Читаем без скачивания Площадь - Чхе Ин Хун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но в груди еще теплится надежда: надо родиться заново. Для этого и нужна незнакомая страна, где его никто не знает. Жить новой жизнью, среди незнакомых чужих людей — вот что поможет. Ему нужны другая натура, другой характер, другой образ мышления. Пока все шло точно, как он задумал. За исключением одного — он не узнал чаек. Не узнал в них свою дочку, рожденную в могиле, не узнал ее мать, так преданно и самозабвенно полюбившую его.
Подняв голову, он посмотрел на мачту: чаек не было. Обе птицы — и большая и малая — скользили вниз с потоком воздуха навстречу морской стихии. Менджюн с завистью смотрит в безбрежную морскую даль, обиталище этих двух родных ему существ.
Вот уже и штифт, на который насажены все пластинки веера. Крайняя точка. Он поворачивается лицом к морю, будто его кто-то позвал. Синее-синее море, безграничное пространство для предстоящих ему деяний.
А вдруг он сейчас в плену у нечистой силы? За время плавания было время подумать, осмотреться, а он праздно шатался по палубе и не догадался посмотреть внимательнее на этих птиц. Ему ни разу не пришло в голову задуматься, сколько скорби в их образах. Он даже пытался поднять на них оружие! Какое счастье, что он этого не сделал, какая радость! Обе чайки, касаясь крыльями волны, взмывают вверх и проносятся над его головой. В веселых криках он слышит: «Ты правильно поступил, что уберег нас!» Поправ смерть, родные ему существа прилетели к нему! Мои дорогие девочки! Махая крыльями, они будто зовут за собой. Дочка моя, кровинка милая. И снова он почувствовал рядом Бога, испытал то же мистическое ощущение, какое посетило его тогда, на склоне горы во время загородной прогулки с товарищами. Ему улыбается веселое мужское лицо. Это он сам.
Полночь.
Громкий стук в дверь каюты. Капитан, разбуженный стуком, вскакивает с постели, смотрит на светящийся циферблат наручных часов. До Макао еще плыть и плыть.
— Что случилось? — спрашивает он, открыв дверь.
— Исчез один из пленных.
— Как?
— Мне доложил его напарник по кубрику. Мы проверили наличный состав пассажиров. Его на судне нет.
Уже спускаясь по лесенке, капитан спросил:
— Вы уточнили, кто именно исчез?
— Исчез мистер Ли.
Пришел новый день.
Выкрашенный белой краской океанский корабль «Тагор» водоизмещением в три тысячи тонн, потеряв в пути одного пассажира, продолжал свой путь, разрезая мощным корпусом густые испарения Южно-Китайского моря. Белых чаек больше не видно. Ни на мачте, ни вокруг. Скорее всего, возле Макао они изменили направление полета.
От переводчика
Роман Чхе Ин Хуна «Площадь» — это третья книга за время моей переводческой работы. Две предыдущие — романы Ли Ги Ена «Земля» и Хан Сер Я «Тэдонган» — вышли в Москве еще в 50‑х годах.
Мы, российские корейцы, вместе со всем народом долгое время жили в условиях жесткой конфронтации СССР с остальным свободным миром и в силу этого не имели возможности ознакомиться с реалиями Южной Кореи, в частности с ее литературой и поэзией. В то время работая на Гостелерадио, я все-таки сумел окольным путем достать сборник стихов мятежного южнокорейского поэта Ким Чи Ха «Пять разбойников» и отдельные строки из его поэмы опубликовать в «Литературной газете». То было застойное время, у руля государства все еще находился бессменный нестареющий генсек Л. Брежнев, Поэтому я очень мало знаю и об авторе романа «Площадь». В ходе перевода мне удавалось урывками достать критические статьи о творчестве писателя Чхе Ин Хуна. Ниже приведу небольшие выдержки из статей известных южнокорейских критиков.
Чхе Ин Хак: «Роман Чхе Ин Хуна "Площадь" у нас пользуется необычайной популярностью, он уже отмечает свое сотое издание, неизменно находясь в центре неослабевающего читательского интереса».
Чхе Ин Хо: «Весной 2001 года по инициативе Союза писателей проводился представительный симпозиум на тему «Творчество Чхе Ин Хуна», посвященный 40-летию выхода романа «Площадь». Он самое любимое художественное произведение среди наших читателей независимо от их политической и идеологической ориентации».
Ким Хон: «1960 год был объявлен годом молодежи и вместе с тем он по праву мог бы называться годом Чхе Ин Хуна, так как именно в октябре этого года вышел из печати его роман «Площадь», получивший тут же всеобщее признание, как одно из лучших художественных произведений, выходивших в послевоенные годы».
Судя по этим отрывочным отзывам, легко можно убедиться в том, что писатель Чхе Ин Хун — одно из самых ярких имен современной корейской литературы. Многогранное дарование Чхе Ин Хуна в полной мере проявилось и в области драматургии, многие его пьесы ныне в репертуаре ведущих театров страны. На мой взгляд, замечательный талант художника слова Чхе Ин Хуна сформировался в трудных условиях. Сначала японская оккупация, затем освобождение страны и ее раскол на две части — Юг и Север и, наконец, кровопролитная братоубийственная война. В этом симбиозе света и тьмы, горниле испытаний выковывался камертон редкого писательского дарования, который помогает в его творчестве безошибочно отличить правду от фальши. Об этом наглядно свидетельствует мастерски созданный им образ главного героя романа. Его юношеская вера в социальную справедливость существующего строя, запоздалое прозрение, бегство на Север и горькое разочарование в хваленых идеалах социализма, встреча с отцом, ветераном коммунистического движения, война и гибель любимой женщины, метание из одной крайности в другую, осмысленный отказ от Юга и Севера — любимой родины своей, и выбор нейтральной страны, как последнего пристанища его земного бытия. Через всю недолгую жизнь его красной нитью проходит неистребимая любовь, единственная сила, которая двигала всеми помыслами его. Наконец, он, доведенный до отчаяния, на пути в одну из нейтральных стран бросается в море. Вот финальный аккорд короткого жизненного пути.
Роман «Площадь» — зеркало современной жизни в обеих частях Кореи. И писатель как бы с позиции третейского судьи бесстрастно обнажает социальные язвы той и другой стороны и приходит к неутешительному выводу: «Неопытный молодой водолаз неосмотрительно пускается в пучину моря,
