Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки — ландесфюрст - Гай Орловский

Затем граф Рейнфельс с ходу пустил в атаку тяжелую конницу, что и переломило исход грандиозной битвы.

Жители Тараскона, на виду которых турнедцы истребили войско пиратов, высыпали после битвы из городских ворот и устроили ошарашенным воинам восторженную встречу. Их затаскивали в дома, поили вином, восторгались их выправкой и выучкой, и дотоле напряженные турнедцы наконец-то ощутили, что им рады, что они здесь как дома, если не лучше…

Насчет будущих походов и богатств на архипелаге мне распалять турнедцев и даже армландцев не пришлось, сами сделали некоторые важные выводы. Пираты подчеркнуто одеты в лохмотья, а на ком одежда из дорогой ткани, та нарочито испачкана дегтем, однако очень у многих пальцы унизаны золотыми кольцами с камешками удивительной красоты, и почти у всех оружие из лучшей стали, причем рукояти обязательно украшены рубинами или другими драгоценными камнями.

Для моих рыцарей и простых воинов это означает только одно: там, на островах, хранятся огромные богатства.

Разбирая действия военачальников, охраны порта, горожан, я не нашел грубых промахов. Что-то я делал бы не так, но это не значит, что обязательно получалось бы лучше. В общем, все сработали правильно, как единый организм, сопротивляющийся вторжению.

Даже Сулливан, оставшийся охранять вход в башню, прекрасно понимал, что обрекает себя на смерть, но тем самым давал возможность катапультам топить и топить корабли, входящие в бухту тесно, как селедки в косяке, и тем самым спасал город.

Вот только насчет пленных я все время чувствовал себя не на месте. Слишком многие предпочли бросить оружие, к радости подбиравших эти сокровища турнедцев, и поднять руки.

Самых отчаянных головорезов верховный ярл бросил на захват бухты и уничтожение доков, где они и погибли, а остальные по большей части отвлекали наши войска, да и не мешали своим же, высадившись по всему побережью, откуда угрожали захватом городов.

Отважные и приученные к жестоким сражениям рыцари везде настолько умело отрезали их от берега, что пираты сразу пали духом и начали сдаваться целыми толпами.

Набралось столько, что я, как уже бывало до меня, встревожился, как бы эта толпа, пусть и обезоруженная, не обнаглела от нашего христианского отношения к пленным и не разнесла здесь все, ибо даже сейчас их больше, чем наших войск, а не все же должны охранять недавних врагов.

Ко мне подбежал молодой рыцарь из числа турнедцев, рот до ушей, но послушно припал на колено.

— Ваша светлость!

— Слушаю, — сказал я благожелательно.

— Мы захватили очень сильного воина, — доложил он. — Дрался как лев! Его сбили с ног только брошенным со спины молотом. Когда связали, а он очнулся, кто-то узнал в нем их самого главного пирата…

— Вы захватили живым Бреггерта Гартера? — переспросил я в восторге. — Ну, дорогие друзья, вы просто неоценимое сокровище…

Он скромно потупился, сияющий молодостью и чистотой.

— Стараемся, ваша светлость!

— За поимку верховного ярла причитается награда, — сказал я. — Где он сейчас?

— Его держат в отдельной палатке, — доложил он. — Скованного и под охраной.

— Покажите, — велел я. — И перестаньте преклонять колено, мы не во дворце, а на поле боя!

Он подхватился легко, почти подпрыгнул.

— Прошу вас, ваша светлость!

Я шел за ним и думал, что Бреггерт Гартер, верховный ярл Империи Людей Моря, провел операцию точную и безошибочную. Она должна была увенчаться успехом, и обязательно бы увенчалась, он рассчитал все правильно.

И когда торговался за выкуп, он понимал, что у нас нет выхода, а деньги хотел получить до уничтожения городов и поголовной резни только потому, что казну удается захватить лишь в результате внезапного дворцового переворота, а при подходе вражеских войск ее прячут так, что обычно находят случайно совсем другие люди, да и то через сотни лет. Ценности горожан обычно гибнут во время пожаров, так что гораздо выгоднее получить золото, серебро, драгоценные камни и редкие изделия заранее в качестве выкупа… а потом да, вырезать этих трусливых людишек, разорить их города, чтобы, если где и спасутся в лесах, больше не осмеливались подходить к берегу.

Рыцарь указал на палатку, возле которой сидят на камнях двое арбалетчиков.

— Его держим прямо здесь!

— Спасибо, — сказал я.

Он откинул передо мной полог, но из деликатности следом не пошел, напротив, закрыл вход.

Верховный ярл опутан тяжелыми цепями — такие я видел на их же кораблях, явно оттуда и принесли, — сидит, скрестив ноги, прямо на песке. Когда я вошел, он сразу же выпрямил спину и окинул меня надменно-презрительным взглядом.

— Ну как? — поинтересовался я. — Жалобы есть?

Он поморщился.

— И что?

— Да так, — ответил я. — Просто вежливость, как вот начинают разговор о погоде.

Он процедил сквозь зубы:

— А зачем нам вежливость?

Я согласился с довольным вздохом:

— Ни к чему, все верно. Сколько кораблей еще в вашем архипелаге?

Он посмотрел на меня с вызовом:

— Скоро сам узнаешь.

— Узнаю, — согласился я. — Только на этот раз сами туда придем. Да ты это прекрасно понимаешь, не зря стал верховным ярлом. Почему-то мне кажется, стал им не потому, что в родстве с верховным конунгом… а за боевые подвиги. Я угадал?

Он поморщился, но лесть действует на всех безотказно, проговорил с гордым самодовольством:

— За подвиги я стал эрлом, ярлом, стекъярлом, а хавдингом и верховным ярлом меня избрали за умелые захваты островов, что должны были принадлежать нашему королевству!

Я сказал довольно:

— Так и думал. Настоящего полководца видно сразу. Должен сказать, что и эта твоя операция была продумана до мелочей и осуществлена безукоризненно. И обязательно увенчалась бы блистательной победой, если бы в королевстве Сен-Мари было все по-прежнему!

Он спросил сумрачно:

— А что изменилось?

Я посмотрел внимательно:

— Не догадываешься?

— Просто скажи, — буркнул он.

— Уже нет королевства Сен-Мари, — ответил я, — ну, каким оно существовало века. И к которому вы привыкли.

Он поморщился, но я видел, что и до моего прихода ломал голову, что же случилось, почему безукоризненный план не сработал, все было просчитано до мелочей.

— А что, — спросил он размеренно, — есть?

— Мир меняется, — сообщил я ему сногсшибательную новость. — Ты не учел, так как просто не мог знать, что из северных королевств сюда идут и идут могучие армии людей злых и ожесточенных. Они умеют воевать гораздо лучше, чем эти изнеженные, ты прав, сен-маринцы!