Читаем без скачивания Сугубо мужская история. Очерки, рассказы, миниатюры - Владимир Зангиев

Новоявленная подруга упруго взмахнула хвостом и через мгновение вынырнула поблизости от меня:

– Я же предупреждала: море – моя стихия.

– Всё это понятно. Только меня интересует, как я сюда попал и чего бы пожрать. Мать, наверное, с ума сходит от того, что не знает, где запропастился сынок.

– Я ничего не знаю. Могу только тонущего вытащить из воды. Пожалуй, надо позвать Алекса, может чем-нибудь поможет.

Морисоль свистнула переливчатой птичьей трелью. Через мгновение из-за ближайшей дюны появилось непонятное существо. Оно было белёсым и всем видом напоминало индиго. За плечами вяло, наподобие пустого рюкзака, топорщились несуразные помятые крылышки. Да и весь этот самый Алекс своим неприглядным видом не вызывал симпатии. Брёл какой-то расхлябанной вихляющей походкой, развязно затягивался дешёвой папироской, цинично сплёвывал под ноги. Впечатление нахального ублюдка производил он своим видом. Обычно от подобных типов стараются держаться подальше.

– Чё надо? – недовольно вопрошал он. – Зачем звали?

– Тут дело есть. Ты присаживайся возле нас, – не обращая внимания на неприветливый тон, обратилась к нахалу русалка. – Вот, познакомься. Это Цуцик. Он потерялся.

– За этим вы меня звали?

– Не только. Ещё он есть хочет. Я тут наловила с дюжину сардинок, надо их запечь на костре, – Морисоль бросила на берег кукан с нанизанными на лозину рыбёшками.

– Мать твою… с какой это стати я должен прислуживать приблудному незнакомцу? В хороших манерах меня ещё никто не уличал.

Я так и подумал… и согласился:

– В принципе, он прав. Ничем мне не обязан. На его месте и я бы послал…

Но Морисоль, видимо, обладала каким-то магическим влиянием на этого неприятного субъекта. И он прислушался к ней.

– Алекс, ты один можешь вызволить с острова нашего гостя. Сделай доброе дело! И после тебе воздастся за милосердие.

– Дух отягчённый во мне сейчас. Не способен воспарить к небу. Тем более с грузом.

– А ты не торопись. Приготовь пока мой улов на ужин. Вон, уже солнце пошло на закат. Утром и примешь решение.

Долго, до полуночи сидели втроём у костра, разведённого Алексом тут же, на берегу. За обе щеки я уплетал поджаренные на углях сардины, вспоминая с тоской о доме и школьных друзьях. Там всё устоялось, знакомо до слёз. А что здесь? Незнакомый заброшенный остров, сомнительная компания, состоящая из русалки и падшего ангела. Даже музыки не послушать. Люблю я в этой жизни всего-то: попинать мяч с друзьями, неожиданной выходкой напугать одноклассницу в тёмной подворотне, покурить запретной «травки», а ещё, баночное пиво, летние дожди, шашлык из крольчатины, поезда дальнего следования и самолёты, обожаю слушать стрекот кузнечика и бездумно шуршать палыми листьями в осеннем сквере, растянуться в ботинках перед теликом на диване, сочинять всякие истории… Блин, разве это так много?

– Цуцик, ты давай заканчивай с хавкой и надо приготовиться к завтрашнему дню, – вытирая о себя лоснящиеся рыбьим жиром длинные пальцы, бесцеремонно прервал мои мысли Алекс.

– Что я должен сделать?

– Прежде всего прекратить жрать и хорошо выспаться, чтоб было полегче переносить тебя через море. Да! И не пей жидкости на ночь – она разжижает кровь, и во время полёта на виражах будет колыхаться, от чего меня может занести или бросить в пике. Тогда ты точно не увидишь маму.

Я ненароком скорчил недовольную гримасу, мол, что ты мне тут впариваешь: какой пилотаж?.. какая мама?.. И так я влип по уши в историю.

– Слушай Алекса, он знает что говорит, – откликнулась заботливая Морисоль.

Против неё я ничего не имел, её приятно было слушать и принимать сочувствие. Но этот трепетнокрылый ангелочек достал своей унизительной для достоинства надменностью. От души хотелось послать его куда подальше. Однако, осознавая свою зависимость от его развязной натуры, пришлось до поры затаить в себе буйство чувств, ведь я же не собираюсь, в самом деле, отозваться на всё безумным актом самопожертвования. Хочу домой и этим всё сказано.

Изобразив демоническую мину на физиономии, Алекс с омерзительной усмешкой продолжал наставления:

– И ещё. Перед сном помолись на закат. Это здорово облегчает душу. Всё легче будет тащить тебя на себе.

Будто наполненный социальной значимости, он демонстративно высморкался в кулак и вытер ладонь о штанину.

