты, с систематической и логической последовательностью излагающие нормы, которые направлены на урегулирование определенной области общественных отношений, их известной совокупности или даже отдельного вида. С этой точки, зрения кодифицированными должны признаваться не только кодексы (например, Гражданский кодекс), но также уставы (например, Устав железных дорог СССР), положения (например, Положение о социалистическом государственном производственном предприятии)[220], правила (например, Правила о договорах подряда на капитальное строительство)[221] и т. п. Своды могут состоять из актов не только простых, но и кодифицированных. Особенность их заключается в том, что это не единый нормативный акт, а известная совокупность последних, объединенных сообразно с тем или другим свойственным им признаком, начиная от тематического и кончая хронологическим. И если свод имеет официальное значение, он становится одним из элементов системы законодательства.
С материальной стороны система законодательства характеризуется различными видами нормативных актов по их содержанию. Оцениваемая и в этом случае только в наиболее общих ее чертах, система законодательства состоит из актов двоякого рода: отраслевых и комплексных.
Отраслевые нормативные акты посвящаются регулированию единым методом определенного вида общественных отношений или их однородной совокупности. Они обладают, следовательно, единством предмета и метода регулирования, а потому не выходят за пределы какой-либо одной отрасли как составной части системы права. Комплексные нормативные акты конструируются исходя не из вида или рода общественных отношений, а из той области деятельности, которая нуждается в юридическом опосредствовании, но включает в себя разнородные общественные отношения. Комплексные акты имеют своим предметом разнородные общественные отношения в их переплетении, в их сочетании, что предполагает использование двух или нескольких юридических методов. Вследствие этого комплексные нормативные акты не укладываются в рамки какой-либо одной отрасли как составной части системы права, а приобретают межотраслевое или многоотраслевое содержание.
Издаваемые государством нормативные акты, взятые в единстве свойственных им материальных и формальных признаков, находятся в определенном соотношении и взаимной связи, благодаря чему они образуют именно систему, а не простой конгломерат законодательных текстов. Это соотношение обусловливается не только установленной компетенцией различных государственных нормотворческих органов, но и субординацией разных по значению нормативных актов, исходящих от одного и того же компетентного органа.
Любой нормотворческий орган вправе издавать простые, модифицированные акты и своды, а также отраслевые и комплексные нормативные акты. Но простой нормативный акт не должен противоречить кодифицированному, а может лишь уточнять, дополнять и конкретизировать его. В своде нормативных актов соотношение субординации нормативных актов предопределяется общим соотношением Свода как целого и нормативного акта, как части этого Свода. И потому, например, если обнаруживается в Своде несогласованность отдельных нормативных актов, устранение ее в процессе нормоприменительной деятельности возможно лишь путем истолкования коллидирующих законодательных текстов на основе анализа Свода как единого целого. Теоретически также доказано, а законодательной практикой подтверждено, что нормы комплексных кодифицированных актов, кроме прямо установленных ими изъятий, следует применять и толковать в соответствии и в сочетании с нормами того отраслевого кодифицированного акта, к которому они примыкают по своему содержанию.
Например, Основы гражданского законодательства и Кодекс торгового мореплавания (КТМ) – общесоюзные законы, а потому с точки зрения компетенции издавшего их органа должны были бы иметь одинаковую юридическую силу. Но так как Основы – отраслевой (гражданско-правовой) кодифицированный акт, а КТМ – кодифицированный акт комплексного характера (закрепляющий наряду с гражданско-правовыми нормы других отраслей права), Основы приобретают для КТМ в соответствующей его части общее значение согласно прямому указанию ст. 18 КТМ. Хотя указание, аналогичное ст. 18 КТМ, отсутствует в подавляющем большинстве других комплексных кодифицированных актов, но фактически они находятся в таком же положении в силу существующей логической и системной связи между ними и соответствующими отраслевыми модифицированными актами.
Деление законодательных актов на простые, кодифицированные и своды, а также на отраслевые и комплексные позволяет наметить некоторые контуры, характеризующие систему законодательства как единое, но внутренне расчлененное целое. Однако для построения системы необходимо также выявить укрупненные группы систематизируемых явлений, последовательно восходящие одна к другой и в самой этой последовательности образующие данную систему.
В учении о системе права такими укрупненными группами (внутренними структурными подразделениями) признаются нормы, институты и отрасли, а иногда нормы, субинституты, институты, подотрасли и отрасли[222]. В исходных своих подразделениях система права и система законодательства не совпадают даже по наименованию, так как в первом случае группируются нормы, а во втором – статьи закона. Но за этими пределами вполне допустимо использование аналогичной терминологии, с тем чтобы, проводя систематизацию законодательства по тематическому признаку, говорить об отраслях, подотраслях, институтах и субинститутах законодательства в такой же мере, в какой эти наименования употребимы применительно к системе права. Необходимо лишь чтобы сходство терминологии не заслоняло существенных различий между понятиями, которые она выражает в области системы права и системы законодательства. Система права как явление объективное делится на отрасли только в одной плоскости, а не в нескольких разных плоскостях. И когда В. К. Райхер выдвинул в свое время идею существования в системе права основных и комплексных отраслей, расположенных в разных классификационных плоскостях этой системы[223], то он, по сути дела, включил элемент систематизации в объективное расчленение юридических норм по отраслям права. Поэтому то, что сам он (а вслед за ним и некоторые другие авторы[224]) объявлял комплексной отраслью права, как уже отмечалось в нашей литературе[225], вообще отраслью права не является. Бьющая в глаза противоречивость понятия «комплексная отрасль права» ярко обнаруживается у такого его сторонника, как Ю. К. Толстой, когда он говорит: «Основные отрасли права занимают определенное место в объективно существующей системе права. Напротив, комплексные отрасли права никакого места в системе права не занимают…»[226] Но то, что не занимает никакого места в системе права, не может считаться пусть и комплексной, однако все же отраслью права, т. е. частью этой системы.
То же самое следует сказать и о таких, менее объемных, органических образованиях, входящих в систему права, какими являются юридические институты. Из системы права как объективного явления вытекает невозможность перекрещивания любых членений ее структуры – все равно, больших или малых, отраслей или институтов. И когда С. С. Алексеев, выступая против комплексных отраслей права, одновременно защищает идею комплексных юридических институтов, то он в такой же степени, но лишь со стороны института, привносит в систему права субъективные моменты, в какой это со стороны отрасли делает В. К. Райхер. Комплексными он объявляет, например, институты, опосредствующие кредитно-расчетные отношения, в которых банк выступает и как юридическое лицо, и как орган государственного управления[227]. Нопосвоей объективной природе нормы, определяющие выступление банка как юридического лица, относятся к гражданскому праву, а правила, нормирующие его управленческую деятельность, – к административному праву, где они и располагаются в соответствующих институтах. Объединять их, кроме того, в единый комплексный институт можно лишь путем субъективного отбора, а не установления того, что объективно присуще системе права. Очевидна также несовместимость признания комплексных институтов с отрицанием комплексных отраслей права, ибо совокупность однородных «комплексных» институтов, если бы они существовали, так же могла бы образовать «комплексную» отрасль права, как совокупности однородных «основных» институтов образуют его «основные» отрасли.
Однако то, что неприменимо к системе права, которая отличается своей объективно сложившейся структурой, вполне пригодно для анализа системы законодательства ввиду объединения в ней
