Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это очень хороший повод к разговору о гламуре вообще.
10 марта 2005
История про гламур (III)
На самом деле, конечно, это история про простых девушек с Рублёво-Успенского шоссе.
Тут дело в том, что сasual — кроме прочих других переводов, имеет и значение «разовое выступление». Это термин шоу-бизнеса или кинематографа. Это вполне описывает феномен единичной книги, разовой акции. Тут ещё история как с Денежкиной — испытание проекта второй книгой, но про это я расскажу только если спросят.
Когда вышла книга, многие люди начали с усердием, достойным лучшего применения, говорить, что у этого текста-де был плохой литобработчик, что не автор писал эту книгу, а нанятые литературные негры.
Разговоры эти зряшные и совершенно не интересные. И не потому, что есть какая-нибудь уверенность в этом или в противоположном. А потому, что это совершенно не важно. Будь госпожа Робски прирождённым стилистом, имитирующим туповатый и скучный стиль — и тогда она навек останется автором скучной книги. Будь книга плодом остроумного заговора неизвестных стилизаторов — произойдёт ровным образом то же самое.
Потому что это не предмет литературы. Это составная часть проекта, в котором присутствуют перспектива экранизации, женщина с хорошей фигурой на фотографиях и часть дорожной карты. Если, конечно на этой карте есть трасса А-105. Рублёво-Успенская взлётно-посадочная полоса.
Как фьючерсная пшеница, эта книга закуплена под сериал, тридцать тысяч стартового тиража, реклама в метро — для тех, кому самим не ездить до Николиной горы в чёрном и лаковом. При этом совершенно не важно, как это всё написано, Casual не настоящий гламурный роман, а И. О. — исполняющий его обязанности. В качестве составной части проекта может работать и книга с пустыми листами — как убедительно доказал нам Юрий Поляков в известном романе «Козлёнок в молоке». Проект этот будет вполне успешен, и сериал не хуже прочих, а литература просто имеет другую природу.
А предметом литературы о безумии девяностых остаются роман Сорокина и фильм Зельдовича. Нет, потом будут написаны сотни книг, но это время не устоялось, взгляд через него мутен, и общество кормится свидетельскими протоколами.
Бедой читателя, общающегося с книгой «Casual», становится не её бульварная интонация, (которой в этой книге нет), не перебирание чужих бриллиантов (в этой книге мало подробностей), а её безмерная скучность.
В этом признаётся и сама героиня: «Я подумала, что с актрисами и прочими звёздами олигархам действительно интересней, потому что у них такая же завышенная самооценка, как и у них самих, и чтобы произвести на них впечатление, олигархам приходится постараться немного больше, чем с нами, простыми девушками с Рублёво-Успенского шоссе».
Это будто жена нувориша встаёт перед собранием жильцов хрущёбы и говорит:
— Вот стою я перед вами, простая русская баба.
10 марта 2005
История про гламур (IV)
На самом деле, это история про свободу от лишних имён и названий. И, кажется, я её рассказывал год назад.
Но делать нечего, коли уж к слову пришлось.
Тем более отчасти это история о том как интересно любить своё и неинтересно заглядывать в чужое.
«Casual» очень правильным образом живёт в мире латиницы. Дело в том, что настоящий гламурный роман — это глянцевый журнал в твёрдой обложке. Названия фирм и торговые марки в таком романе не переводятся и не транскрибируются — resort hotel, так resort hotel, что уж говорить о нескончаемой череде Armani, Bluemarinе, Dolce Gabbana…
Это длинный набор названий, который новобранец гламурного фронта учит как боевой устав — не названия, а понятия, не слова, а заклинания.
Бродский говорил о том, что свобода начинается тогда, когда забываешь отчество тирана. Понятно, что имел в виду Иосиф Александрович, но интуитивно ясно, что в России может быть один Фёдор Михайлович и один Лев Николаевич. Русская традиция Имён и Отчеств не ограничивалась Брежневым. Писатели были также тиранами высшей категории, их отчества-титулы провалились куда-то вместе с нашим Отечеством на четыре буквы. Знаменитую фразу о свободе и отчестве тирана я бы перефразировал так: свобода — это когда не знаешь подробностей личной жизни актёров и актрис. Когда не знаешь имён их жён и мужей. Не знаешь ничего о том, настоящая ли грудь у молодой певицы, где любит бывать скандально известная балерина или какова личная жизнь дочери покойного демократа.
Брысь, брысь! Чур меня, чур! Изыди!
Ведь утомительно тяжело слышать семейные новости знаменитостей, узнавать, есть ли у них собака, что они посадили рядом с загородным домом и сколько в нём комнат. Это как-то даже оскорбительно.
Такое нужно знать, только если ты собираешься жениться на Ксении Собчак. (Я бы на месте руководства КПРФ, в случае упаси Бог разорения, ссужал бы её деньгами для поддержания прежнего образа жизни — оттого что лучшего образного результата либеральных реформ девяностых не найти). Но ты, дорогой читатель, ведь правда — разглядываешь эту жизнь только на экране. Зачем тебе-то это знание?
Вот моя одноклассница вышла замуж за небедного человека. Живёт в иностранном городе, где у неё дом с садом. В саду у них есть лиса. Ночью лиса подходит к самому дому и смотрит сквозь ночь жёлтыми немигающими глазами. Поэтому мне важно знать, есть ли у моей одноклассницы собака. И ладит ли она с лисой.
Я чувствую эту историю своей.
А чужого мне не нужно.
11 марта 2005
История про гламур (V)
На самом деле это история про смех в чужой комнате
Неизвестному мне гению принадлежит фраза «Смех в чужой комнате всегда громче». Гламурная культура, рассчитанная на миллионы подражательниц и подражателей, что отслеживают каждый вздох вандербильдих, на самом деле очень полезная культура. Совсем не сталкиваться с ней невозможно — спасение только в монастырских практиках и отшельничестве. Но при правильном использовании она отучает от зависти.
К гламурной культуре разные поколения относятся по-разному — родившиеся без СССР, родившиеся в СССР, рефлектирующие сорокалетние — это всё разные ощущения и разные реакции. Девушки, что замужем за Рублёво-Успенским шоссе, просто пошли кучно в девяностые. Они оттого заметны, что высший свет в Европе формировался медленно, а у нас то, что его заменяет — гламурная тусовка — сформировалась быстро, как первый блин на Масленицу. Есть ещё люди средних лет, что помнят Советскую власть, пионерские дружины и комсомольские собрания. Но это было не так важно — они помнили джинсы "Верея" (Мой покойный
