Читаем без скачивания Начало пути - Алексей Игоревич Ильин

Охранник в это время разглядел нас, сделал шаг в сторону и кивком головы указал на дверь. Мы прошли мимо него под глухой ропот толпы и быстро закрыли дверь, отрезавшую от нас все посторонние звуки.

Пройдя по прямому, тёмному коридору, освещённому только одной лампой, остановились возле единственной железной двери. Дверь была массивная, толстенная, с несколькими огромными замками. А ещё она была открыта нараспашку.

Из комнаты не доносилось ни единого звука. И в ней было темно, хоть глаз выколи. И это не могло не вызывать удивления, учитывая, в каких подробностях описывались и труп, и море кровищи.

— И что будем делать? — тихо спросила Ванда. — Я вообще не слишком хочу заходить туда, а без света и подавно. Слушай, Дим, ты же у нас вроде бы артефактор. Не можешь запалить небольшой шарик и осветить уже это проклятое место?

— Ну как тебе сказать, — протянул я, поворачиваясь к ней. — Может, я бы и мог что-нибудь запалить, но есть один маленький нюанс. Это здание деревянное! — я осмотрел стены коридора, сделанные из цельного бруса и выкрашенные ярко-зелёной краской. Краска местам облупилась, а кое-где её вообще не было. — Как-то непрезентабельно выглядит местное казначейство. Кто вообще красит дерево краской? — спросил я.

— Главное, что защищено, — отстранённо ответил Егор. — У меня есть идея, — на этих словах он развернулся и пошёл по коридору в сторону выхода.

— Это он так деликатно намекнул, что хочет нас здесь бросить? — приподняла бровь Ванда.

— Сомневаюсь, — я потёр глаза и зевнул. Спать хотелось неимоверно, но вместе с этим ощущалась какая-то эйфория, азарт, жажда деятельности.

Я ухватился за эту мысль и понял одно: даже не глядя на труп, я могу с уверенностью сказать, что это не дело рук той тёмной тени с топором. Или не рук, а что там может заменять ей руки. Это было обычное, банальное убийство. Энергия Смерти была разлита в пространстве в большем количестве, чем обычно, и я как губка бессознательно впитывал её. Я задумался, а что, если попробовать немного поколдовать в таком состоянии. Это же, как наркотик для людей. Именно из-за этих ощущений некоторые некроманты сходили с ума и начинали совершать разного рода бесчинства, вроде немотивируемых убийств.

Я нахмурился, пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь заклятья, которым нас Бурмистрова пыталась за год научить. Ничего не вспоминалось. То ли я вообще всё пропустил, то ли нас ничему такому и не учили.

Точно, крёстный же говорил, что непосредственно заклинания начнутся с третьего курса, а в следующем учебном году хорошо, если базовые заклинания дадут. Мы ведь ещё не это… это самое, не выбросились. Или, что там с нами должно произойти.

Мысли путались, энергия Смерти пыталась уместиться в и так переполненном резерве. В голове крутилась только одна мысль: надо выплеснуть ее хоть немного, иначе меня разорвёт к чёртовой матери!

Внезапно перед глазами встало болото и щёлкающий пальцами Хмырь. После этого щелчка вокруг нас закружил светляк умеренной упитанности. Я закрыл глаза: вот Хмырь поднимает руку, скрещивает пальцы, раздаётся щелчок… Я, даже не осознавая, что делаю, поднял руку, скрестил пальцы и щёлкнул. Оставалось только надеяться, что не переборщил с энергией, как обычно.

Судя по ощущениям, ничего не взорвалось и не заполыхало ни магическим, ни обыкновенным огнём. По тихому сопению я понял, что все живы. Приоткрыв один глаз, я увидел перед собой разъярённое личико Ванды. Немного повернув голову, от удивления открыл и второй глаз. Вход в комнату заливал приятный голубоватый свет, который испускал висящий в воздухе светляк.

— А ты всегда будешь сначала ломаться, прежде чем просто взять и решить возникшую проблему, не прилагая, кстати, к её решению особых усилий? — прошипела Ванда.

— Ты чего так завелась? — раздался голос Дубова у меня за спиной. Я обернулся и увидел тихо подошедшего Егора. В руках у него был небольшой фонарик, который он выключил, увидев, что проблема с освещением в принципе уже решена.

— Что я завелась? Может, хватит уже из меня дуру делать⁈ — взвизгнула Ванда. — Объясните мне сейчас же, как и каким образом, ты, — она ткнула мне в грудь пальцем, — сумел использовать какое-то заклинание в месте, где невозможно колдовать⁈

— Ты же сама первая просила меня создать артефакт, — я попытался сфокусироваться на раздражённом личике Ванды.

— Просила. Только это не артефакт, а заклинание! И даже я, не имея особых знаний в артефакторике знаю, чем эти направления магии отличаются друг от друга, — она смотрела на меня, прищурившись, словно пытаясь понять, что я за зверушка такая.

— А что, здесь нельзя колдовать? — я качнулся и принялся громким шёпотом задавать вопросы Егору. Дубов недоумённо посмотрел на Ванду, не проявляя при этом никаких признаков нервозности.

— Понятия не имею, — также шёпотом ответил он, — я не пробовал.

— А я пробовала! — Децибелы в голосе Вишневецкой повысились. — И знаете, что? У меня ничего не получилось!

— Почему? — я моргнул, и две Ванды соединились в одну. Голова всё ещё кружилась, но, дышать стало полегче.

— Потому что во всех, абсолютно во всех учреждениях, связанных с деньгами: банках, складах, казначействах, подвалах с кладами — стены покрывают специальным веществом, экранирующим магию. И только не смей мне говорить, что ты об этом не знал, — прошипела Ванда. Быстро же она перешла с визга почти до шёпота. Когда так делала мама, я всегда знал, что она достигла апогея ярости, и её лучше сейчас не трогать.

— Представь себе, я не знаю, — спокойно ответил я, делая шаг назад.

— Незнание не делает стены менее магоотталкивающими. И ты ничего не хочешь мне сказать в связи с этим? — Ванда начала наступать на меня. Глядя на неё, я понял, что, если сейчас не начну каяться, меня убьют прямо здесь. Топориком по тощенькой шейке тюкнут, и все дела. Вон он, кстати, лежит на пороге.

И тут я услышал монотонный скребущий звук, словно кто-то из раза в раз проводил ножом по камню. Я резко остановился и обернулся. От увиденного оторопел и не обратил внимания на налетевшую на меня девушку.

— Дистанцию надо соблюдать, — сообщил я оторопевшей Ванде, затем снова повернулся к источнику шума, не зная, какой площадной руганью охарактеризовать своего недооборотня. Егор в это время смеялся в кулак. Отсмеявшись,