Читаем без скачивания Авиатор: назад в СССР 2 (СИ) - Дорин Михаил

Обсуждения после победы сводились к одному — будет сложно выиграть турнир, поскольку Чехословакия имеет очень мощную команду. К тому же, играет у себя дома.

— Ну как вот так можно было? С американцами справиться не можем! В третьем периоде только вытянули, — негодовал Макс.

— Да зачем этого Тихонова поставили. Ещё и новичков набрал непонятных, — сокрушался Костя. — Снова мимо золота пролетим.

— Нормально всё будет. Мне кажется, надо просто дать ему поработать. Там в команде и Фетисов есть. Не торопитесь, — сказал я.

— Серый, ты оптимист, каких мало, — сказал Макс.

Я не оптимист, а просто знаю, что этот чемпионат мира наши ребята выиграют. Будет много побед в будущем, но и поражения будут болезненные. Одно из них будет через два года в Лейк-Плейсиде на Олимпиаде. Знаменитое в западной прессе «Чудо на льду» для нас станет поражением от американской сборной.

Дальше будут две победы на двух следующих олимпийских играх. Сформируется мощнейшая первая пятёрка в составе Фетисова, Касатонова, Макарова, Ларионова и Крутова, а ворота будет защищать легендарный Третьяк. И даже после развала СССР собранная наспех Объединённая команда возьмёт своё золото.

После следующей победы на зимней Олимпиаде предстоит ждать 26 лет. Расскажи я сейчас такое своим товарищам, лучшее, что меня бы ожидало — просто посмеялись и ещё долго вспоминали бы мой прогнозы.

На следующий день мне предстоял тот самый вылет в паре со Швабриным. Задумка нашего командования была в том, чтобы закрыть пробел в подготовке товарища старшего лейтенанта. Не было у него допуска на полёт в качестве ведущего, соответственно он не мог и вместе с курсантами летать в этом качестве.

— Выставились и взлёт по одному, — отрабатывали мы с Иваном Федоровичем этот полёт на земле. — Я оторвался, ты отпустил тормоза и пошёл в разбег.

— Понял. Отрыв и начинаю догонять. Держу скорость 350 км/ч, — начал рассказывать я свои действия.

— Много. Так не положено. Лучше я сброшу...

— Федорыч, нормально всё будет. Быстрее управимся. Скорость не сбрасывай, а ему, если что Николаич поможет, — поправил его Новиков.

— Согласен, Валентиныч. Иван, а у нас, сколько положено держать ведущему скорость? — спросил Нестеров у Швабрина.

— Умничать, значит будем. Собрались тут два грамотных майора, и давай гонять. В кабину Родин, нечего тебе слушать наши разговоры, — указал мне старлей.

Как будто из кабины я не услышу ваши препирания.

Несколько минут продолжалось выяснение отношений между Нестеровым и Швабриным. По мне, так уже пора успокоиться и отстать от этого зазнавшегося паренька. Мне, конечно, неизвестно как он там себя показывает среди инструкторов.

— Готов, Родин? — спросил Нестеров, занимая место в задней кабине.

— Так точно, товарищ майор. А вы не пробовали со Швабриным помириться? Столько проблем бы сразу ушло, — предложил я Николаевичу, проверяя положение тумблеров и органов управления в кабине.

— Помиришься тут с ним. И пили за одним столом, и летали вместе — всё без толку.

— 880й, к запуску готов, — доложил я в эфир.

— Понял. Сопка, 814й запуск парой с 880м, — запросил Швабрин из своего самолёта.

— 814й, паре запуск, — ответил нам руководитель полётами.

— Снять чеки, подключить питание! — крикнул я техникам.

— Как подключатся к нам, не торопись кнопку запуска нажимать. Руководитель дал команду твоему ведущему, а не тебе. Сейчас он управляет вашей парой, понял? — сказал мне по внутренней связи Нестеров.

Прав Николаевич. Надо сейчас слушать команды своего ведущего. Парный полёт тем и интересен, что здесь нужно работать в команде. Ведущий отвечает за ведомого, а тот в свою очередь должен доверять ему и подчиняться. Ну и прикрывать в бою обязательно.

После выполнения запуска и герметизации кабины, проверки тормозов, я показал жестом техникам, что всё в порядке и буду готов выруливать.

— 880й, к выруливанию готов.

