Читаем без скачивания Вид с дешевых мест (сборник) - Нил Гейман

Кое-что еще я узнал из этой книги, когда стал постарше и перечитал ее снова. Так, я выяснил, что мой любимый писатель-фантаст был черным, и понял, какие прототипы стояли за теми или иными персонажами. Кроме того, из эпиграфов, которые автор взял из своего дневника, я понял, что вымысел переменчив: что-то было опасное и волнующее в самой мысли о том, что во втором черновике черноволосый персонаж может стать рыжим и бледным (а вдобавок я узнал, что бывают вторые черновики). Я понял, что замысел книги и сама книга – это совершенно разные вещи. И, наконец, я с удовольствием оценил то, о чем автор умалчивает: волшебство творится в том самом месте, где читатель встречается с книгой.

К тому времени я уже начал воспринимать «Пересечение Эйнштейна» в контексте всего творчества Дилэни. Я знал, что за этим романом последуют «Нова» и «Дальгрен», и каждая следующая книга будет разительно отличаться от предыдущей и по интонации, и по масштабу замысла, но в каждой из них Дилэни по-прежнему будет исследовать структуру мифа и природу литературного творчества. В «Пересечении Эйнштейна» мы сталкиваемся с такими идеями, которые в то время были необычны и новы для НФ в не меньшей степени, чем для реальной жизни. В особенности это относится к представлениям о природе секса и сексуальности, раскрывающимся перед нами в романе: автор изображает общество, в котором есть – в буквальном, биологическом смысле – третий, переходный пол и которое в известном смысле одержимо деторождением.

В третий раз я перечитал эту книгу совсем недавно – и по-прежнему нашел ее такой же прекрасной и такой же странной. Некоторые эпизоды (в особенности ближе к концу, когда повествование становится совсем замысловатым), смысл которых раньше ускользал от меня, внезапно прояснились. По правде говоря, я начал сомневаться в гетеросексуальности Ло Лоби: да, безусловно, эта книга – история любви, однако я поймал себя на том, то читаю ее как историю ухаживания Кида Смерти за Ло Лоби и задумываюсь о том, какие отношения связывали Лоби с другими персонажами. Он – честный и в определенной степени надежный рассказчик, но все-таки он побывал в городе и этот опыт наверняка оставил свой след. И я опять испытываю глубокую благодарность – и к самому Дилэни, за его блестящее мастерство, и к той вдохновенной жажде, которая побуждала его писать книги. Это хорошая фантастика. И даже если, как полагали некоторые (и в том числе, что примечательно, сам Дилэни), достоинства литературы не всегда совпадают с достоинствами научной фантастики и подходить к тому и другому следует с разными критериями (в сущности, используя принципиально различные критические методы), все равно это хорошая литература, потому что она повествует о мечтах, сказках и мифах. В том, что это хорошая фантастика, сомнений быть не может. А в том, что это прекрасная книга, невероятная и таинственная, предвосхищающая многое из того, что появится в литературе лишь годы спустя, и обделенная вниманием совершенно незаслуженно, читатель, взявший в руки это новое издание, вскорости убедится сам.

Помню, как еще подростком я наткнулся на замечание Брайана Олдисса о книгах Сэмюэля Р. Дилэни (в его «Пикнике на триллион лет» – оригинальном историческом обзоре научной фантастики). Олдисс сказал, что Дилэни рассказывает о том, как странные вещи влияют на странных людей. И меня это удивило, потому что я не находил и до сих пор не нахожу в персонажах Дилэни ничего странного. В основе своей они человечны; или, вернее будет сказать, в основе своей они – это мы.

Для того-то и нужны художественные книги.

Это мое предисловие к переизданию романа Сэмюэля Р. Дилэни «Пересечение Эйнштейна» («Уэслиан Пресс», 1998).

Добро пожаловать на церемонию вручения премии «Небьюла», на эти торжества по случаю сороковой годовщины основания SFWA[67]. Это рубиновый юбилей – на тот случай, если кто-то раздумывает, что бы такое подарить.

А сорок лет – это очень короткий период в жизни жанра.

Подозреваю, если бы мне дали возможность выступить перед собранием самых знаменитых авторов научной фантастики и фэнтези, когда я был еще молод (ну, скажем, года в двадцать три или двадцать четыре), нахален, самоуверен и чудовищно умен, я подготовил бы очень впечатляющую речь. Я бы пошел в атаку на бастионы научной фантастики. Я призвал бы снести до основания несколько метафорических стен и вместо них построить несколько новых. Я бы провозгласил, как важно качество во всех отношениях: самое изысканное писательское мастерство должно идти рука об руку с новаторством и переосмыслением научной фантастики и фэнтези как жанров. В общем, я надавал бы кучу мудрых советов.

