Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки — ландесфюрст - Гай Орловский

На его лице сменялись противоречивые выражения, от гордости, что был прав, а потерпел поражение из-за того, чего никто не знал и не мог учесть, до трагического осознания судьбы островов.

— И всю эту армию посадишь на корабли? — спросил он.

— Сперва их нужно построить, — заметил я. — Но это сделаем.

Он сказал зло:

— Мы утопили все ваши большие корабли! Затопим и те, что строите.

— Новые будут вдвое больше, — заверил я. — И будет их уже не три кораблика. Может быть, тридцать. А потом и триста…

Он фыркнул, я сам ощутил, что вроде бы задесятьтысячкурьерился, но тут же вспомнил, как Испания двинула в одну только битву против Англии полторы тысячи кораблей, и почти все они были покрупнее наших каравелл.

— Что вы планировали делать с городами? — поинтересовался я.

Он взглянул на меня с удивлением:

— Как будто не понимаешь.

— Понимаю, — ответил я. — Просто приятно услышать, чего удалось избежать.

Он подвигал плечами, цепи зазвенели.

— Если уж порт приходится брать с такими усилиями, — ответил он небрежно, — то надо сделать так, чтобы его никогда больше не строили. Для этого нужно всего лишь уничтожить местное население. Начисто!.. И тогда угрозы нашему архипелагу не будет. Нас бы встретили не только как победителей.

— Как спасителей?

Он кивнул.

— Народ этого не знает, но правители понимают, насколько материки могут быть опасны. У вас и людей больше, и ресурсов.

За палаткой послышались торопливые шаги, звякнул металл, когда стражи загородили кому-то дорогу, в ответ раздался злой голос барона Альбрехта.

Я кивнул верховному ярлу, прощаясь, и вышел из палатки. Резкое солнце, отражаясь от раскаленного белого песка, больно ударило в глаза.

Прищурившись, я поинтересовался:

— И что вам не празднуется, барон?

Он сказал раздраженно:

— В плен сдалось столько, что у меня недостает людей, чтобы их охранять! Я держу их на берегу, вплавь точно не уйдут, но вдруг оттуда придут еще корабли?

— Барон, — сказал я, — все проблемы решаемы. Сейчас вот первый этап…

Я кивком подозвал стража, он подбежал, вытянулся.

— Ваша светлость?

— Как зовут?

— Ганс, ваша светлость!

— У тебя острый меч, Ганс?

Он сдержанно улыбнулся.

— Да, только добавилось зазубрин. Но я уже начал точить снова…

— Хорошо, — сказал я. — В этой палатке самый главный гад, что привел их сюда. Через минуту ты должен показать мне его отрубленную голову.

Он чуть вздрогнул, потом в глазах появился злой блеск.

— Разрешите выполнять?

Я кивнул.

— Действуй.

Барон задержал дыхание, когда страж повернулся и нырнул в палатку. Там послышался короткий шум, через пару мгновений Ганс вышел, держа за волосы голову верховного ярла. Кровь щедро льется из обрубка шеи, и Ганс брезгливо отодвинул ее на вытянутой руке.

— Прекрасно, — сказал я, — теперь ее на пику и показать пленным.

Барон сказал быстро:

— Это их разъярит!

— Они не рыцари, — напомнил я. — Не разъярит, а понизит боевой дух. Что и без того уже не весьма. Ганс, сделай это все, а потом у меня есть для тебя еще одно поручение, раз уж сторожить больше некого.

Он вытянулся:

— Располагайте мной, ваша светлость!

— Сперва голову на копье, — напомнил я.

Он умчался, я повернулся к барону:

— Вы знаете, что они намеревались фактически уничтожить все население Сен-Мари, чтобы строить корабли было уже некому?

Он хмуро кинул.

— Логика простая. Таким образом отводили от себя угрозу.

Я сказал мирно:

— Мы от себя отведем тоже.

Глава 9

Военачальники подходят один за другим, у всех идеи насчет пленных, но все сводятся к тому, чтобы превратить их в рабов, а дальше только варианты: то ли в каменоломни, то ли рубить лес для кораблей, то ли всех раздать в дома горожан, пусть работают за одну еду… Я устал повторять, что церковь точно будет против. Христианин не может иметь рабов, а если ссылать в каменоломни… то у нас нет столько карьеров, да и зачем так много камня, а дать топоры и послать рубить лес — придется держать армию для охраны: топоры, даже плотничьи, — тоже оружие.

Там же, в лагере, я велел вызвать ко мне командиров лучников, арбалетчиков и тяжелой пехоты, а когда они явились, пытливо оглядел их и остался доволен. Все зрелые, битые жизнью, повидавшие зло и добро, понимающие, что мир не совсем таков, каким хочется видеть.

— Все видели временный лагерь пленных?.. Скоро их пора кормить, а сюда доставлять еду затруднительно.

Командир тяжелых пехотинцев, немолодой уже воин, спросил:

— Придется их перегонять ближе к городам?

— Придется, — согласился я. — И делать это предстоит вам. Благородные рыцари, понятно, не возьмутся за конвоирование пленных… Вам нужно отвести их в стационарный лагерь… он вблизи Большого Хребта, только вдали от дорог. Поведете не всех, а небольшими группами. Скажем, по пятьсот или тысяче человек.

Они переглянулись, тот же командир ратников сказал понимающе:

— Да, большую толпу охранять в дороге совсем трудно.

— Могут разбежаться, — добавил глава арбалетчиков.

Старший над лучниками уточнил:

— Ваша светлость… а где этот лагерь, чтоб точнее?

Я посмотрел на него в упор.

— Какая разница?.. Все равно до него не дойдете. По дороге пленные сделают попытку взбунтоваться, но вы ее пресечете, и они все погибнут… Кстати, драгоценности, что на них, — ваши.

Он охнул, но глаза загорелись, уже видели в ушах пиратов дорогие серьги, а на пальцах кольца. Остальные задвигались, начали переглядываться.

— Ваша светлость, — произнес командир панцирной пехоты.

— Что-то непонятно? — спросил я строго.

Он вздрогнул, выпрямился.

— Все будет исполнено в точности, ваша светлость!

Я кивнул:

— Вот и хорошо. Мне и надо, чтобы все мои мудрые и гуманные приказы исполнялись в точности и быстро. Мы строим великое Царство Божье на земле, где будут только гуманизм, человеколюбие и справедливость!.. Но сперва нужно очистить площадку, что вы и сделаете.

Он поклонился, лицо ошарашенное.

— Позвольте исполнять, ваша светлость?

— Исполняйте, — велел я. — И помните, в нашем гуманном мире нет места рабам и угнетенным!

Он заверил, отступая и снова кланяясь:

— Не будет, ваша светлость! Ни одного не оставим.

Из лагеря пленных отправляли все-таки большими группами, потому что пираты осмелели и начали орать, что целый день во рту крошки не было, а морить голодом — не по-рыцарски, и вообще так благородные люди не поступают…