Читаем без скачивания Энциклопедия всенародной глупости - Михаил Задорнов

И наконец, главное, что меня в своё время поразило больше всего. В немецких банях мужчины и женщины находятся вместе в одних и тех же парилках совершенно нагими. Моются в одних и тех же душевых. При этом разговаривают о погоде, политике, ценах и скидках, совершенно не испытывая друг к другу никаких чувств. Попав первый раз в немецкую баню, я сразу сказал, что наших мужиков сюда без подготовки пускать нельзя. Наши ведь на Севере детей на стройках делают, не снимая телогреек!

Ну и, учитывая сказанное, закончу своё отступление так: если немцу предложить с веником и стаканом водки после селёдочки в шубе, поросёночка под хреном зайти в парилку, где сто сорок, он сначала умрёт, потом с ним случится инфаркт.

– А у вас виски с содовой нет? – робко поинтересовался немец.

Ещё раз напоминаю: то была Россия переходного этапа к рыночной экономике, когда рубль уже был близок к самоубийству, а товаров ещё не было. Поэтому виски пили только редкие завсегдатаи различных заграниц.

– Вы что? Какие виски? – возмутился председатель, а вместе с ним и нефтяники помельче. – Виски вы ещё у себя нахлебаетесь. А тут уж давайте по-нашенски. У нас есть такой напиток, называется «шило». Выпьете – будете нефтяниками! Мы за свои слова отвечаем!

Во второй половине своей юности я с агитбригадой ходил на наших судах по Северному морскому пути. Тогда и узнал, что «шило» – это особый согревающий напиток: спирт с перцем. Когда на атомоходе «Ленин» я вонзил в себя всего полстакана «шила», меня вместе с табуреткой пригвоздило к полу минут на двадцать. Хотя я был закалён студенческой жизнью в общежитии. Можно себе представить, что было после такого же стакана с незакалённой немецкой немощью. Он в момент превратился в восковую фигуру из Музея мадам Тюссо. В этой же позе его перенесли в гостиницу и уложили в кровать. Только заботливо надели галстук, чтобы тот не потерялся.

Проснулся наш немецкий шеф в восемь утра и, по-моему, в первый момент даже не понял, в какой стране он находится. Голый, в медицинском халате, с деловым галстуком на шее. А над ним уже стоят наши нефтяники. Все в костюмчиках, свеженькие, с утра супчику поели. Наши ведь всегда перед работой опохмеляются супчиком, вернее, наваром из мозговой косточки. И при этом приговаривают: «Однако оттягивает».

Стоят они над немцем, словно консилиум у постели умирающего. Главнокомандующий протягивает ему всё тот же гранёный стакан и говорит:

– На, выпей, полегчает. Отвечаю…

Я по глазам немца вижу, что он хочет задать вопрос, но не может. По его взгляду вопрос мне понятен, и я его озвучиваю:

– Это что, тоже «шило»?

– Нет, «шило» льётся вечером. А это на похмелье. Это «буравчик». Выпей, выпей. Нефтяником будешь!

«Буравчиком» меня угощали на атомоходе «Арктика». Могу засвидетельствовать: «буравчик» действительно не «шило», потому что «буравчик» – это не спирт с перцем, а спирт с небольшой добавкой жидкого азота. Кто-то из северян придумал, дабы спирт не так раздирал глотку, немного добавлять в него захолаживающего жидкого азота. Действительно, с такой добавкой близкий к температуре абсолютного нуля напиток, можно сказать, проскальзывает в организм, не задевая нежных слизистых оболочек гортани. Затем лёгкая фракция «буравчика» мгновенно испаряется с выдохом или иком, а спирт, как ценное вещество, остаётся в организме. Только пить «буравчик» надо очень быстро, ни в коем случае не смакуя, как виски с содовой.

Немцу очень хотелось стать нефтяником. Принял он «буравчик» и ещё на пару дней поехал в гости к мадам Тюссо. Очнулся. А наши опять над ним в галстучках консилиумом собрались:

– Одевайся. Сегодня едем на рыбалку. Поехали, поехали, два дня уже тебя тут ждём.

– Я не умею рыбачить, – взмолился немец.

– А что там уметь! Наливай и пей.

Уезжали немцы с подписанным контрактом. Растолстели на наших харчах. У того, который по-русски говорил, голова уже с трудом входила в кепочку. Впрочем, этого следовало ожидать: ведь он влюбился в повариху, которая им всю неделю готовила. Звали её Варя. Это имя ей очень подходило. Она не могла быть ни Олей, ни Таней, ни Леной. Она могла быть только Варей. Готовила с душой и умела открывать пиво обручальным кольцом. Всё это очень нравилось немцам. Она же, Варя, выбрала того, который говорил по-русски. Ей нравилось говорить с мужчинами. Этого она на родине не имела. И, кроме того, хотелось, чтобы ей было понятно, как её уговаривают.

