Читаем без скачивания История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 4 - Джованни Казанова

Три дня спустя у меня появилась Лаура, которая, сказав, что она теперь поселилась в Венеции, попросила отвести ее к дочери. Я, удовлетворив ее просьбу, был очарован, слыша благодарности то богу, то мне и не понимая, кому из двух посвящены ее более громкие благодарности. Тонина возносила громкие хвалы своему новому любовнику, не жалуясь на то, что я не прихожу ее повидать, что мне весьма понравилось. Казен Тонины был в Каннареджио , а ее мать поселилась в Кастелло . Когда я проводил ее, она попросила меня выйти из гондолы, чтобы посмотреть ее маленький домик, где у нее был сад. Я доставил ей это удовольствие, помня, что там есть еще и Барберина.

Эта девочка, такая же красивая, как и ее сестра, хотя и в другом вкусе, сразу возбудила мое любопытство. Именно любопытство делает непостоянным мужчину, склонного к пороку. Если бы все женщины были на одно лицо и с одинаковым складом ума, не было бы не только непостоянства, но и влюбленности. Брали бы себе инстинктивно одну и удовлетворялись бы ею до самой смерти. Наш мир устроен иначе. Новое — тиран нашей души; мы знаем, что то, чего мы не видим, почти такое же самое, но то, что мы у них видим, заставляет предполагать что-то иное, и этого достаточно. Скупясь, естественным образом, показывать нам то, что есть у них общего со всеми остальными, они возбуждают наше воображение, стремясь показать, что они совсем другие.

Юная Барберина, которая держала себя со мной как старая знакомая, которой ее мать приказывала целовать мне руку, которая несколько раз появлялась в моем присутствии в рубашке, не допуская, что это может меня волновать, которая знала, что я устроил судьбу ее сестры и всей ее семьи, и которая, естественно, полагала себя более красивой, поскольку была белее, с более черными глазами, понимала, что может завоевать меня, лишь подпустив с первого раза. Ее здравый смысл говорил ей, что, не подходя к ней, я никогда не смогу в нее влюбиться, по крайней мере, пока она не убедит меня, что у нее есть для меня все удовольствия, которых я могу пожелать, без малейших затруднений. Этот образ мыслей был у нее от природы, ее мать ничему этому не учила.

Показав мне две их комнаты, маленькую кухню и все хозяйство, Барбарина спросила, не хочу ли я посмотреть сад. Мать сказала дать мне зеленых фиг, если они спелые.

В маленьком садике, в шесть квадратных туазов, рос только салат и фиговое дерево. Я не видел фиг, но Барберина сказала, что видит наверху и достанет их, если я подержу лестницу. Она поднимается и, чтобы достать несколько в удалении, тянет руку и, держась другой за лестницу, теряет равновесие.

— Ах! Моя очаровательная Барберина! Знала бы ты, что я вижу.

— То же, что вы должны были часто видеть у моей сестры.

— Это правда. Но я нахожу тебя красивее.

Не пытаясь мне ответить, делая вид, что не может достать фиги, она ставит ногу на высокую ветку и предоставляет мне картину, соблазнительней которой не может вообразить и самый изощренный ум. Она видит мое восхищение, она не торопится, и я признателен ей за это. Помогая ей спуститься, я спрашиваю, сорвана ли уже фига, которую я трогаю, и она позволяет мне это выяснить, оставаясь в моих руках, с улыбкой и с нежностью, которая мгновенно привязывает меня к ней любовными узами. Я награждаю ее поцелуем любви, который она мне возвращает с душевной радостью, которая блестит в ее прекрасных глазах. Я спрашиваю, не хочет ли она позволить мне ее сорвать, и она отвечает, что ее мать должна завтра поехать в Мурано, где останется на целый день, что я найду ее одну, и что она мне ни в чем не откажет.

Вот язык, который делает мужчину счастливым, когда он отрывается от новых губ, потому что желания — это настоящие пытки, они положительно заставляют страдать, и наслаждение ценится именно потому, что оно от них избавляет. Отсюда мы видим, что тем, кто предпочитает хоть немного сопротивления, не хватает здравого смысла.

Я встаю с помолодевшей душой, я сжимаю ее в объятиях, в присутствии ее матери, которая, смеясь, говорит, что Барберина — бесценная игрушка. Я даю очаровательному ребенку десять цехинов и ухожу, поздравляя себя и одновременно жалуясь на судьбу, которая, издеваясь надо мной, помешала мне проделать сначала с Барбериной то, что я проделал с ее сестрой.

Моя дорогая Тонина сказала мне, что вежливость требует, чтобы я приходил к ней ужинать, и если я приду в этот вечер, я застану там Ригелини.

Что меня позабавило на этом ужине, это полнейшее согласие между Тониной и Резидентом. Я сделал ему замечание относительно того, что он утратил вкус. Он ответил, что сам недоволен, что несколько потерял вкус.

— Вам стала нравиться, — сказал я ему — любовь, не вуалирующая некоторые свои тайны.

— Это вкус Анчилы, но не мой.

Этот ответ мне понравился, потому что я не мог, без сильного огорчения, наблюдать знаки нежности, даваемые Тонине. Заговорив о том, что у меня нет больше казена, Ригеллини мне сказал, что я мог бы получить по хорошей цене две комнаты на Новой набережной.

Это большой квартал Венеции, расположенный к северу, так же приятный летом, как неприятный зимой. Мурано находится напротив него, а я должен по крайней мере два раза в неделю туда ездить. Я сказал Ригелини, что с удовольствием посмотрю эти комнаты.

В полночь я сказал adieu богатому и счастливому Резиденту и пошел спать, чтобы завтра пораньше отправиться к Св. Иосифу в Кастелло, где собирался провести день с Барбериной.

— Я уверена, — сказала она мне сразу, что моя мать вернется только к вечеру, а мой брат обедает в школе. Вот холодная курица, ветчина, сыр и две бутыли вина из Скополо. Мы пообедаем по-походному, когда вы захотите.

— Как это ты сумела приготовить такой аппетитный обед?

— Моя мать все это приготовила.

— Ты сказала ей, что мы собираемся делать?

— Я ей только сказала, что вы сказали, что придете меня повидать, и я дала ей десять цехинов. Она ответила, что будет неплохо, если вы станете моим возлюбленным, поскольку моя сестра не живет больше с вами. Эта новость меня удивила и мне понравилась. Почему вы покинули мою сестру?

— Я ее не покинул, поскольку я ужинал с ней вчера вечером; но мы не живем больше вместе как любовники. Я уступил ее другу, который обеспечил ее судьбу.

— Очень хорошо. Прошу вас сказать ей, что я ее заменила, и что вы нашли меня такой, как вы об этом сможете судить, и я никогда никого не любила.

— А если эта новость ее огорчит?

— Тем лучше. Вы доставите мне это удовольствие? Это моя первая к вам просьба.

— Обещаю, что скажу ей все.

После этого вступления мы позавтракали, затем в самом полном согласии улеглись в кровать, скорее похожие на тех, что собираются принести жертву Гименею, чем Амуру.