Читаем без скачивания Вид с дешевых мест (сборник) - Нил Гейман

Как и многие мои коллеги по миру комиксов, я сейчас причастен и к созданию кино. Из разговоров со знакомыми и журналистами я выяснил, что в этом видят серьезный шаг вверх, сигнализирующий, что я наконец-то вылез из канавы. (Впрочем, киношная законнорожденность тоже имеет свои границы. Во всемирном культурном авангарде несется опера, где-то следом поспевают книги – неважно, с картинками или без.) Кино я люблю. Не могу сказать, что уже достаточно хорошо для него пишу, что само по себе поддерживает мой интерес. Больше всего мне по душе сам этот удивительный процесс: невозможно подобраться к кинопроизводству хоть сколько-нибудь близко, не вспомнив по дороге Орсона Уэллса, назвавшего киностудию «самой большой электрической железной дорогой, что только попадала в руки мальчишке»). Когда я впервые попал в Голливуд, комиксы там читали только «младшие ассистенты»: таким даже разговаривать не полагается, главное, чтобы бегали, куда скажут, и подносили воду в бутылках. Но это было уже довольно давно. Теперь эти ребятишки заправляют целыми студиями.

Было время, когда с тех из нас, кто занимался комиксами, вполне могло статься попробовать обосновать, в чем их преимущество перед фильмами. У комиксов неограниченные возможности для спецэффектов, говорили, например, мы. Сейчас, как ни крути, у кино именно что неограниченные возможности для спецэффектов, так что этот аргумент больше не работает. (В прошлом году я писал сценарий для «Беовульфа» и все волновался, что кульминационная воздушная битва с драконом – это уже немножко слишком, о чем и предупредил режиссера, Роберта Земекиса, специально ему для этого позвонив. Да не волнуйся ты, сказал он мне, ничто из того, что ты в состоянии выдумать, не будет стоить мне больше миллиона долларов за минуту экранного времени.)

И все же в этом вздоре про «неограниченные возможности для спецэффектов» есть своя сермяга или даже две. Чернила куда дешевле пленки. Фильм, а особенно крупнобюджетный, часто вынужден идти на компромиссы, чтобы понравиться максимальному количеству зрителей по всему миру. Комикс в свою очередь тяготеет оставаться достаточно маленьким и достаточно личным форматом, в котором создатель волен просто заниматься искусством, рассказывать истории, а потом складывать ручки и смотреть, не хочет ли кто-нибудь это прочитать. Отсутствие необходимости нравиться дает невероятное чувство свободы. Комикс – бастард, заимствующий свой словарь и идеи из литературы, научной фантастики, поэзии, изящных искусств, дневников, кино и иллюстрации. Приятно думать, что комиксы и те из нас, кто вышли из этой среды, привносят в кино что-то особенное. Некую беззаботность, возможно, или готовность учиться и экспериментировать на публике.

Именно так мы и делали «Зеркальную маску» – фильм, который я написал, а художник и режиссер Дэйв Маккин отрисовал и поставил недавно для «Джим Хенсон Компани». При условии, что мы изготовим для «Сони» что-то в духе «Лабиринта», Дэйв мог делать все, что ему заблагорассудится (да, сценарий мой, но он всегда служил нарративу и видению Дэйва). У нас отнюдь не было неограниченных возможностей для спецэффектов – и вообще сколь бы то ни было неограниченных возможностей – но Дэйв все равно сумел привести на экран нечто невиданное: плавающих по небу громадных каменных великанов; библиотекаря, сделанного из книг, да еще с голосом Стивена Фрая; орду обезьяноптиц, которых сплошь звали Бобами (за исключением одной – ее звали Малькольм). «Маску» мы делали на локации в Брайтоне и в студии с синим экраном в Лондоне, после чего Дэйв загнал пятнадцать аниматоров в офис в Северном Лондоне и восемнадцать месяцев корпел с ними над историей Хелен и ее удивительного сна.

Независимо от того, занимаетесь вы комиксами или кино, большая часть вашей работы делается за доллары и для базирующихся в США международных корпораций, которые потом продают плоды ваших трудов и в Британии, и по всему остальному миру. «Зеркальная маска» – очень английский фильм, хоть и сделанный на деньги «Сони». Алан Мур, устав от скверных фильмов, сделанных из его хороших комиксов, и от вечно сопутствующих им голливудских раздражителей (вроде судебного иска из-за «Лиги выдающихся джентльменов»), недавно убрал свое имя из готовящейся адаптации графического романа «„В“ – значит „Вендетта“», открестился от предыдущих фильмов и окончательным вельможным жестом, свидетельствующим, что вы реально сечете в бизнесе, отказался от своей доли денег.

