Читаем без скачивания Том 1. Стихотворения - Василий Жуковский

Ареопагу*

   О мой Ареопаг священный,   С моею музою смиренной   Я преклоняюсь пред тобой!   Публичный обвинитель твой,Малютка Батюшков, гигант по дарованью,   Уж суд твой моему «Посланью»   В парнасский протокол вписал    За скрепой Аполлона,И я к подножию божественного трона   С повинной головой предстал,    С поправками «Посланья»   И парой слов для оправданья!Прошу, да пред него и Аристарх-певец

   С своею критикой предстанет,И да небесный Феб, по Пинду наш отец,На наше прение негневным взором взглянет!За что ж о плане ты, мой грозный судия,Ни слова не сказал? О, страшное молчанье!Им муза робкая оглушена моя!   И ей теперь мое «Посланье»Уродом кажется под маской красоты!Злодей! молчанием сказал мне больше тыОдин, чем критиков крикливое собраньеРазбора строгого шумящею грозой!   Но так и быть, перед тобой    Все тайные ошибки!О чем молчишь — о том и я хочу молчать!..Чтоб безошибочно, мой милый друг, писать,   На то талант твой нужен гибкий!Дерзнет ли свой листок он в тот вплести венец?Ужасный стих! так ты воскликнул, мой певец!   И музы все с тобой согласны!Да я и сам кричу, наморщившись: ужасный!Вотще жую перо, вотще молюсь богам,Чтоб от сего стиха очистили «Посланье»!Напрасное пера невинного жеванье,Напрасные мольбы! — поправь его ты сам!Не можешь? Пусть живет векам на посмеянье!Кто славы твоея опишет красоту!Ты прав: опишет — вздор, написанный водою,А твоея — урод! Готов одной чертоюУбить сей стих! Но, друг! смиренную четуДвух добрых рифм кто разлучить решится?Да, может быть, моя поправка пригодится?..Кто славных дел твоих постигнет красоту? —Не лучше ли? Прими ж, мой друг, сию поправку,   А прежний вздорный стих в отставку.Что далее?.. Увы! я слышу не впервой,   Что стих: Дробила над главойЗемных народов брань, и что ж еще: державы! —Смешной и темный стих! Быть может, бес лукавый,    Моих баллад герой,Сшутил таким стихом коварно надо мной.Над искусителем себя мы позабавимБалладой новою, а стих хоть так поправим:

Ниспровергала, враг земных народов, брань!..Нет! выше бурь венца… Ты здесь, мой друг, в сомненье;Но бури жизни есть для всякого певцаНе запрещенное от Феба выраженье!А бури жизни, друг, чем лучше бурь венца?Итак, сомнение приняв за одобренье,Я с бурями венца отважно остаюсь —Вверяясь твоему сомненью,Спокойно на брегу с моей подругой ленью  Сижу и бурям критики смеюсь.Другой же стих — твоя, а не моя погрешность;Затмила, кажется, рассудок твой поспешность:   Ведь невнимательных царейВ Посланье нет! лишь ты, по милости своей,   Был невнимательный читатель;А может быть, и то, что мой переписатель    Царей не отделил   От их народов запятою   И так одной пера чертою   Земной порядок помутил.Итак — здесь виноват не я, а запятая,   И критика твоя косая. —Под наклонившихся престолов царских сеньНароды ликовать стекалися толпами.   По мненью твоему, туман.Прости! но с критикой твоей я не согласен,И в этих двух стихах смысл, кажется мне, ясен!Зато другие два, как шумный барабан,Рассудку чуждые, лишь только над ушамиГосподствуют: мой трон у галлов над главами,     Разгрянувшись…   Своими страшными кускамиПодобен сухарю и так же сух, как он.Словечко вспыхнул мне своею быстротоюПонравилось — винюсь, смиряясь пред тобою;   И робкою пишу рукою:Вспылал, разверзнувшись как гибельный волкан.   Но чем же странен великан,С развалин пламенных ужасными очами   Сверкающий на бледный свет? —Тут, право, милый друг, карикатуры нет!

