Читаем без скачивания Вид с дешевых мест (сборник) - Нил Гейман

В «Хенсоне» намекали, что где-то в фильме должны быть гоблины, так как они уже успели продать еще не дописанный нами фильм компании «Сони» под рабочим названием «Проклятие королевства гоблинов», так что я то и дело вставлял в скрипт слово «гоблин» перед именем персонажа – «Гоблин-Библиотекарь» какой-нибудь. Персонаж, у которого в нынешней версии сценария даже имени-то особо нету (кроме «маленький и волосатый»), в том первом наброске именовался «Темным Гоблином». Дэйв весьма желчно смотрел на эти мои упражнения.

– Они станут ждать гоблинов, – предупредил он меня. – А гоблинов-то и не будет. Не доведет это нас до добра.

Я решил, что нет, как-нибудь пронесет.

Ни у кого из нас не было ощущения, что мы взаправду делаем фильм, пока на пороге не объявился Терри Гиллиам, завернувший на чашку чаю. Он поглядел на лист бумаги, покрытый зачеркиваниями и каракулями, призванными очертить нам самим силуэт будущего фильма.

– Все это, – изрек он, – выглядит чертовски похоже на кино.

Ага, подумали мы. Ну, раз так, может, оно и правда…

Предательский жонглер носил в первом приближении имя «Пак», но мы понимали, что ему явно надо что-то получше. Стояла как раз вторая неделя февраля, и нас со всех сторон обступали вывески и постеры, возвещавшие день Святого Валентина, так что мы прозвали его Валентайном. Имя было несколько более эффектное, и новоиспеченный Валентайн сразу показался нам несколько более эффектным персонажем.

Мы послали сценарий в «Хенсон» и принялись нервно ждать.

Конечно, у них были замечания – и весьма разумные: они хотели побольше финала и побольше начала.

Дэйв послал картинки с персонажами, с настроениями и локациями, чтобы примерно дать понять, что он имел в виду: каким должен быть Белый Город, как выглядит Валентайн и все такое прочее.

Сейчас очень странно смотреть на эти картинки – потому что они совершенно осмысленны и логичны: я в точности вижу, что хотел сказать Дэйв и почему он прислал именно их. Но в то время я глядел на материалы, недоумевая, какое они вообще имеют отношение к написанному нами сценарию.

Главное, что Дэйв это знал. Дэйв всегда все знает.

Насчет фильмов у меня теория такая: безопаснее считать, что в конце концов ничего не выйдет. Тогда если кино действительно не случится, у тебя не обнаружится внезапно полгода свободного времени, которое еще надо чем-то заполнить. Так что пока мы писали второй набросок сценария, Дэйв рисовал скрупулезные раскадровки ко всему фильму (их вы найдете в этой книге), а в «Хенсон», судя по всему, не сомневались, что все точно получится, мне было спокойнее думать, что на каком-то этапе кто-нибудь проснется, протрет глаза, и все схлопнется.

Глаза никто так и не протер.

В кинопроизводстве ты всегда сначала ждешь «зеленого света». Это как в светофоре: зеленый означает «поехали», все получилось, работаем. Делайте ваш фильм.

– Так что, на «Маску» зеленый будет? – спрашивал я.

Никто ничего не знал.

А потом, в мае 2003-го, я был в Париже под конец европейского автограф-тура, и тут позвонил Дэйв и сказал:

– У нас читка «Зеркальной маски».

Я прыгнул в поезд до Лондона и вскоре уже входил в маленькую комнатку в лондонской штаб-квартире «Хенсон». Целая компания актеров сидела вокруг стола и читала наш сценарий. Меня познакомили с Джиной Макки и Стефани Леонидас. Брайан Хенсон читал за всяких мелких чудиков (особенно меня впечатлила его интерпретация роли Курицы). Я царапал на сценарии всякое новое, вычеркивал куски, добавлял строчки, донельзя довольный всякий раз, когда то, что я считал шуткой, действительно исторгало у людей за столом взрывы хохота.

После читки мы с Дэйвом пристали к Лизе Хенсон с вопросом, точно ли мы взаправду, честно-честно и окончательно получили зеленый свет на «Маску». Она попробовала нам объяснить, что с этим фильмом это так не работает, что нет, не получили, но все равно все будет, так что волноваться не о чем. Мы все равно волновались.

А потом, к некоторому нашему удивлению, Дэйв внезапно начал снимать.

Меня на съемках по большей части не было. Я честно думал, что ничего не получится, и к тому времени, как осознал, что нет, все-таки получится, смог выкроить уже только неделю.

Производственная команда фильма сплачивается быстро, превращаясь в горниле невзгод и безумия в нечто среднее между семьей и взводом солдат в траншее под шквальным огнем. Вечно уже пора выключать свет, а времени ни на что не хватило; некогда переснимать вон тот последний дубль, нет денег на то, чтобы заткнуть пасть проблемам и сделать так, чтобы они просто куда-нибудь исчезли; цирковые фанфары так до сих пор и не приехали; завтрашние съемки в больнице пойдут совсем не так, как планировал Дэйв, потому что аквариум, через который он собирался снимать, протек, а тигровый барбус кинулся пожирать тетра-неонов…

Поскольку меня там не было, я так никогда и не пойму, почему на сделанных Дэйвом футболках для актеров и команды написано «Нюхни мое гуано»[70]. Вообще-то Дэйв мне все объяснил… но для этого там просто нужно было быть.

