Читаем без скачивания Как стать гением: Жизненная стратегия творческой личности - Генрих Альтшуллер

"Не люблю" проникло в НИИ, где научные споры давно исчезли (да и вести их там уже некому). На ученых советах обсуждаются бархатные вопросы либо идет запланированный разгром кого-то…"

Козлов Ю. Пирамида // Правда. 1987. 6 июля.ПРЕСТИЖНЫЙ УРОВЕНЬ ЖИЗНИ ОГРАНИЧЕНИЕ ПОТРЕБНОСТЕЙ ХОД ВНЕШНИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ОТВЕТ ТВОРЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ □ 23-а. Основной. Отъем сил, времени, денег на поддержание престижного уровня жизни. ■ 23-в. Основной. Ограничение материальных потребностей: потреблять престижные ценности неинтересно — интересно заниматься творческой работой по достижению ДЦ. □ 23-б. Усиливающий. Операция "Гараж": отъем времени, сил, денег на атрибуты повышенной престижности — модный автомобиль, гараж, дача, заграничные поездки и т.д. ■ 23-г. Упреждающий. Резкое ограничение материально-комфортных потребностей.

Пример к 23-б

"…Ради заморских благ иные слабые души, не раздумывая, бросали землю своих отцов, чтобы обрести тряпичное благополучие где-нибудь в Израиле, а желательнее на Манхеттене. О выгодном женихе стали говорить: "выездной", значит, и барахлишко имеется, и сертификаты. Иные власть предержащие детей своих старались отправить на учебу непременно в вузы языковые, престижные, то есть имеющие прямое отношение к загранице. Некоторых деток уже не устраивали отечественные "Москвичи", "Жигули", им подавай "Волги". Стала устанавливаться мода на "мерседесы" и "вольво" — вот как высоко поднялась планка для тех, кто намерен в наши дни выглядеть почти вровень с западными стандартами…"

Почивалов Л. Наши за границей // Лит. газ. 1987. 26 авг.

Пример к 23-в

"Вот что говорил Эдисон о своей работе: "Единственное мое стремление — работать, не думая о расходах… Мне не нужны обычные утехи богачей. Мне не нужно ни лошадей, ни яхт, на все это у меня нет времени. Мне нужна мастерская!"

М. Уилсон. Американские изобретатели. М.: Знание, 1975. С. 59.

Пример к 23-в и 23-г

"Общий объем работ, выполненных В.А. Обручевым, поражает: им опубликовано 1500 печатных листов, свыше ста увесистых томов! Редкое геологическое учреждение выпустило столько продукции. А в основе всего этого — картотека, аккумулированная информация, подобранная по единому плану… Часто мне задают вопрос: а где взять столько времени? Когда-то я сам задал этот вопрос академику В.А. Обручеву. Прищурившись, Владимир Афанасьевич мне ответил: "Знаете, сколько мне лет? Я уже пошел на третье столетие". Увидев недоумение на моем лице, Обручев продолжал: "В день я живу три дня. Первый день — самый продуктивный — начинается в шесть часов утра. В этот день пишутся книги, очерки, рецензии, идет работа над картотекой. Второй день — самый обычный, как у всех. Он посвящен работе в учреждении. Третий день — вечерний — связан с просмотром художественной литературы, посещением театров, кино, домашними делами…"

Малахов А.А. Аккумуляция информации // Библиография в моей жизни. М.: Наука, 1984. С. 24, 28.НЕСЧАСТЬЕ, КАТАКЛИЗМ ПРИСПОСОБЛЕНИЕ К НОВЫМ УСЛОВИЯМ ХОД ВНЕШНИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ОТВЕТ ТВОРЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ □ 24-а. Основной. Несчастье "местного значения": семейные раздоры, отстал от поезда, пожар в квартире и т.п. ■ 24-в. Основной. По мере возможности продолжать работу. Приспособление знаний, умений по ДЦ к условиям катаклизма и по мере возможности продолжение работы. Пример: во время первой мировой войны М. Кюри организовала пункты рентгенодиагностики, которые действовали в войсках. □ 24-б. Усиливающий. Общий катаклизм: волна репрессий, война, стихийное бедствие и т.д.

Примечание к 24-а и 24-б

Если ход 24-а в какой-то степени еще управляем, зависим от поведения человека, то ход 24-б совершенно неуправляем и абсолютно независим (почти всегда) от поведения ТЛ. Ответный ход 24-в слаб. В "Жизненной стратегии" встречается несколько таких слабых ходов. Их усиление, разработка — дело будущего. Хотя, разумеется, следует отметить, что в жизни возможны и безвыходные ситуации.