Когда же мы прощались в аэропорту «Шереметьево», немцы мне сказали:

– У вас потрясающая страна. Похудеем – ещё приедем. Нам очень понравилось. Спасибо. У нас в Германии работать гораздо сложнее. У нас бы полгода такой контракт обсуждали. Наверное, потому, что у нас нет такой бани.

Один из немцев действительно вернулся. Но я его уже не встречал. Мне рассказывали нефтяники, которые потом стали политиками, что Варе он привёз новое обручальное кольцо. Всё-таки добился своего – стал настоящим нефтяником!

©

«Это скупердяйство немецкое, – говорил мне как-то мой знакомый, – меня довело до отчаяния. Я решил наказать немца…» Он показал немцу свой «мерседес» и говорит: «У меня вот, смотри, трёхсотый. У тебя ведь тоже? Спорим, что я могу, например, взять отвёртку и дырок сейчас набить прямо на своей машине». Тот всполошился: «Ты чего, это ж «Мерседес», лучшая компания в мире! Не верю! Не сможешь!» – «Не веришь?» – «Не верю!» – «Спорим на тысячу долларов?» – «Давай!»

Мой знакомый залез на крышу и – бум-бум-бум – наделал отвёрткой дырок. Немец в отчаянии побледнел, отдал тысячу долларов. А наш взял эти деньги, поехал в автосервис и в том месте, которое продырявил, прорезал люк за триста долларов.

Вот загадка: почему мы соображаем отменно, а быт наладить не можем?

Японец, женатый на нашей русской женщине, рассказал мне такую историю. Жена предложила ему слетать к её родителям в таёжный город. Они сели на Ан-24 – у него уже адреналин начал вырабатываться, потому что он никогда не видел, чтоб самолёт сидел на брюшке. И объяснить ему, что там колёса есть, невозможно…

А наши же лётчики ещё и приколисты. Я однажды на водоплане летал, у меня тоже выработался адреналин, когда лётчик нас решил разыграть и так приводнился, что мы на десять метров под воду ушли. Лётчик довольный такой: ну, хоть и не 1 апреля, но хотелось розыгрыша.

…Так вот японец дальше рассказывает. Летят они, и вдруг самолёт начинает падать, заваливаться то на одно крыло, то на другое и резко вниз идёт, и уже земля рядом… Кто-то звонит, прощается с родными, просят бумажные пакеты, шишки набили, вещи по салону летают… И вдруг, когда все уже чуть не попрощались с жизнью, самолёт выравнивается, летит и набирает высоту.

Высовывается из кабины довольный пилот:

– Ну чё? Козлов на поляне видели?

Понятно, что он не хочет возвращаться в Японию, говорит, там скучно, у него адреналин не выделяется. Выучил русский, потому что русской женщине японский не выучить никогда, а общаться же как-то надо. Благодаря его рассказам я выяснил, какая разница между русским и японцем. Японец из любого секса может устроить чаепитие. А русский – наоборот. Поэтому ему и нравится у нас.

Он говорит, только русские могли придумать гонки мобильных телефонов. Японцу в жизни до этого не додуматься. Два пацана кладут на стол два телефона, ставят на виброрежим, одновременно звонят с других аппаратов и ещё болеют. «Бы-стре-е, бы-стре-е! Ты чего отстаёшь?!» – телефонам кричат. Японец узкоглазие потерял, когда вот это услышал и увидел.

Когда он ехал из Хабаровска во Владивосток, в соседнем купе русские ребята играли в карты. Деньги кончились, они стали играть на желания. То, что по пьяни может загадать русский, не загадает вообще в мире никто. Проиграл – целуй розетку электрическую взасос три раза. Бедный японец, когда это увидел, понял, откуда русские заряжаются… Девчонка проиграла в «дурака», ей велели три раза кукарекнуть под столом. Казалось бы, нормально. Но – в соседнем купе. А там как раз мой приятель-японец ехал. Ночью заходит русская девчонка, щёки и ягодицы одного размера. Он не успел удивиться, как она залезает под стол и начинает кукарекать. Потом встаёт и уходит.

©

Японские туристы часто приезжают в Россию. Особенно на Дальний Восток. Их бывает очень жалко у нас. В хабаровском театре гастролировала труппа японского балета. За кулисы пришла японка и спросила у зав поста, откуда можно позвонить. Завпост показал ей на единственный телефон за кулисами. Сам куда-то отлучился. Телефон был ещё советский, с диском. Японка такого никогда не видела. Когда завпост вернулся, она ему пожаловалась, что телефон не работает. Оказывается, она минут десять нажимала пальцем на дырочки в диске.

©

Поезд Хабаровск – Владивосток. Большая группа японцев едет в СВ. Раннее утро. Из туалета выбегает обескураженный японец и по-английски на весь вагон кричит: