Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки — ландесфюрст - Гай Орловский

Он улыбнулся.

— Мы с ним общались.

— Прекрасно, — сказал я с облегчением. — Надеюсь, как два старых волка, быстро разберетесь, что делать. Подчиняетесь только графу Ришару, больше никому.

— А мой Альвар, что с ним?

— Если захочет к вам, никто не стает удерживать. Но если предпочтет твердую руку графа Ришара и никакую больше — его право. Как вы понимаете, он за это время уже подрос…

Он поклонился.

— Ваша светлость, с вами все растут быстро.

— Спасибо, граф, за лестный комплимент.

Он покачал головой:

— Это не комплимент, сами знаете. Потому под ваши знамена стремятся рыцари, жаждущие славы и добычи, даже из далекой Ламбертинии.

— Ну что вы, граф!

— Да вы это сами знаете, — сказал он безжалостно. — Я здесь сразу же встретил трех рыцарей из Фарляндии и одного из Вендовера — это наши соседи с востока. Его Величество Барбаросса приказал не препятствовать таким искателям приключений пересекать земли Фоссано и даже помогать по возможности…

— Я люблю Барбароссу, — сказал я с чувством. — Только ему об этом не говорите, обидится.

Он поклонился.

— Сэр Ричард, я по-прежнему считаю некоторые ваши действия противоречащими строгой рыцарской морали, но готов допустить, что государи не могут ее соблюдать так же строго, как и другие… не отягощенные ответственностью за страну рыцари. И потому буду служить вам так же верно и преданно, как своему сюзерену, Его Величеству Барбароссе.

— Прекрасно, — сказал я растроганно, — вельми зело прекрасно, щас слезу выроню, так вы меня растрогали за самое интимное. И конечно же, вы вслед за турнедцами можете отбыть в Гандерсгейм, но, скажу честно, я бы предпочел, чтобы вы пока задержались здесь ненадолго. Ваша задача: сбросить варваров и пиратов в море, а затем с помощью местных карликовых королевств укрепить побережье. Неплохо бы выстроить там несколько мощных крепостей…

Он наклонил голову, но продолжал слушать, поглядывая исподлобья.

— Скажу честно, — признался я, — у нас впереди неизбежная экспансия на тот проклятый архипелаг, войска которого едва не стерли нас в порошок. Карфаген должен быть разрушен, иначе мы не сможем спать спокойно. Но сперва мы должны укрепить наши берега. Я думаю, вы не только полководец, но сумеете распорядиться и строительством укреплений.

Он поклонился.

— Ваша светлость, благодарю за доверие. Я готов отправиться немедленно.

— После пира, — напомнил я.

Он вскинул брови:

— Меняетесь, сэр Ричард.

— В чем?

— Раньше вы были против всяких пиров и торжеств.

— Увы, — ответил я со вздохом, — приходится идти навстречу пожеланиям рыцарского народа. В оправдание могу сказать, разве что поддаюсь только в таких мелочах.

Он кивнул:

— Верно. У большинства вся жизнь из мелочей.

Глава 10

По случаю великой победы над Людьми Моря полагается пир, но сэр Растер заявил, что мы еще тот не закончили, а объединять два в один не совсем прилично.

— Дорогой друг, сказал я проникновенно, — когда я смотрю на вашу богатырскую стать, я просветленно понимаю, что этих побед у нас будет как комаров над болотом — сопьемся! Потому ничего страшного, что пиры сливаются. Разве наша жизнь не сплошь победы, как у наших недругов — сплошь поражения? Все еще впереди…

Он гордо расправил плечи, взглянул орлом, — в моих глазах восторг, и он проговорил громыхающе:

— Хорошо, я сам займусь обустройством праздника. А то молодежь ни пить, ни гулять не умеет.

За пир отвечал сэр Растер, это многое значит, а сказано этим еще больше. Мне кажется, гудел не только весь дворец, но и весь Геннегау, а может, и Сен-Мари целиком, так как пределы королевства — так было объявлено — расширились на север еще на несколько сотен миль, а это и великая победа, и великие возможности.

Я велел начинать пир без меня, дескать, работаю над обогащением королевства (читай — своих соратников, как все правильно понимают, рыцари — люди простые и честные) и над эффективным освоением (читай — ограблением) покоренных территорий.

Когда наконец вышел из кабинета, услышал внизу:

— Королева!.. Дорогу королеве!

Изумленный — о ком это? — торопливо вышел на внутренний балкон и осторожно взглянул через перила.

Через зал двигается целая процессия, во главе шествует глашатай и периодически восклицает с радостным подъемом:

— Королева!.. Королева!

Все, кто попадается им на пути, торопливо останавливаются и разворачиваются в ту сторону. За глашатаем медленно и величественно скользит, словно плывет над гладью пола, Хорнегильда, за нею две фрейлины.

Справа и слева от прохода мужчины склоняются в поклоне и застывают в почтительном ожидании, пока Хорнегильда не пройдет мимо, а женщины приседают и тоже замирают, как птицы в гнездах.

Я поморщился: снова что-то не совсем так, как задумывалось. То ли сам глашатай сокращает титул «королева турнира», то ли ему подсказали тихонько, опустив в карман кошель с монетами, но все-таки во дворцах мало что происходит случайно, это я уже усек…

Мелькнула самокритичная мысль, что если все удачно, то это я задумывал, а если облом, то оно как бы само задумывалось, будто не я в обоих случаях. Ладно, пусть пока так, мне вообще-то по фигу, лишь бы другие не делали из этого каких-то далеко идущих выводов.

Хотя да, двум-трем из близких стоит обронить небрежно, что она королева только до ближайшего турнира. Кстати, он не ежегодный, к счастью. Можно хоть через пять лет… нет, рыцари взвоют и взбунтуются, и можно и прям завтра в честь великой победы исторического значения.

Столы накрыты в самом большом зале, это даже не тронный, я даже не знаю, как его использовали раньше. В самом центре двое под веселые выкрики собравшихся дерутся в полных доспехах, показывая боевые приемы, под стенами ходят жонглеры, на ходу подбрасывая булавы, а какой-то силач, опутанный цепями, рвет их как гнилые нитки, просто чудовище…

За главным столом, где два кресла с высокими спинками, именуемые тронами, и еще по два с каждой стороны, пока пусто, одна только Хорнегильда уже на месте, красивая и расточающая улыбки.

Я прошел к помосту, леди Хорнегильда поднялась и присела в поклоне.

— Ваша светлость…

Я сказал сварливо:

— Королева не обязана вот так кланяться.

Она ответила тихо:

— Ваша светлость, не сердитесь. Меня позвали, сказали, что пора. А когда я вошла в зал, возвращаться было уже поздно.

Я отмахнулся:

— Не берите в голову, леди. Это обычные дворцовые интриги.