— Понял. Сопка, 814й, вырулить парой.

— 814й, выруливайте парой.

— Понял, 880й выруливаем, — сказал Швабрин.

Из нашей кабины было прекрасно видно как он поворачивает голову в мою сторону. А также, как Новиков что-то там показывает.

— Рога наставил? — спросил я у Нестерова.

— Валентиныч единственный, кому до лампочки выкрутасы Швабрина. На рулении держи дистанцию не менее 100 метров.

— Понял.

Перед выруливанием на полосу, Швабрин запросил разрешение у руководителя. Ветер был справа, значит и пеленг такой же. Расположились на полосе параллельно друг другу.

— Чуть вперёд, — подсказал мне Николаевич, чтобы я проехал ещё несколько метров. — Интервал и дистанция как отрабатывалась. Ничего не нарушай.

— 880й, готов.

— Сопка, 814й, взлёт паре по одному.

— 814й, взлёт паре по отрыву разрешил.

— Понял, 880й взлетаем.

Швабрин вывел обороты на «Максимал» и начал разбег. Мне необходимо удерживать самолёт на таком режиме работы двигателя, не отпуская тормоза. Ведущий оторвал машину от полосы, и я плавно отпустил гашетку.

Подъем носового колеса и отрыв. Держу направление взлёта, не упуская из виду ведущего.

— Шасси убрано. Высота 25, — доложил я.

— Обороты 94 установил. Скорость 280. Высота сбора 500, внимание — сбор! — подал команду в эфир Швабрин.

Я постепенно приближался к нему.

— Разгоняйся. Про закрылки не забудь, — подсказывал Нестеров.

— Понял, — ответил я, и на высоте 80 убрал закрылки.

Теперь нужно сблизиться с ведущим и пристроиться к нему.

— Прибирай обороты, а то проскочишь, — сказал Нестеров, когда до самолёта ведущего оставалось около сотни метров.

— Принижение 10 метров? — спросил я

— Чуть выше. Держи 3-5 метров. Вот... достаточно. Запрашивай разрешение пристроиться.

— 814й, разрешите пристроиться справа, — запросил я у Швабрина в эфир.

— Разрешил, 880й.

— Понял... справа на месте!

— Сопка, 814й, пара в сборе, отход по большому кругу. Высота 500, — доложил Швабрин руководителю.

— 814й, первый, высота 500.

— 814й, понял.

Догнать и пристроиться было не сложно. Началось самое интересное, когда необходимо удержаться за ведущим. Одно резкое движение педалями и резко сокращается интервал между нами. Слишком поздно начал прибирать обороты двигателя, значит быстро сократиться дистанция и есть возможность выйти впереди ведущего.

— Да, правильно. Все движения плавные. Постоянно контролируй свое положение относительно 814го. Приборы сейчас второстепенное, — говорил Нестеров.

— А как же параметры контролировать?

— Двигатель контролируй по звуку, а остальные параметры только в прямолинейном полёте и то, периодически.

— Сопка, 814й, парой, на втором, 500.

— 814й, понял. Заход за транспортным будете строить.

— 814й, понял.

— Я пока никого не наблюдаю, — сказал я Николаевичу. — Хорошо, что сейчас безоблачно.

— Ага, ваш комбайн до сих пор припоминают Новикову. Наблюдаю впереди к развороту на посадочный подходит.

Впереди был Ан-22 «Антей». Огромная махина, способная перевозить до 80 тонн груза. Является самым большим турбовинтовым самолётом в мире.

— В такой можно несколько «элочек» вместить, — сказал я по внутренней связи.

— Согласен, — подтвердил Нестеров.

Через несколько минут Ан-22 проходил дальний привод. Его радиообмен был видимо на другом канале, поэтому и не было слышно переговоров с нашей группой руководства полётами.

— 814й, на третьем, 500. Заход на роспуск.

— 814й, вас понял, над КТА будет...

Как-то странно оборвался на полуслове руководитель полётами. И как оказалось не зря у меня появилось сомнение.

— 814й, вам зона ожидания над точкой, высота 1000.

— 814й, понял, парой занимаю 1000. Внимание, 880й, набор, обороты 95, скорость по прибору 300.

— Понял, — ответил я и начал менять высоту вслед за Швабриным.

Когда мы заняли 1000 метров, я решил посмотреть, что там произошло на полосе.