Фильм они сняли за шесть недель: две на локации и остальные – перед синим экраном. Закончили они в июле 2003 года. А потом Дэйв приступил к созданию итогового полотна. Тогда, в начале, у него было пятнадцать аниматоров и Макс. Сейчас, пятнадцать месяцев спустя, остались только Дэйв и Макс.

Я пишу эти строки в октябре 2004-го; Дэйв утверждает, что он почти закончил, и я ему верю. Я уже видел большую часть фильма смонтированной и ужасно рад, что увиденное очень далеко от того, что я себе представлял, – как всегда радуюсь, когда актеры, всю дорогу работавшие с синим экраном, наконец-то видят, что они там, собственно, играли.

Я уже восемнадцать лет как не устаю удивляться Дэйву: казалось бы, пора уже и привыкнуть, да вот все никак. И вряд ли я когда-нибудь привыкну.

Это эссе было написано в 2004 году в качестве введения к книге «Зеркальная маска: иллюстрированный сценарий к фильму».

Я никогда раньше не бывал на фестивале «Сандэнс» и уж точно не ожидал очутиться там с «Зеркальной маской», но вот он я тут. Дело не в том, что «Зеркальная маска» недостаточно хороший фильм или недостаточно независимый, – она была сделана буквально вручную режиссером-художником Дэйвом Маккином, с весьма небольшой суммой денег и горсткой выпускников арт-школы. Дело в том, что это фильм для детей всех возрастов (я бы его и семейным фильмом назвал, если бы это не был такой специальный код, означающий, что кино на самом деле не для семей; точно так же как «взрослое кино» не означает, что оно для взрослых). Но у нас есть централизованная дистрибуция через «Сони» – даже если они сами не очень понимают, с чем столкнулись и кто может захотеть такое смотреть. Как бы там ни было, «Джим Хенсон Компани» предложила фильм «Сандэнсу», и «Сандэнс» его принял. Вот мы и здесь.

Я приехал в пятницу вечером. Мой друг, режиссер-продюсер Мэттью Вон, давал вечеринку на Мэйн-стрит в честь своего фильма «Слоеный торт» так что я прямо туда и устремился.

На улицах творится нечто жуткое: совершенное столпотворение, все охотятся за знаменитостями – я от этого чувствую себя не у дел, потому что даже выдай мне бинокль и «Элементарный путеводитель по знаменитостям», я все равно останусь абсолютно знаменитостенезрячим. Тут, кажется, за каждой дверью какая-нибудь вечеринка: прежде чем ввинтиться в ту, что по поводу «Торта», я угодил последовательно в три другие очереди. Местечко оказалось совсем маленькое, и вскоре мы с Мэттью плюс несколько менеджеров и ассистентов остались единственными гостями VIP-зоны бара.

– Чего празднуем? – спрашивает Мэттью у какого-то журналиста, но тот, судя по всему, не в курсе.

Фильм показали сегодня после обеда. У нас вечеринка. Меня представляют студийным ВИПам.

Я решил, что если это и есть «Сандэнс», мне тут не нравится.

Своего режиссера я встретил на следующий день на Мэйн-стрит. Мне было малость не по себе. За несколько дней до отъезда Дэйв наконец показал готовую «Маску» актерам и команде и теперь совершенно уверен, что худшего фильма никто в жизни не делал. Если бы у него были деньги, он бы выкупил фильм, похоронил его и снял бы взамен новый – который бы его больше устраивал. Мне он, кажется, обрадовался. Только мы собрались поболтать, как видеокоманда закричала мое имя, и уже через секунду у меня прямо на улице брали интервью о «Зеркальной маске».

Воскресенье началось с бранча от компании «Адоб» (не спрашивайте почему, не знаю), а дальше я оказался перед выбором: пойти слушать «Дрезден Доллс» в «Мьюзик Кафе» или отправиться оказывать моральную поддержку Дэйву Маккину и продюсеру «Маски», Лизе Хенсон, на группе по анимации. Мне все говорят, чтобы я шел на «Кукол», но долг (и желание увидеть наш трейлер на большом экране) побеждают. На группе все, кроме нас – из Больших Фильмов: «Властелин колец», «Серия злосчастных происшествий»[72], «Шрек 2», «Полярный экспресс» и т. д. Мне как-то не совсем понятно, какое отношение все это имеет к фестивалю независимого кино, пока Йейр Ландау из «Сони» не отмечает, что программное обеспечение, на котором сегодня делаются блокбастеры в сотни миллионов долларов, через пару лет будет обеспечивать малобюджетный артхаус – и я думаю, что уж в нашем, по крайней мере, случае это действительно так.