Читаем без скачивания Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8" (СИ) - Симада Содзи

Приблизив лицо к решетке, она смотрела не на циркулярную пилу, а в дальний правый угол сарая.

– Достаточно?

– Ага, – ответила Сатоми.

Я опустил ее на землю.

– Это страшная хижина, – сказала Сатоми, стоя рядом со мной.

Я кивнул. Она тоже это чувствовала. И с учетом того, что она сказала, мне тем более было непонятно, как она запросто ходит сюда просто помыть руки.

– У кого сейчас ключ от этой хижины?

Собравшись с духом, я задал важный вопрос. Тут я заметил, что она дышит немного тяжелее, чем раньше.

Она покрутила головой.

– Нет, я не знаю. Неизвестно, – сказала она, размышляя.

Это было немного неожиданно.

Дальше я пошел вдоль стены хижины в сторону печи, которая меня тоже интересовала. Печь для мусора с единственной трубой наверху стояла там же, окруженная высоким бурьяном. Ничего необычного. Никаких признаков того, что печью пользовались прошлой ночью. Значит, все так, как сказали сегодня утром супруги Инубо?

Я осторожно примял траву правой ногой. Потом сделал еще шаг. И медленно стал двигаться вперед.

Сатоми, вскрикнув, толкнула меня в спину, заставив подпрыгнуть. Честно говоря, я сам чуть не закричал. И был очень рад, что сдержался.

Сатоми чуть не каталась от смеха. Однако у меня не было ни настроения, ни желания разбираться с этим. Призрак, убивший тридцать человек, встал у меня перед глазами как живой, мне опять стало очень страшно, и я отступил к хижине. Мне показалось, что ноги вот-вот побегут независимо от моей воли.

– Вы испугались? Как мило! – сказала Сатоми, но я этого почти не расслышал.

– Пойдем скорее домой. Пойдем туда, – сказал я и направился к колодцу.

Сатоми дернула меня за руку. Она никуда не пошла и вела себя странно. Плечи ее дрожали, на лице появилось выражение, в котором смешались смех и слезы. Я не мог понять, в чем дело. Честно говоря, я начал бояться ее тоже.

И вдруг она обняла меня и поцеловала. Она больно притянула меня за затылок правой рукой и крепко прижалась ко мне губами в настойчивом поцелуе. Мне показалось, что мое сердце сейчас остановится.

Она сразу же отпустила меня и быстро вернулась к колодцу, оставив меня в оцепенении. Отойдя довольно далеко от сарая, она остановилась и, как ни в чем не бывало, обычным своим тоном позвала меня:

– Господин Исиока, давайте быстрее!

Похоже, она возвращалась в сад. Страх остаться одному вдруг придал мне сил, и я поспешил за ней.

Сатоми была загадкой.

Наконец-то пришло время представления, и пока все жители «Рюгатэя» наблюдали из коридора, Сатоми медленно вышла на середину лужайки вместе со своей матерью. Тут она снова стала обычной старшеклассницей и вела себя немного по-детски.

Однако со мной все было иначе. Чем дальше, тем сильнее билось мое сердце, и временами я даже чувствовал, что дрожь охватывает мое тело. Что значил этот поступок Сатоми? Я волновался, размышляя, как мне теперь себя вести, и думал, что больше не смогу, как прежде, смотреть в лицо Сатоми. Оказалось, и я не застрахован от подобных проблем.

Что касается концерта кото на открытом воздухе, то к его началу все жители «Рюгатэя», включая не только постояльцев, но и членов семьи Инубо, собрались в коридоре.

Лицо Сатоми, игравшей на втором кото, было крайне напряжено. Произведение, которое они исполняли, действительно было очень сложным.

Кстати, оно даже вызвало у меня некоторый страх. Мне представился демон, безумно пляшущий под завывания метели, и ко мне вернулся ужас прошлой ночи. Если бы я услышал эту музыку вчера вечером, когда был в таком настроении, я бы вздрогнул. Так или иначе, это было очень впечатляющее произведение, и для меня было большим открытием то, что музыка кото может звучать так современно.

Но больше всего меня удивило мастерство Икуко Инубо. Я совершенно не знаком с кото, но даже мне было понятно, что она весьма искусна. Она всегда держалась очень скромно, и я ожидал немного более дилетантского выступления. В быстрых местах ее руки двигались с такой скоростью, что мне казалось, будто они стоят на месте. И уж если она так играет, то как же должна была играть такая опытная исполнительница, как Кэйгёку Онодэра. Мне захотелось послушать ее выступление. Интересно, нет ли в продаже ее записей?