Даже зная, что Алан не желает иметь с ним ничего общего, я все равно хочу посмотреть «„В“ – значит „Вендетта“». Мы с «В» прожили вместе четверть века – с тех самых пор, как я купил журнал «Уорриор» и с его страниц на меня безнадежно глянули эти восхитительные, черно-белые, нарисованные Дэвидом Ллойдом люди. (Мне довольно сложно адаптироваться к миру, в котором этот графический роман вдруг обрел цвет: раскрашивать «„В“ – значит „Вендетта“» так же бессмысленно, как, например, «Гражданина Кейна».) Муровская история об анархисте-одиночке против фашистской Британии (в мире, балансирующем ровно посередине между мечтой Тони Блэра и предупреждением Эрика Блэра[75]) сказала тогда что-то очень важное и мне, и еще горстке читателей комиксов, и трейлер фильма, составленный в основном из картинок с обложек «Уорриора», попадает тут как раз в точку.

Алан Мур относится к преображению комикса в фильм покорно и иронично: он его забавляет, хотя и вызывает неизменную кривую ухмылку.

– Комиксы – одна из стадий пищеварительного процесса Голливуда, пожирающего самого себя, – сказал он мне. – Сколько ты знаешь фильмов по комиксам, которые были бы лучше оригинала? Голливуду нужен материал для переделки в фильмы – это просто часть экономического процесса. Это может быть бродвейская пьеса, книга, французское кино или хороший телесериал из шестидесятых, который люди захотят увидеть на большом экране. А может быть и плохой сериал из шестидесятых, до которого никому и дела нет, но название которого до сих пор у всех на слуху, – или компьютерная игра, или аттракцион в парке. Подозреваю, следующую тему кинематографу зададут эмблемы хлопьев для завтрака: фильм расскажет, как встретились Хрусть, Хлоп и Лоп и как потом развивались их отношения. Ну, или история Тони и Тигра – тоже неплохо.

– Кино комиксам не товарищ, – добавил он в заключение. – Я думаю, оно на самом деле обедняет комиксовую реальность. Превращает ее в эдакую тыквенную грядку для киностудий: приходи себе да рви.

Когда на меня находит цинизм, я тоже задаюсь вопросом, не станет ли мир комиксов для Голливуда просто дешевой научно-исследовательской лабораторией. «Комик-Кон» в Сан-Диего, ежелетнее сборище нескольких тысяч создателей и читателей комиксов, в последние годы превратился в мероприятие в стиле кинофестиваля «Сандэнс», с более чем сотней тысяч гостей и предпоказами главных грядущих кинопремьер в жанре сай-фай, фэнтези и хоррор. Признаюсь, я облегченно вздыхаю, когда проходит еще один год, и никто опять не сделал плохого фильма по «Сэндмену» – комиксу, на котором в основном базируется моя репутация в жанре.

Но я остаюсь оптимистом. Пусть фильм Фрэнка Миллера по «Городу грехов» и не так силен, как его комикс – но все же там, на большом экране, очутилась его картина, сделанная на пару с Робертом Родригесом, и смена носителя поводом для компромисса не стала. «Зеркальная маска» от первого кадра и до последнего – фильм Дэйва Маккина как с визуальной точки зрения, так и с музыкальной. Почти двадцать лет спустя после первого фильма о Бэтмене я понял, что отнюдь не кино дает комиксам путевку в жизнь. Но это все равно очень весело.

Опубликовано в выпуске «Гардиан» от 3 марта 2006 года.

V. Комиксы и кое-кто из тех, кто ими занимается

Это такой фокус, на нем стоит вся хорошая литература: коробка, в ней зеркало под углом, а за ним спрятаны голуби, и еще потайной ящик под столом.

Эту речь я прочел на «Даймонд Комикс» – десятом ежегодном розничном семинаре. Стоял апрель 1993-го, и мир комиксов пребывал на пике беспрецедентного коммерческого бума.

Я хочу поговорить с вами о комиксах. Причем о хороших комиксах – и о том, почему вы должны делать все что можете, чтобы продавать их как можно больше.

Но сначала я поведу речь о тюльпанах.

Меня часто просят – в письмах в редакцию и на автограф-сессиях – посоветовать миру каких-нибудь интересных книг или даже составить список литературы для чтения.

Что ж, одна из моих любимейших старых книг – впечатляющих размеров том под названием «Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы», написанный почти сто пятьдесят лет назад одним джентльменом по имени Чарльз Маккей. В нем перечисляются занятия и увлечения – как мудрые, так и не особенно, – которым люди посвящали свою жизнь. Там есть главы, посвященные таким разнообразным предметам, как, скажем, алхимия, дома с привидениями, медленные отравители, великое луизианское земельное мошенничество и популярные крики уличных разносчиков в викторианском Лондоне.