Пример к 24-б

"28 июня 1938 года. Москва…

Вошли трое с дворником, предъявили ордер, посадили на стулья посередине комнаты. Королев сидел молча. Не говорил об ошибке, которая, конечно же, очень скоро будет исправлена. Обыск по освоенному трафарету: от двери по часовой стрелке. Денег в доме было мало. Облигации. Тупо листали книги. Сверток с собой — две смены белья. Потом он корил себя, что надел хорошее кожаное пальто.

Утром в приемной на Кузнецком мосту пояснили: "Продавал чертежи фирме "Мессершмитт"…

Голованов Я. Семь дней из жизни Королева // Лит. газ. 1987. 7 янв. С. 10.

Пример к 24-б

"Великий Галилей был изгнан с родной земли и вынужден скитаться из одного города в другой, пока его не бросили в тюрьму и не потребовали отречься от своих открытий как от недостойных заблуждений. Декарт также был изгнан, странствовал, служил в армии, был врачом, философом, математиком и умер на чужбине. Везалий (Андреас Везалий /1514–1564/ — естествоиспытатель эпохи Возрождения, основоположник научной анатомии. Преследовался церковью. — Прим. перев.) был вынужден жить бродягой, подвергаясь суровым наказаниям за вымышленные преступления, и в конце концов умер от голода. Коперник не решался публиковать свои великие открытия и увидел их в напечатанном виде только в канун своей смерти. Кеплер, удостоенный императорской пенсии, жил в нищете, ибо так никогда ее и не получил.

Пусть не подумает читатель, что преследования такого рода были возможны лишь во тьме средневековья, — это может случиться и в высококультурном современном государстве, как случилось, например, в гитлеровской Германии. Научные труды Альберта Эйнштейна, Отто Варбурга и многих других величайших ученых Германии и всего мира были объявлены "еврейскими", а значит, неприемлемыми. Все эти люди должны были бежать из своей страны, ибо в наше время социальный демагог, получивший доступ к средствам массовой информации, с гораздо большей легкостью, чем в средние века, за какие-нибудь несколько месяцев может так дезориентировать общественное мнение, что слепая ярость толпы обрушится на величайших представителей национальной культуры, на церкви, на картины и книги, пусть даже они и не общепонятны".

Селье Г. От мечты к открытию. М.: Прогресс, 1987. С. 148–149.

Пример к 24-б

Ленард в речи на открытии нового физического института заявил:

"Я надеюсь, что институт станет оплотом против азиатского духа в науке. Наш фюрер изгоняет этот дух из политики и политической экономии, где он называется марксизмом. Но в результате коммерческих махинаций Эйнштейна этот дух сохраняет свои позиции в естествознании. Мы должны понять, что недостойно немца быть духовным последователем еврея. Науки о природе в собственном смысле имеют целиком арийское происхождение, и немцы должны сегодня снова находить собственную дорогу в неизвестное".

Кузнецов Б.Г. Эйнштейн: жизнь, смерть, бессмертие. М.: Наука, 1972. С. 231.

(Любопытно, что дальше, на с. 236, Б.Г. Кузнецов пишет: "Нужно заметить, что в годы нацистского режима некоторые профессора разъясняли студентам содержание теории относительности. Они не упоминали ни имени Эйнштейна, ни названия теории и большей частью приводили формулы и выводы без изложения основной концепции".)

Пример к 24-б

"И вот 6 августа 1940 года… Николая Ивановича арестовали… Допрос Вавилова начался 12 августа 1940 года в Москве во внутренней тюрьме НКВД. Старший лейтенант Хват начал допрос словами: "Вы арестованы как активный участник антисоветской вредительской организации и шпион иностранных разведок. Признаете ли вы себя виновным?". Ответ Вавилова. "Нет, не признаю. Шпионом и участником антисоветских организаций я никогда не был. Я всегда честно работал на Советское государство…". Ответ Вавилова его не удовлетворяет. За прошедшие до суда одиннадцать месяцев он вызывает Вавилова на допрос четыреста раз. Четыреста сеансов глумления и истязания!

В первые дни Вавилов держался очень твердо и решительно, отрицая выдвинутые против него абсурдные обвинения. Но следователь был инквизитором бериевской выучки и умел "раскалывать" даже таких мужественных, твердых и волевых людей, как Вавилов, и 24 августа он добивается "признания"… После того, как Вавилов признал себя "вредителем и врагом народа", до марта 1941 года его больше не вызывают на допросы, и, сидя в одиночной камере, он мог отдаться своим мыслям… Он не может бездействовать: пишет давно задуманную книгу об истории мирового земледелия… Это был последний подвиг великого ученого и великого гражданина.