Когда исполнение второй пьесы достигло апогея, тростниковая дверь позади Сакаидэ приоткрылась, и из-за нее появилась бабушка Кику. Наверное, она услышала музыку.

Она подошла к Сакаидэ и что-то ему сказала. Наверное, спросила, что происходит. Сакаидэ, оставшись сидеть скрестив ноги, повернулся назад и что-то ответил ей на ухо. Бабушка Кику несколько раз кивнула. Она осталась в коридоре и стала слушать выступление.

Мелодия окончилась. И снова все громко зааплодировали. Я тоже был под большим впечатлением. Это была очень сложная музыка. Мне своим звучанием она даже напомнила авангардный джаз. Я никак не ожидал, что в таком отдаленном месте услышу что-то подобное.

Сатоми достала знакомый платок цвета сепии и вытерла руки. Казалось, этим она говорила: слава богу, все кончилось. Икуко, похоже, была настроена так же. Однако аплодисменты не прекратились. Всем было крайне скучно и хотелось развлечений. Кадзусигэ Футагояма и другие кричали: «Еще!» Он, хоть и священник по профессии, по молодости лет вел себя как на рок-концерте.

Сакаидэ тоже начал вызывать на бис. Даже я неожиданно присоединился к этим крикам. Икуко, казалось, была немного встревожена, она повернулась к дочери и о чем-то с ней посоветовалась. Сатоми отвечала ей тоже с обеспокоенным выражением лица.

Икуко повернулась к нам и, казалось, собиралась что-то сказать. Поэтому мы перестали аплодировать.

– Большое спасибо всем. Мы просто любители, поэтому у нас не такой уж большой репертуар. Но раз вы просите нас сыграть еще, то мы попробуем новую вещь. Сейчас мы сыграли очень сложное произведение, и Сатоми, как видите, жалуется, поэтому теперь исполним вещь полегче. Это моя любимая пьеса, она называется «Песня моря». Это нежная песня о пейзажах Внутреннего моря Сэто[424]. В ней на самом деле должна звучать флейта сякухати. Хотелось бы мне, чтобы мой муж подыграл нам, но он как-то далек от искусства…

Послышались смешки.

– Я должна извиниться перед композитором, что без разрешения внесла некоторые изменения в мелодию, переложив ее для кото. Хотя я родилась и выросла здесь, Окаяма мне тоже очень хорошо знакома. Пожалуйста, послушайте. Итак, «Песня моря».

Мелодия, которую они заиграли, была вполне ортодоксальной пьесой для кото, и я почувствовал облегчение. Через некоторое время после ее начала бабушка Кику, возможно, чувствуя себя нехорошо, поблагодарила Сакаидэ и удалилась в свою комнату. Она не торопясь заскользила по коридору, пока не переступила порог своей комнаты. Тростниковая дверь медленно закрылась.

Затем, словно под влиянием старушки, остальные зрители тоже зашевелились. Сначала Юкихидэ, сидевший внизу возле «Рюбикана», встал и медленно пошел по коридору. Через несколько минут встали Митико с дочкой. Вместе с ними и Эрико Курата. Все втроем они тоже направились по коридору в сторону «Рюбикана». Выступление еще продолжалось.

Для Икуко Инубо просьба сыграть еще, вероятно, оказалась неожиданной, но так же неожиданна она была и для некоторых зрителей. Им подошло время работать. Все исполнявшиеся произведения были довольно длинными, так что с начала концерта прошел уже почти час. Когда он начался, прямые солнечные лучи освещали лужайку сверху, а теперь солнце зашло, и мать с дочерью продолжали играть уже в тени «Рютэйкана».

Я заметил, что Сатоми взглянула на часы на левом запястье. Мелодия подошла к финалу. Темп стал медленнее. В этот момент вдалеке на звоннице появилась фигура Юкихидэ Инубо. Он взялся за веревку. Пьеса еще не закончилась. Глядя на него, я злился, почему он не может немного подождать. Однако Юкихидэ такие вещи совершенно не беспокоили, он начал раскачивать подвешенное у колокола бревно вперед и назад и наконец изо всех сил нанес первый удар.