Читаем без скачивания Том 1. Стихотворения - Василий Жуковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К Вяземскому*
Ответ на его послание к друзьям
Ты, Вяземский, хитрец, хотя ты и поэт!Проблему, что в тебе ни крошки дара нет, Ты вздумал доказать посланьем,В котором, на беду, стих каждый заклеймен Высоким дарованьем!Притворство в сторону! знай, друг, что осужден Ты своенравными богами На свете жить и умереть с стихами,Так точно, как орел над тучами летать,Как благородный конь кипеть пред знаменами,Как роза на лугу весной благоухать!Сноси ж без ропота богов определенье!Не мысли почитать успех за обольщенье И содрогаться от похвал! Хвала друзей — поэту вдохновенье! Хвала невежд — бряцающий кимвал!Страшися, мой певец, не смелости, но лени!Под маской робости не скроешь ты свой дар;А тлеющий в твоей груди священный жарСильнее, чем друзей и похвалы и пени!*Пиши, когда писать внушает Аполлон!К святилищу, где скрыт его незримый трон,Известно нам, ведут бесчисленны дороги; Прямая же одна!И только тех очам она, мой друг, видна,Которых колыбель парнасским лавром богиБлаговолили в час рожденья осенить!На славном сем пути певца встречает Гений;И, весел посреди божественных явлений,Он с беззаботностью младенческой идет, Куда рукой неодолимой,Невидимый толпе, его лишь сердцу зримый, Крылатый проводник влечет!Блажен, когда, ступив на путь, он за собоюПокинул гордости угрюмой суетыИ славолюбия убийственны мечты!Тогда с свободною и ясною душоюНаследие свое, великолепный свет,Он быстро на крылах могущих облетает И, вдохновенный, восклицает,Повсюду зря красу и благо: я поэт!Но горе, горе тем, на коих Эвмениды, За преступленья их отцов,Наслали Фурию стихов!Для них страшилищи и Феб и Аониды! И визг карающих свистковВо сне и наяву их робкий слух терзает!Их жребий — петь назло суровых к ним судей!Чем громозвучней смех, тем струны их звучней,И лира, наконец, к перстам их прирастает!До Леты гонит их свирепый Аполлон;Но и забвения река их не спасает!И на брегу ее, сквозь тяжкий смерти сон,Их тени борются с бесплотными свистками!Но, друг, не для тебя сей бедственный удел!Природой научен, ты верный путь обрел! Летай неробкими перстами По очарованным струнамИ музы не страшись! В нерукотворный храмСтезей цветущею, но скрытою от света Она ведет поэта. Лишь бы любовью красотыИ славой чистою душа в нас пламенела,Лишь бы, минутное отринув, с высоты Она к бессмертному летела —И муза счастия богиней будет нам!Пускай слепцы ползут по праху к похвалам, Венцов презренных ищут в прахеИ, славу позабыв, бледнеют в низком страхе, Чтобы прелестница-хвала,Как облако, из их объятий не ушла!Им вечно не узнать тех чистых наслаждений,Которые дает нам бескорыстный Гений, Природы властелин,Парящий посреди безбрежного пучин, Красы верховной созерцательИ в чудном мире сем чудесного создатель!Мой друг, святых добра законов толкователь,Поэт, на свете сем — всех добрых семьянин!И сладкою мечтой потомства оживленной… Но нет! потомство не мечта!Не мни, чтоб для меня в дали его священнойОдних лишь почестей блистала суета!Пускай правдивый суд потомством раздается,Ему внимать наш прах во гробе не проснется,Не прикоснется он к бесчувственным костям!Потомство говорит, мой друг, одним гробам;Хвалы ж его в гробах почиющим невнятны!Но в жизни мысль о нем нам спутник благодатный! Надежда сердцем жить в веках,Надежда сладкая — она не заблужденье; Пускай покроет лиру прах — В сем прахе не умолкнет пенье Душой бессмертной полных струн! Наш гений будет, вечно юн, Неутомимыми крыламиПарить над дряхлыми племен и царств гробами;И будет пламень, в нас горевший, согреватьЖар славы, благости и смелых помышлений В сердцах грядущих поколений;Сих уз ни Крон, ни смерть не властны разорвать!