– Я вовсе не читал того бреда, что какой-то пархатый давно начертал в толстом фолианте, – надменно уведомил я крылатого благодетеля.

– Тогда приятно оставаться. Останемся каждый при своих: ты не увидишь дома, как собственных ушей, я – не стану утруждать себя сентиментальной блажью, любезно навязанной Морисолью.

С отчаянной решимостью пришлось резко умерить свой гонор, настроившись на рациональный образ мышления. Позорно ретировавшись, елейно обращаюсь за разъяснением к симпатизирующей мне русалке:

– Ни одной молитвы не знаю. Что делать?

Она сочувственно объясняет:

– Ты обратись к Господу своими словами и попроси удачи в пути. Он различит исходящее от сердца и непременно внемлет.

– А как обойтись без питья? Я ведь поужинал рыбой, а после неё всегда одолевает жажда.

– Ничего не поделаешь, придётся терпеть. Путь предстоит долгий, через море. Вся тяжесть нагрузки ложится на Алекса. Ему ещё надо пёрышки привести в порядок, чтоб крылья обрели достаточные аэродинамические свойства. Спокойной ночи, Цуцик! Устраивайся на ночлег на том ворохе сухих водорослей, ночами у воды сыро и можешь простудиться. Утром я вас разбужу.

– Спокойной ночи, Морисоль!

В наступившей темноте раздался звонкий всплеск воды, и русалка исчезла в своей стихии.

Сон бежал прочь от меня. Одна яркая звезда прямо напротив мерцающим пятнышком, словно лазерным прицелом снайперской винтовки, метила поразить в наиболее уязвимое место. Жуткое чувство обречённости никак не покидало съёжившегося сознания. Я не доверял Алексу, но судьба не предоставляла выбора.

– Придётся покорно сносить скверность его характера. До поры… – решил я злорадно. – Ох, потом на нём отыграюсь. Тоже мне, нашёлся ангел… опустившийся…

С полной безнадёжностью, без всякого энтузиазма обращаюсь к непостижимому Богу со своим нелепым запросом поспособствовать в моём благополучном водворении восвояси. На этом и погружаюсь в сон, больше похожий на коматозное состояние находящегося на грани между реальным и вечностью пациента.

Проснулся от грубого толчка в бок. Это Алекс пнул ботинком.

– Вставай, Цуцик. Уже пора! – это он так вместо доброго утра.

– Можно было бы и повежливей, – недовольно бормочу себе под нос.

– Да пшёл ты!.. – раздражённо парирует грубиян.

– Утро доброе! – раздаётся щебечущий голосок от воды.

– Я уже в курсе какое оно доброе, – вяло отзываюсь.

– Не обращай внимания на Алекса, он всегда такой. Сегодня тем более ему нужно сосредоточиться и настроиться на необходимый ритм. Я тут сплела из водорослей две прочных верёвки, чтоб ты ими накрепко привязался к Алексу и не выпал во время полёта.

Солнечный восход пурпурно окрасил горизонт и на его оттиснутом фоне медленно выплывал ещё не яркий алый шар, вселяя надежду в мою поникшую душу. Будто божественное око воцарилось на небосводе, дабы строго взирать за происходящим в мире.

– Ну, ты, пассажир! Давай прицепляйся ко мне. Пока на море отлив и дует попутный бриз, нужно воспользоваться этим. Тяжелее всего будет подняться кверху и набрать высоту, а там подхватят воздушные потоки и станет гораздо легче. И захвати это. – Алекс протянул длинную ветку, очищенную от листьев.

– Это ещё зачем?

– Стервятников будешь отгонять. А то они так и норовят атаковать вторгшихся в их пространство чужаков. Да смотри поаккуратней, чтоб мне в глаз не попал. И не елозь, там, на верёвках – натрешь мне живот, захочется в сортир облегчиться, а совершить посадку будет негде. Наделаю в штаны, тебе же хуже – протечёт на того, кто снизу.

– Ладно. Всё понял. Давай уже взлетай. Домой хочется поскорее. Там мать что-нибудь пошамать сварганила.

– На счёт «три» подпрыгиваем и сразу же поджимай ноги. Оп – ля!

С первой попытки получилось неудачно. Подпрыгнули вразнобой. Свалились.

Алекс расшеперился:

– Блин! Тебе говорил на «три» отталкивайся от земли. И в воздухе не болтать, иначе встречный поток в рот попадёт и может случиться эффект разгерметизации, тогда не вынесешь перегрузки.

Ещё раз подпрыгнули. Получилось! Медленно набираем высоту. Морисоль всё более отдаляется. Помахал ей на прощание.

– В принципе, хорошая она тёлка, жаль только ноги срослись в этот несуразный хвост, а так бы можно было потрахаться, – пробудилось во мне нежное чувство. – Слава богу, всё чики-пуки! Летим. Значит, сегодня буду дома. Так Алекс обещал.