Читаем без скачивания Попаданка. Мама для бастарда - Елена Белильщикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Откуда-то оттуда, из лесной темноты, зазвучала тихая музыка. И Камил закружился на месте в неведомом танце. Он ловко переступал босыми ногами по траве, поднимал руки, изгибался телом. Его волосы, уже распущенные, черным шелком летели по воздуху. Глаза были закрыты по-прежнему, только ресницы дрожали и дрожали, будто он видел сон. Особый сон. Колдовской.
Глава 26
Между полупрозрачных деревьев появились тени. Светлые силуэты, чуть светящиеся, начали стекаться к Камилу отовсюду. Он остановился, открывая глаза, жестом показывая им на Драго. Они шептали что-то. Все вместе, неразборчиво, похоже, даже на непонятном нам языке. Зато Камил все понимал, ведь кивал.
Теодор ободряюще сжал мою ладонь. Только сейчас я поняла, что напряжена, как натянутая струна. Ведь светлые силуэты обступили Драго и Камила вплотную, закружились вокруг них, будто в хороводе. Быстрее, быстрее, быстрее! В этом мельтешении я уже перестала разбирать отдельные фигуры: они слились в одно, в сплошной белый свет. А потом нас ослепила короткая вспышка. Я невольно зажмурилась, боясь открыть глаза. Увидеть, что ничего не подействовало.
– Мама! Папа!
От звонкого детского голоска я задрожала всем телом, зажимая рот ладонью, чтобы не разрыдаться. Ведь и лес, и трава исчезли, а в круге свечей Драго открыл глаза. Теодор обнял меня за плечи, и мы, услышав от Камила, что можно, бросились к сыну. Он едва успел сесть на полу, как угодил в наши объятья. Я схватила личико Драго в ладони, целуя взъерошенные кудри. А Теодор потом поднял его на руки, прижимая к самому сердцу. Подоспел и Милад, хватая Драго за руку.
– Как ты, малыш? Не болит ничего? – засуетилась я.
Драго замотал головой.
– А я уснул, мама? Я помню, как ягоды взял, и больше ничего!
– Хорошо, что ты проснулся, сынок, – снова обняла его я, прижимаясь и к Драго, и к Теодору заодно, не в силах сдержать слез счастья.
Драго осмотрел лекарь, заключив, что все в порядке. Камил сказал, что после такого ритуала и воздействия потусторонних сущностей нужен отдых. Так что Драго уложили спать. А мы собрались в кабинете у Теодора. Ведь Камил сказал, что должен сказать нечто важное.
– Это касается метки Драго, – начал он, когда закрыв тяжелую дубовую дверь.
Я и Теодор сели на диванчик. Милад оперся о массивный стол с богатой резьбой, обхватив пальцами столешницу позади себя. Камилу сесть предложили, но он отмахнулся.
– И что же метка? Мой он все-таки сын? – спросил Теодор.
Камил покачал головой.
– Нет, но магия в нем твоя, королевская. Так вышло, что в одни сутки вы с Даной… кхм, были близки. И хотя от одного мужчины, – Камил жестом указал на Теодора, – она не забеременела, но остался магический след в ее теле. Так всегда случается после ночи с сильным магом. А потом был ты, Милад. Там, на сеновале. И получился ребенок от тебя, который впитал в себя магию другого мужчины.
– Значит, Драго – сын Милада, но с королевской магией? – спросила я.
– Именно, – кивнул Камил и шагнул ближе к нам, глядя в глаза Теодору. – Что же делать теперь будешь, государь? Вижу, что веришь мне. Отречешься от сына чужого?
– Не чужой он мне. Все равно мой, – встав, Теодор решительно посмотрел в глаза Камилу. – Полюбил я этого ребенка, как своего. Так что и растить буду, как родного. Вместе с Даной.
От таких слов у меня сладко защемило сердце. В эту секунду я забыла о том, что не жена Теодора. О нет. В этот момент я почувствовала себя так, словно мы семья. Я, он и наш малыш Драго.
***
Теодор спустился в тронный зал, когда сообщили, что стража изловила Анисью. Ему хотелось… продемонстрировать свое превосходство. Предстать перед этой паршивкой уже не слепым глупцом-муженьком, который все спускал ей с рук. А жестким и грозным государем, правителем, который вправе карать. Он опустился на трон, каждый сантиметр которого был расписан изысканной резьбой. Теодор поправил рукав парадного одеяния, подбитого мехом по рукавам, готовясь встречать «гостью».
Двери в зал распахнулись. Несколько стражников ввели под конвоем Анисью. Она переоделась в простое платье, наверно, с чужого плеча. Но похоже, перед поимкой ее неплохо погоняли. Ведь оно порвалось на плече, а светлая коса растрепалась. Руки Анисьи были связаны за спиной грубыми веревками, но помимо этого стражники грубо держали ее за плечи. Теодор поморщился. Это была излишняя перестраховка. Не горло же она ему бросится перегрызать? Хотя судя по сверкающему злому взгляду, Анисья была в шаге от этого.
– Что же свидеться захотел, а не сразу казнить? Поглумиться напоследок захотелось? Только пленницей я тебя привлекаю, государь? – язвительно спросила Анисья, встряхнув волосами. – Так сказал бы раньше, принесла бы я в спальню оковы какие-нибудь!
Она рассмеялась в лицо Теодору, но получила тычок в спину от стражника. Несильно, так, скорее, для унижения. И недовольно вспыхнула. Привыкла, что ей, королеве, все можно. Стражники быстро ее в этом разубедили, когда надавили на плечи, грубо заставляя опуститься к ногам Теодора. Злы были на Анисью, с первого взгляда видно. Ведь по всему дворцу уже новость разлетелась, что по ее вине чуть ребенок невинный на тот свет не отправился. Вот и смотрели все на Анисью зверями.
– На колени перед королем! И рот закрой, пока тебя не спрашивали! – рявнул на нее стражник, а потом боязливо покосился на Теодора. – Ваше Величество, или прикажете кляп ей сунуть? Вдруг проклянет еще, змеюка!
– Да не ведьма она сама по себе, – отмахнулся Теодор. – И магии в ней нет ни капли.
Он встал с трона, в итоге, еще больше возвышаясь над Анисьей. Но даже так, глядя снизу-вверх, она выглядела гордой и несгибаемой. Хотя грудь от страха под платьем вздымалась часто-часто.
– Что правда, то правда, – кивнул стражник. – Ведьму-то вместе с ней поймали, в темнице сидит, решения Вашего ожидает.
Но Теодору пока было не до Малены – девицы, которую вместе с Анисьей в лесу изловили. Он не отводил взгляда от той,
