Читаем без скачивания Пламенное сердце - Райчел Мид

Залогодержатель вздохнул:

– Парень, тебе придётся заплатить, если ты разобьешь стекло.

– Что? – требовательно спросила я. – Что ты продал?

Адриан провел рукой по волосам, еще больше взъерошивая их:

– Я ничего не продавал. Я бы никогда не продал его. Я просто одолжил его ему. И теперь он мне нужен обратно. – Он сунул руку в карман и вытащил десять долларов. – Слушай, просто дай мне его обратно, и ты можешь взять это. Это все, что у меня есть, но я отдам тебе остальные в течение двух недель. Я обещаю. Это совершенно разумное предложение.

– Так не пойдёт, – сказал парень.

– Что ты заложил? – спросила я.

– Рубин. Тот из запонок тёти Татьяны. Я не должен был оставлять его здесь. Не в таком месте. Это... кощунство! Такой вещи, как эта, не место здесь. Она сказала мне сделать это, но я знаю, она не имеет этого ввиду.

По коже пробежался мороз:

– Кто сказал тебе это сделать?

– Она. Тетя Татьяна.

– Адриан, она не могла сказать тебе что-либо. Она... Ушла.

Он постучал по своей голове:

– Нет, она здесь. Я имею ввиду не сейчас, но я знаю: она ждет. И когда тьма навалится на меня, она вернётся и задаст мне за это! Я должен вернуть рубин! Он повернулся с поразительной скоростью и застучал в решетку.

Владелец сделал шаг назад:

– Я собираюсь вызвать полицию.

– Нет, подождите, – сказала я, выступая вперёд. – Сколько он должен?

– Двести пятьдесят.

– Было двести! – воскликнул Адриан.

– Плюс платежи и интерес, – сказал мужчина с гораздо большим терпением, чем это сделала бы я, наверное.

Я потянулась за бумажником:

– Какие кредитные карточки вы принимаете?

– Любые, – ответил он.

Я заплатила за рубин, и когда человек пошел за ним, Адриан крикнул ему вслед:

– Лучше, чтобы на нем не было царапин!

Когда он получил рубин обратно, он поднял его и тщательно изучил прищуренными глазами, будто в этом он был мастером–ювелиром.

– Давай, – сказала я, взяв его за руку. – Пойдем.

Он остался стоять на месте, сжимая рубин в руках и поднося его к губам. Его глаза закрылись всего на миг, и затем, с глубоким вздохом, он последовал за мной к моему автомобилю.

Он много болтал по дороге домой касательно выходок и историй ночи, и всё продолжал о том, как он был обижен на хозяина ломбарда. Я ничего не сказала, едва ли слыша хоть слово, из того что он говорил. Мои руки сжали руль так сильно, что костяшки пальцев побелели, и я всё время думала о его безумном взгляде, когда он стучал по решетке.

Он начал утихать, пока я искала место для парковки возле его дома. Когда мы вошли внутрь, я поняла, какой эффект оказал на него дух. Я не знала, чувствовать облегчение или огорчение от того, что с ним случилось.

– Сидни, подожди, – сказал он, когда понял, что я собираюсь повернуть направо и уйти. – Нам нужно поговорить.

Я вздохнула:

– Нет. Не сегодня. Я устала и хочу спать. И я не хочу говорить с тобой, когда ты в таком состоянии. Завтра будет много времени для того, чтобы поговорить.

– Будет ли? – спросил он. – Или ты должна держать дистанцию и оставаться рядом с Зоей?

– Не начинай эту тему, – предупредила я. – Ты знаешь, мы не можем ничего с этим поделать. Ты знаешь, из-за чего это началось, так что не пытайся обвинять меня во всём хаосе, который нас окружает.

– Я не начинаю, – сказал он. – Но почему мы должны продолжать всё это? Давай придумаем реальный план побега. Давай убежим. Пойдём к Хранителям или к кому-нибудь ещё и просто будем вместе без всего этого.

– Адриан, – устало проговорила я.

– Не говори мне «Адриан» таким тоном, – отрезал он. Я была удивлена тому, как гневно блестели его глаза. – Я не знаю, как тебе удается это делать, но только, говоря мое имя, ты заставляешь меня чувствовать, будто мне пять лет.

Я чуть не сказала, что он ведёт себя как пятилетний, но сумела промолчать в последнюю минуту.

– Хорошо. Мы не можем пойти к Хранителям, потому что алхимики посещают их все время. И мы не продержимся и одного час в тех условиях. Кроме того, смог бы ты отказаться от Джилл?

Страдальческое выражение лица ответило за него.

– Вот именно. Мы застряли здесь и мы должны делать, как и все, что можем, пока... Я не знаю. Что-то не поменяется. Ты знаешь это. Ты всегда знал это.

– Я знаю, – сказал он. Он снова провел рукой по волосам, но к этому моменту его причёска уже была безнадежно испорчена. – Я знаю... и я ненавижу это. И я не должен выпивать, чтобы понимать это. Как долго, Сидни? Где все это происходит? В какой момент мы должны выбраться из всего этого? Когда ты и Маркус совершите вашу революцию против Алхимиков?

– Это не так просто, – я отвела взгляд на мгновение. – Мы также совершаем революцию против запрета нашим расам быть вместе.

– Что с нами будет? – Он прислонился к задней части кухни и уставился в темное окно, погруженный в свои мысли. – Каков наш план побега?

Наступила тишина. У меня не было ответа, и я сделала несмелый шаг, пытаясь сменить тему, вернуть его внимание.

– Так вот почему ты сделал это сегодня? Из-за нас? Или потому, что так хотел дух? Джилл упомянула, что ты потратил много сил.

– Нет, Сидни. – Было мало толку от того, что он продолжал повторять моё имя. Ему было тяжелее перестать сердиться. Он подошёл ко мне и схватил меня за руки, заглянув мне прямо в глаза. – Я не просто использовал силу духа. Это было похоже... Я будто был духом. Он полностью заполнил меня. Я должен был заглянуть в эту девушку, Олив, чтобы выяснить, что с ней случилось. Каждая часть ее была пропитана духом, и мне пришлось использовать очень много сил, чтобы видеть его. Потом я должен был остановить его. Знаешь ли ты, что это такое? Есть ли у тебя представление о том, каково это? Единственное, что я когда-либо делал, что требовало много сил, было спасением Джилл.

– Отсюда такая реакция, – сказала я.

Он покачал головой:

– Я пытался. Я пытался продержаться. В определённый момент ты чувствуешь себя отлично... но, в конце концов, маятник возвращается обратно. Это трудно объяснить.

– Мне уже было плохо раньше.

– Не так, как сейчас, – сказал он. – И я не говорю это, чтобы показаться умником. То, что я чувствую... как мир начинает рушиться вокруг меня. Все сомнения, все страхи... они съедают меня изнутри. Они делают моё состояние хуже, пока меня не поглотит тьма и пока не появится состояние, когда я не смогу сказать, что реально, а что нет. И даже когда я знаю, что что-то нереально... как тетя Татьяна... Ну, это по-прежнему трудно...

Внутри снова похолодело, когда я вспомнила о том, что он говорил возле магазина.

– Как часто ты слышишь её?