  Вот ты б, малютка, был карикатура,  Когда бы мелкая твоя фигура   Задумала с развалин встать   И на вселенну посверкать.А тень огромная свирепого тирана…   Нет… Я горой за великана!Зато, мой друг, при сих забавных трех стихахПред критикой твоей бросаю лирой в прахИ рад хоть казачка плясать над их могилой:      Там все…И вот как этот вздор поправил Феб мой хилый:Там все — и весь, и град, и храм — взывало: брань!Все, раболепствуя мечтам тирана, даньК его ужасному престолу приносило…Поправка — но вопрос, удачна ли она?И мздой свою постель страданье выкупало!Конечно, здесь твой вкус надменный испугалоСловечко бедное: постель? Постель беднаДля пышности стихов — не спорю я нимало;   Но если муза скажет нам:И мздой свой бедный одр страданье выкупало, —Такой стишок ее понравится ль ушам?Как быть! но мой припев: поправь, как хочешь, сам!   И дай вздохнуть моей ты лени —Тем боле, что твои совсем некстати пениЗа этот добрый стих, в котором смысла нет;И юность их была, как на могиле цвет!Здесь свежесть юная и блеск цветочка милыйПротивоположе́н унынию могилы;На гробе расцветя, цветок своей красойНам о ничтожности сильней напоминает;Не украшает он, а только обнажает   Пред нами ужас гробовой.И гроба гость, цветок — симво́л для нас унылый,Что все живет здесь миг, и для одной могилы…И хитростью…Мой друг, я не коснусь до первых двух стихов!В них вся политика видна Наполеона!И всем известно нам, что, неизбежный ковИзмены, хитрости расставивши близ трона,Лишь только добивал его громами он.

    Не будь Наполеон —Разбитый гро́мами охотно я б поставил!Последние ж стихи смиренно я поправил,А может быть, еще поправкой и добил:По ним свободы враг отважною стопоюЗа всемогуществом шагал от боя к бою!    Что скажешь? угодил? —А следующий стих, на ратей переходыСлужа́щий рифмою, я так переменил:Спешащих раздробить еще престол свободы.Еще трем карачун; их смуглый мой зоил (Воейков)На смерть приговорил:И вслед ему всяк час за ратью рать летела —И по следам его на место: вслед всяк часПоставить рожица мне смуглая велела!   И я исполнил сей приказ!Уж указуешь путь державною рукой —Приказано писать: Уж отверзаешь путь.Перед тобой весь мир — писать: перед тобою    Мир — весь же зачеркнуть…Еще на многие стихи он покосился,    Да я не согласился.

«Пред судилище Миноса…»*

Пред судилище МиносаСобралися для допросаПодле Стиксовых бреговДуши бледные скотов.

Ворон, моська, кот, телушка,Попугай, баран, индюшка,Соловей, петух с свиньейСтали пред Миносом — в строй.

«Говорите, как вы жили?Много ль в свете вы грешили? —Так сказал им судия. —Начинай хоть ты, свинья».

«Я нисколько не грешила;Не жалея морды, рылаЯ на свете сем навоз;В этом нет греха, Минос!»

«Я, баран, жил тихомолком,На беду, столкнулся с волком:Волк меня и задавил, —Тем лишь я и согрешил».

«Я смиренная корова;Нраву я была простова;Грех мой, право, не велик:Ободрал меня мясник».

«Хоть слыву я попугаем,Но на свете был считаемС человеком наравне;Этот грех прости ты мне!»

«Я котом служил на светеИ имел одно в предмете:Бил мышей и сыр таскал;Этот грех, по чести, мал».

«Я, пичужка, вечно пела;По-еллински филомела,А по-русски соловей;Не грешна ни в чем! Ей-ей!»

«Я курносая собака,Моська, родом забияка,И зовут меня Барбос;Пощади меня, Минос!»

«Я петух, будильник ночи,С крику выбился из мочиИ принес на Стикс-рекуЯ свое кукареку»

«Я индюшка-хлопотунья,Пустомеля и крикунья;У меня махровый нос;Не покинь меня, Минос!»

«Ворон я, вещун и плакса;Был я черен так, как вакса,Каркал часто на беду;Рад я каркать и в аду».

Царь Минос сердитым взглядомНа скотов, стоящих рядом,Разъяренный засверкал…И ни слова не сказал.

Младенец*