Читаем без скачивания Лорд Безупречность - Лоретта Чейз

Неизвестно, сколько продолжалась битва – возможно, всего лишь несколько минут. Однако Батшебе казалось, что она отчаянно сражается уже много дней.

И вдруг шум и крики перекрыл властный, отчетливо слышный голос:

– Именем его величества приказываю немедленно разойтись и хранить молчание, пока я буду оглашать заключение.

Голос повторил приказ еще дважды, и наконец наступила полная тишина. Голос продолжал:

– Наш повелитель король повелевает и приказывает всем собравшимся немедленно разойтись и мирно направиться в свои жилища или же заняться законным делом. Приказ основан на акте, запрещающем шумные и буйные сборища и изданном в первый год правления его величества короля Георга Первого. Боже, храни короля!

Люди медленно попятились, шепотом переговариваясь. Первыми исчезли зеваки, которые пришли позже всех. Потом, хромая, направились прочь те из нападавших, кто еще мог держаться на ногах.

Батшеба взглянула на Ратборна. Виконт стоял в полном одиночестве. Сюртук порван, галстук и шляпа бесследно исчезли. Волосы отчаянно взлохмачены, а на лбу слиплись в мокрые кольца. Лицо покрыто слоем грязи, так что трудно определить, сколько на нем синяков и ссадин. Он встретил ее взгляд, медленно покачал головой и коротко, негромко рассмеялся.

Батшеба подошла. Инстинктивно. Инстинктивно подняла руку и нежно прикоснулась к лицу.

– Вы ранены?

Бенедикт снова коротко рассмеялся, взял ее за руку и прижал ладонь к своей щеке.

– Она спрашивает, ранен ли я. Сумасшедшая. Как вы думаете, что вы делали все это время?

– Понятия не имею, – ответила она, – Они сбили вас с ноги навалились целой толпой. Это нечестно. Я очень рассердилась.

Он отпустил ее руку, чтобы пригладить растрепанные черные локоны.

Она не думала до этого и не остановилась, чтобы задуматься сейчас. Просто склонила голову и прижалась щекой к его груди. Инстинктивно.

– Я так боялась, что они вас изобьют, – едва слышно прошептала она.

– А как же вы, мадам простофиля? – поинтересовался он. – За себя-то не боялись?

– Просто не думала, – ответила она. – Не до того было.

Теплая ладонь скользнула по волосам и остановилась на шее. Под щекой мерно поднималась и опускалась широкая грудь. Ее собственное сердце все еще бешено стучало, легкие работали, словно насос, а дыхание оставалось шумным и неровным.

Возле уха раздался очень-очень тихий голос:

– Вот грядет местный констебль. Тот самый, который так прочувствованно оглашал закон об охране общественного спокойствия и порядка. Так что приготовьтесь лгать как можно убедительнее и красивее.

Глава 9

Почти вся толпа растворилась во тьме – во всяком случае, те из участников потасовки, кто еще сохранил способность двигаться. Но трое зачинщиков так и остались лежать там, где упали.

Бенедикт заметил и отсутствие Томаса. Оставалось надеяться, что верный камердинер отправился за убежавшими лошадьми.

Поскольку экипаж исчез, лорд Ратборн и миссис Уингейт не имели счастливой возможности скрыться под пологом ночи. В данную минуту у них не было ни средства передвижения, чтобы покинуть злосчастный Колнбрук, ни близкого и надежного убежища. В этом смысле местным жителям повезло больше. Человек, который с выражением читал закон об охране общественного порядка, представился как Генри Хамбер, хозяин гостиницы «Бык» и одновременно местный констебль. На вид ему было около сорока. Мощного телосложения, с фигурой, заставлявшей вспомнить солидных размеров пивную бочку, он явно испытывал недостаток деятельности на благо общественного спокойствия. Та тщательность, с которой констебль принялся осматривать разбитые окна и лежащих на земле изрядно потрепанных пьяниц, не сулила ничего хорошего. Больше того, он то и дело что-то старательно записывал в небольшой блокнот. Сомнений не оставалось: Хамбер собирался затеять серьезное расследование. Служителя закона сопровождали двое дюжих молодцов. Оба проявляли готовность подавить на корню любую попытку сопротивления.

И все же, если бы Бенедикт мог открыть правду, уладить дело оказалось бы вовсе не трудно.

Вполне достаточно было бы прибегнуть к тому самому ледяному тону и холодным манерам, которые он обычно использовал, когда требовалось поставить на место какого-нибудь зарвавшегося выскочку или глупца. Можно было бы просто заявить, что он спешит по неотложным делам. Проще простого написать имя и адрес адвоката на одной из собственных визитных карточек и отдать кусочек вощеной бумаги блюстителю порядка, Они еще не успели заехать в такую глушь, где имя лорда Ратборна не было известно всем и каждому. А тот, кто знал имя, наверняка знал, кем был отец молодого лорда.

В таком случае они сразу получили бы возможность продолжить путь. В случае необходимости кто-нибудь обязательно позаботился бы об экипаже и свежих лошадях. Им бы предложили отдохнуть и подкрепиться, да вдобавок попросили бы прощения за «досадную оплошность».

Но Бенедикт не мог сказать правду. Не имел права оставаться самим собой и вести себя так, как привык. В одиночестве ему удалось бы без особых затруднений пережить последствия стычки с пьяной толпой в. крохотной деревушке на расстоянии восемнадцати миль от Лондона. Люди наверняка решили бы, что на него напали или, во всяком случае, что он оказался жертвой жестокой и бессовестной провокации. Все прекрасно знали, что лорд Ратборн в отличие от «черной овцы» благородного семейства – брата Руперта – не имел привычки драться и привлекать внимание окружающих к собственной персоне.

Однако виконт путешествовал не один. Он путешествовал с дамой. С дамой красивой, известной и чрезвычайно волнующей.

К тому же очень храброй, а возможно, даже слегка безумной.

Бенедикт до сих пор с трудом верил, что она не побоялась выпрыгнуть из экипажа и броситься в самую гущу драки. Да еще и принялась размахивать хлыстом с неожиданной энергией и силой. Ее поведение выбило из колеи целую толпу нетрезвых, агрессивно настроенных мужчин. Бенедикт собственными ушами слышал, как некоторые вопили, словно девчонки, а кое-кто даже убежал от греха подальше. Не будь он сам настолько занят, обязательно бы всласть посмеялся.

Его собственное поведение оказалось в равной степени непредсказуемым. Однако оно веселья не вызывало.

Он ввязался в драку. Затеял грубую и низкую потасовку с оравой пьяных крестьян.

Из-за женщины.

Виконту казалось, что он вполне отвечает за свои поступки. Он прекрасно видел, что грубияны пребывали в состоянии глубокого опьянения. Понимал и то, что взывать к здравому смыслу пьяниц бесполезно, равно как и ждать от них разумного поведения. А потому самое мудрое, что можно было сделать в данном случае – это спокойно и с достоинством удалиться.