Пускай, пускай придет пустынный ветр свистатьНад нашею с землей сравнявшейся могилой —Что́ счастием для нас в минутной жизни было,То будет счастием для близких нам сердецИ долго после нас; грядущих лет певец От лиры воспылает нашей; Внимая умиленно ей, Страдалец подойдет смелей К своей ужасной, горькой чашеИ волю промысла, смирясь, благословит; Сын славы закипит, Ее послышав, браньюИ праздный меч сожмет нетерпеливой дланью…Давно в развалинах Сабинский уголок,И веки уж над ним толпою пролетели —Но струны Флакковы еще не онемели!И, мнится, не забыл их звука тот поток С одушевленными струями,Еще шумящий там, где дружными ветвямиВ кудрявые венцы сплелися древеса!Там под вечер, когда невидимо росаС роскошной свежестью на землю упадаетИ мирты спящие Селена осребряет, Дриад стыдливых хороводКружи́тся по цветам, и тень их пролетает По зыбкому зерцалу вод!Нередко в тихий час, как солнце на закатеЛиет румяный блеск на море вдалекеИ мирты темные дрожат при ветерке, На ярком отражаясь злате, —Вдруг разливается как будто тихий звон,И ветерок и струй журчанье утихает, Как бы незримый Аполлон Полетом легким пролетает —И путник, погружен в унылость, слышит глас: «О смертный! жизнь стрелою мчится! Лови, лови летящий час! Он, улетев, не возвратится».
Любовная карусель, или Пятилетние меланхолические стручья сердечного любления*
(тульская баллада)
В трактире тульском тишина, И на столе уж свечки,Като* на канапе одна, А Азбукин* у печки!Авдотья*, Павлов Николай Тут с ними — нет лишь Анны.«О, друг души моей, давай Играть с тобой в Татьяны!» —Като сказала так дружку, И милый приступает,И просит скромно табачку, И жгут крутой свивает.
Катошка милого комшит, А он комшит Катошку;Сердца их тают — стол накрыт, И подают окрошку.Садятся рядом и едят Весьма, весьма прилежно.За каждой ложкой поглядят В глаза друг другу нежно.Едва возлюбленный чихнет — Катошка тотчас: здравствуй;А он ей головой кивнет И нежно: благодарствуй!
Близ них Плезирка-пес кружит И моська ростом с лось!Плезирка! — милый говорит; Катоша кличет: — мось!И милому дает кольцо… Но вдруг стучит карета —И на трактирное крыльцо Идет сестра Анета*!Заметьте: Павлов Николай Давно уж провалился,Анета входит невзначай — И милый подавился!
«О милый! милый! что с тобой?» — Катоша закричала.«Так, ничего, дружочек мой, Мне в горло кость попала!»Но то лишь выдумка — злодей! Он струсил от Анеты!Кольцо в глаза мелькнуло ей И прочие конжеты!И говорит: «Что за модель? Извольте признаваться!»Като в ответ: «Ложись в постель», — И стала раздеваться…
Надела спальный свой чепец И ватошник свой алыйИ скомкалася наконец Совсем под одеяло!Оттуда выставя носок, Сказала: «Я пылаю!»Анета ей в ответ: «Дружок, Я вас благословляю!Что счастье вам, то счастье мне!» Като не улежалаИ бросилась на шею к ней, — Авдотья заплясала.
А пламенный штабс-капитан: Лежал уже раздетый!Авдотья в дверь, как в барабан, Стучит и кличет: «Где ты?»А он в ответ ей: «Виноват!» «Скорей!» — кричит Анета.А он надел, как на парад, Мундир, два эполета,Кресты и шпагу нацепил — Забыл лишь панталоны…И важно двери растворил И стал творить поклоны…
Какой же кончу я чертой? Безделкой: многи лета!Тебе, Василий! вам, Като, Авдотья и Анета!Веселье стало веселей; Печальное забыто;И дружба сделалась дружней; И сердце всё открыто!Кто наш — для счастья тот живи, И в землю провиденью!Ура, надежде и любви И киселя терпенью!
Плач о Пиндаре*