Читаем без скачивания Драма жизни Макса Вебера - Леонид Григорьевич Ионин

Расколдовывание – Рационализация как сверхидея – Opus magnum – Понимающая социология – Власть и господство (традиция, харизма, бюрократия) – «Промежуточное рассмотрение» – Эротика и сексуальность

КОНЕЧНО, о Болдинской осени говорится здесь фигурально. Имеется в виду, что как для Пушкина вынужденное пребывание в деревне по причине карантина стало самой плодотворной порой его творчества, так и у Вебера эти семь лет без Эльзы стали самым плодотворным временем всей его творческой жизни. Именно тогда были созданы самые значительные труды: «Хозяйство и общество» и многотомная «Хозяйственная этика мировых религий». Хотя это было время без Эльзы, оно было наполнено постоянным заботливым присутствием Марианны и любовью Мины Тоблер. Возникает вопрос: если основные труды Вебера писались без Эльзы, кого же нужно считать его подлинной музой, помогающей раскрыться его творческому дару без риска впасть в нервную катастрофу? Но оставим этот вопрос риторическим.

Расколдовывание

Расколдовывание – это своего рода пароль, по которому можно разделять своих и чужих в великой многовековой мировоззренческой борьбе сциентистов, рационалистов, позитивистов, атеистов и т. п., с одной стороны, и антисциентистов, иррационалистов, экзистенциалистов, религиозных философов, просто гуманитариев и просто верующих – с другой. Чтобы избегнуть слишком наукообразных терминов, скажем так: расколдовывание мира имеет место, когда усилиями логики и науки, прежде всего в варианте science (c. 85), мир зачищается до такой глубины и чистоты, что в нем не остается места для непознаваемых сущностей, таких, например, как Бог, душа, а также таких смутных для эмпирической науки персонажей (или сущностей), как боги, демоны, духи и пр., которые якобы управляют миром и человеческими жизнями. Таким образом, расколдовывание – это зачистка мира от непознаваемого.

Так вот, для нашего времени Макс Вебер – один из главных расколдовывателей, можно сказать, пророк расколдовывания. Для него этот процесс складывается из нарастающей интеллектуализации и рационализации мира. Он пишет в статье «Наука как профессия»:

возрастающая интеллектуализация и рационализация не означают роста знаний о жизненных условиях, в которых приходится существовать. Она означает нечто иное: люди знают или верят в то, что стоит только захотеть, и в любое время все это можно узнать; что, следовательно, принципиально нет никаких таинственных, не поддающихся учету сил, которые здесь действуют, что, напротив, всеми вещами в принципе можно овладеть путем расчета. Последнее, в свою очередь, означает, что мир расколдован. Больше не нужно прибегать к магическим средствам, чтобы склонить на свою сторону или подчинить себе духов, как это делал дикарь, для которого существовали подобные таинственные силы. Теперь все делается с помощью технических средств и расчета (ИП, 714).

Это замечательная и выразительная цитата, которая всюду приводится как идеальное описание процесса расколдовывания, на самом деле содержит одну очень важную оговорку, едва ли не ставящую под сомнение самое существо процесса расколдовывания. Вебер пишет: «Люди знают или верят». Это значит, что расколдовывание основано на вере, на которой, собственно, основана и магия, являющаяся главной мишенью для расколдовывателей. Но мы не будем здесь на этом останавливаться, поскольку это слишком большой и важный вопрос, о котором нельзя говорить бегло. Я, то есть автор этой книги, написал в свое время большую статью о постепенном, можно сказать, ползучем восстановлении прав и авторитета магии в современном мире, о его, этого мира, новом заколдовывании, которое сопутствует вроде бы тотальному господству науки и научного мировоззрения[41].

Расколдовывание придумал не Вебер. Он сам пишет о «великом историко-религиозном процессе расколдовывания мира, начало которого относится ко времени древнеиудейских пророков и который в сочетании с эллинским научным мышлением уничтожил все магические средства спасения, объявив их неверием и кощунством» (ИП, 142). Следующим грандиозным этапом расколдовывания мира стала Реформация. В разделе о протестантской этике мы даже поместили таблицу и комментарий к ней (с. 118), где прямо указано, что едва ли не главный смысл Реформации состоял в отмене сакраментальных, то есть священных вещей и ритуалов, то есть, по сути, пережитков магии и дохристианских верований в католицизме. Вебер разъяснял, иллюстрируя этот процесс, что истый пуританин даже у гроба своих близких отказывался от всех религиозных церемоний и хоронил их тихо и незаметно, «дабы не допустить никакого superstition, никакой надежды на спасение путем магических сакраментальных средств» (ИП, 142). Дальнейшее развитие религиозной жизни, по крайней мере, на Западе ведет в двух направлениях. Одно, развивающееся в некоторых протестантских сектах, идет к постепенному полному расколдовыванию, когда не только религиозная мораль, но даже сам Бог становится не нужным, а остаточные ритуалы превращаются в ритуалы совместности, служащие поддержанию общности, и только, или ритуалы успеха как такового. Более консервативные группы просто теряют свое влияние и свою духовную территорию, оставаясь островками заколдованности во все более и более расколдовывающемся мире.

Расколдовывание – один из важнейших процессов в современном мире, у него много псевдонимов: секуляризация, десакрализация, интеллектуализация, демифологизация, модернизация, рационализация и др. Последнее – рационализация – еще одно наряду с расколдовыванием ключевое слово к темам Макса Вебера.

Рационализация как сверхидея

Рассматривая в главе 4 «Протестантскую этику…» (ПЭ) Вебера, мы увидели, что религиозная этика направляет и организует (рационализирует) человеческое поведение, придает ему характерные черты и, в конечном счете, отливает его в форму институтов и организаций, которые, в свою очередь, способствует его устойчивости и стабилизации, и все это вместе порождает целостную историческую эпоху или, если применить марксистские термины, социально-экономическую формацию, называемую капитализмом. Я сознательно упрощаю дело, снимая все оговорки, уточнения, отметая более или менее частные возражения и пр., поскольку речь должна идти о сверхидее веберовского творчества. Вебер сам сформулировал эту сверхидею в небольшом тексте, который он назвал «Предварительные замечания» и предпослал новой публикации ПЭ (1920), ставшей первым томом «Хозяйственной этики мировых религий».

Для европейского человека, пишет Вебер, встает естественный вопрос: «Какое сцепление обстоятельств привело к тому, что именно на Западе, и только здесь, возникли такие явления культуры, которые развивались <…> в направлении, получившем универсальные смысл и значимость?» (ИП, 44). Далее он перечисляет важнейшие сферы жизни общества, где больше всего бросаются в глаза различия между Западом и другими, как он выражается, культурными регионами. Первая из них – наука. Эмпирические знания, тонкая мудрость, философское и теологическое размышление, глубина умозаключений – все это, считает Вебер, было и есть повсюду. Но нигде, кроме Запада, не сформировалось научное знание в его методически-рациональном аспекте: математическое обоснование астрономии у эллинов, рациональное доказательство в эллинской геометрии, механике, физике, рациональный эксперимент (Античность и Возрождение), лабораторная культура, рациональная химия, «прагматическая» историография (Фукидид), систематика и рациональные понятия