Читаем без скачивания Начало пути - Алексей Игоревич Ильин

— Да, я тоже об этом подумал, — задумчиво проговорил Егор, снова присаживаясь на корточки возле тела. — Что-то мне рана не нравится, какая-то она…

— Какая? — я пересилил отвращение и присел рядом.

— Наш убийца отрубил голову немаленькому и сильному мужику одним ударом, — Егор так близко наклонился к обрубку шеи, что меня замутило. — При этом этот мужик стоял.

— И что?

— Так не бывает. Это физически невозможно. Этот топор — почти колун. Он просто застрял бы в позвоночнике. Вот если бы это был острейший меч, ну или боевой топор… Но вот этим? Это с какой же силой нужно было бить? Ты как хочешь, но я не думаю, что убийца — человек.

— Оборотень? — я задумчиво посмотрел на Гвэйна. — Оборотни гораздо сильнее людей.

— И выяснить это сейчас, когда ещё нет полнолуния, практически невозможно. А ещё меня беспокоит вопрос — где кровь? Здесь, по идее, должно быть море крови, а её нет вообще, — Егор в который раз задумчиво посмотрел на труп и поднялся. — Вы можете убрать тело? Подготовить к похоронам? — трактирщик кивнул.

— Ребята, а вам не кажется, что с Козловым всё-таки нужно поговорить? — спросила Ванда, что-то нахмурившись обдумывая.

— Кажется, — я кивнул и подобрал топор. — Вот этим мы сейчас и займёмся.

Глава 19

Дмитрия Козлова мы обнаружили внизу в обеденном зале. Он сидел за столом один и молча пил пиво, закусывая солёными орешками. В таверне было тихо, все постояльцы разбрелись по комнатам, а те, кто остались, тихо напивались за одним большим столом. Отходя от увиденного, они перешёптывались, но сразу же замолчали, как только мы спустились вниз. Алексей сопровождал нас, не выпуская из виду, а Гвэйн шествовал впереди нас, демонстративно на меня не глядя. Видимо, всё ещё не простил мою выходку с топором.

— Это твой? — я бросил топор на стол прямо перед Козловым.

Лесоруб удивлённо посмотрел на топор, потом на меня, потом опять на топор и, нахмурившись, потёр лоб.

— Вроде мой, а что?

— Да ничего, кроме того, что именно этим топориком убили того парня, — миролюбиво произнёс Егор, садясь напротив Дмитрия. — На нём так кстати написано твоё имя.

— Это не я, вы чего? — мужчина так резко встал, что едва не опрокинул кружку с пивом на стол.

— Говорят, что самая верная версия — самая очевидная, — Ванда ласково улыбнулась. Так ласково, что я почувствовал уважение. — Ты садись, в ногах правды нет. — Она положила руки ему на плечи, привстав на цыпочки, и надавила, заставляя молодого мужчину снова сесть на стул, с которого он вскочил. — А ведь нам нужно выяснить правду, не так ли?

— Послушай, Дмитрий, — в допрос снова включился я. Козлов кивнул, а я повернул топор таким образом, чтобы была видна надпись. — Ты зачем вообще топор подписал? Или это дорогая сердцу вещь, доставшаяся тебе от горячо любимого прадедушки?

— Да чтоб не спёрли, я его подписал. Топор-то хороший, а тут только отвернись, как без инструмента останешься, — ответил он поморщившись.

— А что если подпись поставил, то сразу противоугонный оберег заполучил? — фыркнул я.

— Да это, чтобы потом найти и голову проломить за воровство! — Он запнулся на полуслове, видимо, поняв, что сморозил глупость. Посмотрев на меня пронзительным взглядом, парень сжал кулаки. — Ну не я Дениса замочил, не я. Зачем мне это?

— Вот и мы думаем зачем? — Егор продолжал задумчиво рассматривать лесоруба. — А может, ты брат жены Дениса, мы же о нём ничего не знаем, и ты решил таким способом восстановить попранную честь сестры?

— Чего? Ты что несёшь? Я что на этих аристократов похож, чтоб какую-то честь у сеструхи восстанавливать, вдовой её делая? — Ух ты, ничего себе, я почувствовал, что у меня челюсть упала. Это как же Егор угадал-то? — А ты откуда знаешь, что Денис — мой свояк?

— Ты сидишь здесь один и пьёшь. Сейчас уже три часа ночи, значит, поминаешь. Поминать можно друзей или родственников, но я не вижу, чтобы ты был слишком расстроен. Значит, родственник неродной, потому что о родных и друзьях обычно грустят сильнее. Кроме того, ты явно недолюбливаешь Дарью: ты с ней не пытаешься заигрывать, а это странно — она очень красива и… хм… доступна. И именно ты первым предложил покопаться у девушки в мозгах. И из всех вас ты один знаешь, что это был бы для неё очень мучительный опыт. Поэтому ты хочешь, чтобы она испытала боль. Я пока всё правильно говорю? — спросил Егор, а Козлов кивнул, не отводя от него зачарованного взгляда.

Подозреваю, что у нас всех был вид рыб, которых выкинули на берег — во всяком случае, глаза были точно такими же. Я посмотрел на Егора, отмечая, что его глаза снова приобрели серебристый оттенок.

— Получается, что ты недолюбливаешь Дарью именно из-за её интрижки с покойным. — Продолжил спокойным голосом Егор. — А это может быть в двух случаях: или ты неравнодушен к мужчинам, и сам был тайно влюблён в Дениса, но ты не похож на таких парней. К тому же на нашу Ванду действительно с интересом посматривал. Или тебя слишком сильно задевала эта интрижка. Такое бывает в том случае, если в дело замешан кто-то близкий, за которого обидно. Так что сестра — это самый вероятный объект. Примерно восемьдесят пять процентов.

— А остальные пятнадцать? — глухо спросил Дмитрий.

— Разделены на оставшихся родственников в виде кузин и молодых тёток. Но это совсем маловероятно и лишено здравого смысла, — подытожил Дубов, тряхнув головой, возвращая своим глазам нормальный цвет.

Так вот что это такое — эриль. Я почувствовал, что снова могу дышать. Если Саша также может, то понятно, почему он в бизнесе преуспел в своё время. М-да, всё-таки мои предки Лазаревы где-то сильно просчитались. Если бы они не отправили в ссылку Дубовых, то вполне смогли бы как-то исправить ситуацию и предотвратить собственный конец. Хотя если Дубовы вот также по полкам всё разложили, прогнозируя процентов на восемьдесят, что всю семью императора вырежут, то я даже немного сочувствую Лазаревым. Зная, что твоей Семье осталось существовать