Читаем без скачивания Мемуары военного фельдшера - Клавдий Степанович Баев

ямы уже сравнялись с краями. Много, очень много лежит в этих ямах русских военнопленных солдат, офицеров, умерших без подвигов и похороненных без почестей. Сравняют немцы эти ямы вровень с землей, и не останется даже признаков, что тут могилы русских военнопленных. Даже если и узнают когда-нибудь, что тут лежат тысячи солдат, погибших в плену, вряд ли на эти могилы поставят памятники со звездочками. Памятники ставятся тем, кто погиб в бою. А здесь что… Но и в плену умирали по-разному. Не было в этом лагере ни душегубки, ни крематория и других массовых средств уничтожения, таких как на территории Германии и Польши. А все равно пленные здесь погибали ежедневно почти по сотне человек. О том, чтобы убежать из лагеря, разговоры в камерах ведутся все реже и реже. Убежать действительно почти невозможно. Хотя и были случаи побега, но они чаще всего заканчивались трагически для пленных. Куда тут побежишь, когда с каждой угловой вышки простреливается вся территория лагеря. Кроме того, вокруг лагеря ходит вооруженная охрана с собаками. У ворот тоже часовые и пулеметы установлены. На работу берут небольшими группами и увозят на машинах тоже под охраной. Очень трудно убежать. Явная смерть. И даже при таких условиях, хотя и не так часто, а побеги совершались.

Здесь я расскажу о том, как дня два-три назад из лагеря был совершен побег. Ночью в заборе был сделан проход. Никто не знает, сколько человек сумело убежать. Побег готовился, видимо, в глубокой тайне, определенной группой пленных. За беглецами была устроена погоня с собаками, но никого не поймали. Во время утреннего построения комендант лагеря объявил, что группа военнопленных, совершившая побег ночью, вся полностью выловлена и будет сурово наказана. Комендант нахально врал. Если бы действительно их изловили, то они находились бы здесь. Враки! Ребятам удалось убежать! Молодцы! Смерти не побоялись. Вот тебе и не убежать из лагеря! Оказывается, можно. Убежали же эти. Можно все сделать, все зависит от самих пленных.

В первых числах марта 1943 года в лагерь прибыло несколько немецких офицеров, а среди них было несколько человек в русской военной форме при погонах. Это были офицеры из власовской армии, или как ее тогда называли, русской объединительной армии (РОА). Перед строем пленных выступил толстый немецкий офицер, похожий на генерала, а может, генерал и есть. Вот, приблизительно, что он сказал: «Германские доблестные вооруженные силы ведут успешные бои по всему фронту с красными большевиками. Еще несколько ударов, и Красная армия будет разбита полностью. Рядом с немецкими солдатами сражаются против большевиков храбрые воины из русской освободительной армии генерала Власова. Кому из вас дорога Россия, тот должен подумать, с кем ему быть? Мы, немцы, никогда не забудем тех, кто вместе с нами сражался против нашего общего врага – большевизма».

После немецкого офицера выступил представитель из власовской армии. Этому мерзавцу переводчик не требовался. Этот даже пленных братьями назвал. Что он только не клеветал на Советский Союз и его правительство. А обещал пленным золотые горы. И звание, мол, за вами сохранится, такая же зарплата будет, как у немецких офицеров, сигареты и шнапс сколько угодно. А много ли, мол, осталось воевать? А может даже, и воевать-то не придется. А после войны каждого ожидает хорошая жизнь. Ну, а тот, кто не пожелает с нами…Вы думаете церемониться с такими будут? Нет. Нисколько. Передохнете все с голоду. Вот, братцы, я все сказал. Выбирайте одно из двух – жизнь или смерть. «Кто желает вступить в русскую оборонительную армию? Выйти из строя! Четыре шага вперед, марш!». Из многотысячного строя вышло всего несколько десятков человек. Капля в море, из такой колонны – даже незаметно. Кто знает, что они думали, когда делали эти четыре шага? Одно они прекрасно знали, что из лагеря их увезут. Откормят, оденут, а потом дадут в руки автоматы. А способен ли он сражаться против Красной Армии, его сначала проверят на военнопленных или гражданских жителях, а потом уже пошлют на фронт. Эти уже больше не военнопленные. Для нас они уже враги! За такое предательство Родина никогда не простит. Вербовщики из власовской армии в тот же день уехали. Хорошую жизнь они обещали пленным, но мало кто клюнул на их приманку. Не помогли и угрозы. Так ни с чем и уехал.

Спустя два дня после этого случая началась эвакуация лагеря. Формировали тысячные колонны. Больных было очень много. Не только в каждом бараке, даже в каждой камере находились больные, которые не могли идти. Здесь, так же, как и в ростовском лагере, комендант объявил, что всех больных отправят железнодорожным транспортом. Никто ему не верил. А больные понимали, что их судьба уже предрешена. Их уничтожат.

В нашей камере остались трое, которые не могли идти. Они болели какой-то кишечной болезнью, возможно дизентерией. Чувствовали себя плохо. Последние дни их даже не выгоняли на построение. Эти больные просили о том, что если кто из нас вернется на свободу, сообщить о них на родину, что они погибли в плену, в таком-то лагере. Многие из нас запоминали их адреса. К сожалению, я не сумел сохранить в памяти их адреса, но, возможно, другие товарищи сохранили их и сообщили родным о смерти их родственников. Фамилии я знал всех троих: мл. лейтенанты Муратов и Кузьмин, сержант Ковригин Андрей.

Нашу тысячную колонну принял немецкий конвой, вооруженный автоматами. Почти все конвойные – пожилые немцы. Начальником конвоя был сухощавый, высокого роста, пожилой офицер в роговых очках и в фуражке с высокой тулью. На уши надеты какие-то черные кружки, наверно, чтобы не обморозить их. Каждому пленному выдали на дорогу третью часть булки эрзац-хлеба. Еще несколько раз пересчитали и наконец, колонна тронулась. Куда нас решили гнать, на этот раз никто толком не знал. Спрашивали и у переводчика Борисенко, но он только пожимал плечами. Дальше, на Запад, вглубь Украины. Об этом мы и сами знали, что погонят на Запад, а не на Восток.

Дорога была неважная, так как наступила затайка. И так ослабли пленные от лагерной пищи, а тут еще грязная дорога. Самый первый день уже дал о себе знать. Многим пленным большого перехода не выдержать, не хватит сил. Правда, в первый день до ночлега добрались все, но шли, можно сказать, из последних сил. Особенно последний километр. Когда колонна пленных проходила через населенные пункты, то многие жители старались кое-что передать пленным из продуктов, но конвойные не разрешали подходить близко. Тогда продукты