Но сейчас я нахожусь в той неудобной зоне, которая тянется от первой награды за прижизненные достижения и до самой смерти, и вижу, что способен сказать гораздо меньше, чем мог бы в молодости.

Пять лет назад, вчерне закончив «Американских богов», я похвастался Джину Вулфу, что вычислил, как надо писать романы. На что он мне сказал: научиться писать романы невозможно. Можно только научиться писать тот роман, который ты пишешь сейчас. И он, конечно, прав. Парадокс, однако, в том, что к тому времени, как ты научишься, роман будет закончен. А следующий, по всей вероятности, – ну, если вы поддадитесь желанию создать нечто новое, – окажется настолько другим, что учиться придется заново, с чистого листа, с азбуки.

По крайней мере, в моем случае это именно так: когда я приступаю к очередному роману, мне всегда кажется, что в прошлый раз я знал больше.

Итак. Рубиновый юбилей. Сорок лет назад, в 1965 году, состоялась первая церемония вручения премии «Небьюла». Я подумал, что интересно будет вспомнить, какие книги в 1965 году номинировались в категории «Лучший роман»…

• «Вся плоть – трава» Клиффорда Саймака

• «Клон» Теодора Томаса и Кейт Вильгельм

• «Доктор Бладмани» Филипа К. Дика

• «Дюна» Фрэнка Герберта

• «Орбита выхода» Джеймса Уайта

• «Геноцид» Томаса М. Диша

• «Нова Экспресс» Уильяма Берроуза

• «Нашествие демонов» Кейта Лаумера

• «Красный дракон» Аврама Дэвидсона

• «Корабль, плывущий по волнам времени» Г. Эдмондсона

• «Звездный лис» Пола Андерсона

• «Три стигмата Палмера Элдрича» Филипа К. Дика

Мне нравится этот список! В нем столько всего происходит! Научная фантастика и фэнтези всех сортов и размеров, традиционная литература вперемешку с иконоборческой – и все толпятся и толкаются локтями в погоне за одним и тем же пластиковым кирпичиком[68].

И на тот случай, если вам интересно: в 1965 году лауреатами премии «Небьюла» стали:

• Роман: «Дюна» Фрэнка Герберта

• Повесть: «Творец» Роджера Желязны и «Слюнное дерево» Брайана Олдисса (пришли ноздря в ноздрю)

• Короткая повесть: «Двери лица его, пламенники пасти его» Роджера Желязны

• Рассказ: «„Покайся, Арлекин!“ – сказал Тиктакщик» Харлана Эллисона.

…то был хороший год.

Прошло сорок лет, и мы теперь живем в мире, где научной фантастикой никого больше не удивишь. Приемы и образы научной фантастики получили массовую известность. Фэнтези во многих своих разновидностях стало одним из популярнейших направлений медийной продукции. И мы – люди, которые пришли сюда первыми и построили этот город из всякой чепухи, мечтаний и комиксов, печатавшихся в четыре цвета, – ищем теперь общий язык с этим новым миром, в котором случается кое-что такое, о чем не приходилось волноваться в 1965-м.

Начать с того, что сегодняшняя художественная литература – это вчерашняя фантастика о ближайшем будущем, разве что чуть более странная и не чувствующая себя обязанной выглядеть хоть сколько-нибудь правдоподобно и последовательно.

В прошлом научная фантастика, написанная авторами-реалистами, всегда бросалась в глаза на общем фоне. Складывалось впечатление, что такие писатели считают себя первопроходцами и думают, будто до них никто еще не писал о путешествиях на сверхсветовой скорости, о загрузке разума на внешний носитель или о временных парадоксах. И книги у них получались громоздкие и полные самомнения. Даже не подозревая о том, что НФ-книг уже написано великое множество, они пытались изобрести колесо заново, и получалось очень плохо.

Теперь уже не так. В наши дни даже самые дикие и бредовые темы научной фантастики – просто строительные кирпичики историй, и они уже не принадлежат нам безраздельно. Наш мир, когда-то бывший частью страны воображения, стал часть рисунка на обоях.

Одним словом, мы выиграли битву за умы человечества, и теперь встал вопрос: а что же нам делать дальше?

Мне нравилась популярная в прошлом идея переименовать научную фантастику в «литературные гипотезы»: это название охватывало весь спектр НФ-литературы и подразумевало, что мы занимаемся построением и развитием теорий. Научная фантастика была литературой о постановке вопросов, об изысканиях, о работе мысли и воображения.