Читаем без скачивания Маленький дорожный роман - Анна Васильевна Дубчак

— Хорошо. Встретимся через час… — И она назвала адрес.

Это было кафе на Никитском бульваре. Даша помчалась туда. С трудом припарковалась, вошла в кафе, посетителей было мало. Пахло кофе. Она понятия не имела, как выглядит сестра Аркадия. Осмотрелась — все посетители были парами. И никто не обратил на нее никакого внимания. За две минуты до назначенного времени в кафе вошла девушка со светлыми распущенными волосами, в белых брюках и голубом джемпере. Увидев Дашу, сразу направилась к ней.

— Даша?

— Да, это я. А вы Саша?

— Да. Закажем кофе?

Расположились за столиком, заказали кофе. Саша была явно чем-то недовольна. Как если бы заранее знала, что эта встреча — впустую потраченное время.

— Так что вы хотели мне рассказать?

— Я знаю, кто убил вашего брата.

— И кто же?

— Убийц было двое: Валентина и ее муж Юрий. Кто-то из них стрелял из пневматического пистолета Льва Хрунова, коллеги по работе вашего брата, который, не знаю уж каким образом, оказался у этой парочки. А второй пистолет они взяли у отца Валентины. Про пистолет это я предполагаю.

— И какие у вас доказательства?

— Они муж и жена. Сообщники. Она выстрелила, скорее всего, из пневматического пистолета. — В горле у Даши пересохло, и она уже сто раз пожалела, что пришла сюда, а еще ей казалось, что она несет полную чушь! — А он решил ее подстраховать, возможно, она об этом и не знала… Спрятался где-то поблизости… Я хочу сказать, что он знал, куда и зачем она поехала. Возможно, он сначала отказался, когда она предложила ему поучаствовать, но потом приехал, чтобы, повторяю, подстраховать ее. Чтобы уж наверняка… И еще я подумала, что все эти годы они жили каждый своей жизнью потому, что это убийство отравило их жизнь… И Валентина могла шантажировать его… Или он ее. Просто я знаю, какой образ жизни вела Валя, я знаю ее сто лет… Они были с Юрой повязаны, понимаете? Думаю, не так-то легко жить с таким грузом убийства в сердце…

Саша слушала ее, не перебивая. К кофе не притронулась. Сидела бледная. Потом прокашлялась и спросила:

— И зачем вы мне все это рассказали? Тем более что Валентина убита. И почему, если вы знали, ну или хотя бы догадывались о том, кто убил моего брата, не пошли в полицию?

— Я боялась ее.

— Понятно. Зато теперь, когда она мертва, можно говорить, так? Или же наговаривать.

Даша почувствовала, как кровь прилила к лицу. Она стала задыхаться и от стыда, и от неловкости.

— Понимаете, убита моя подруга. Да, она преступница, сложный человек, но мы дружили много лет, со школы. И мне хотелось бы знать, кто ее убил и за что. И получается, что мотив был у вас, как у сестры, и у ее мужа, которого она шантажировала.

— Вот пойдите в полицию и все это расскажите.

— А вам не страшно? Вас же могут задержать!

— А вас?

— В смысле? Не поняла…

— Вы задолжали Валентине крупную сумму денег. И следователь об этом знает.

— Но это неправда! Я ей всё отдала! — Даша не успела даже спросить, откуда ей, этой Саше, об этом известно. Ее словно ударили под дых.

— Вот пойдите к следователю и все расскажите. Или ждите, когда за вами придут.

Даша не помнила, как выбегала из кафе. Ноги подкашивались, дыхания не хватало. Она чувствовала себя полной дурой! Зачем, зачем она звонила этой Саше? Зачем только напомнила о себе? И откуда она знает о ее долге? Она что, общалась все это время с Валентиной? Но это невозможно!

Вопросов было так много, что у нее разболелась голова. Что делать? Что, если ее привлекут к ответственности? Что, если Юрий потребует у нее два миллиона? Где она их возьмет? А если ей понадобится, еще чего доброго, адвокат? Кто его будет оплачивать? Где взять деньги?

Только в жестяной банке из-под печенья. Если их, конечно, еще не забрал Юрий. Но как проникнуть в квартиру-мастерскую? Ключи! Валя давным-давно дала ей на хранение связку ключей. Она всегда так делала, всю жизнь. Не доверяла соседям, а только ей, Даше.

И Даша помчалась домой за ключами.

21. Август 2024 г

Женя

Только Женя рассталась с Ребровым, как ей позвонил Журавлев. И она не смогла не взять трубку.

— Слушаю. — Она попыталась изобразить холодный тон.

Хотелось обрушить на Павла вопросы, упреки, все, чтобы только выплеснуть свои эмоции, в которых пока еще и сама не разобралась, но нашла в себе силы промолчать, давая ему возможность объяснить свой звонок.

— Женя, если ты не занята, приезжай на Шаболовку, на квартиру Еремеева. Мы только что закончили обыск, но я еще здесь, один, может, найдешь что интересное. Ты это умеешь.

— Еду! — воскликнула она в твердой уверенности, что это все-таки не приглашение на свидание, а на самом деле возможность поучаствовать в расследовании.

Он встретил ее у подъезда, они вместе поднялись в квартиру. И Женя вдруг испугалась, что Павел сейчас набросится на нее, а она не в силах будет сопротивляться.

— Вот… Смотри. Только у тебя примерно час.

— А что эксперты? Нашли что-нибудь интересное?

— Взяли смывы с пола, проверят, но вот так, чисто визуально, следов крови нет. Следов борьбы, конечно же, тоже. Да и вряд ли Еремеев убивал свою жену здесь, а потом, переодев и закинув на плечо, потащил труп на Добролюбова. Это невозможно. Даже при условии, что там нет камер… Он мог наткнуться здесь, в подъезде, на кого угодно, на соседей… Он же не идиот.

— Знаешь, когда человек находится в невменяемом состоянии, когда, предположим, случайно убил жену, которую незадолго до этого уличил в измене, у него реально могла поехать крыша, и он не понимал, что делает. Его могло одолевать жгучее желание подставить любовника жены. И он стремился к своей цели, совсем не задумываясь о том, что подставляет в первую очередь себя. Это потом, когда он пришел бы в себя, он бы понял, что натворил, и, возможно, дал бы признательные показания. Но он же пока ни в чем не признался?

— Нет.

— А на каком основании вы проводите здесь обыск? Еремеев — подозреваемый?

— Пока нет. У него алиби. Но он задержан, его постоянно допрашивают. Что же касается обыска — понимаешь, произошло убийство, и оно могло быть совершено у нее дома, здесь, и убийцей мог быть необязательно муж, а кто-то другой. Вот поэтому здесь работали эксперты.

— Понимаю. Тяжелых предметов нет? В смысле, таких, которыми можно было бы нанести смертельную рану?

— Есть, конечно.