Читаем без скачивания Когда взорвется газ? - Данил Корецкий

Черепахин принял холодный душ, потом горячий, потом снова холодный, потом пил виски и закусывал салом с квашеной капустой. Спиртное не действовало, только когда бутылка стала подходить к концу, его отпустило. Стресс прошел, зато сразу накатила волна опьянения.

Через пару часов Юрист вывел прилично пьяного Черепахина к машине. Это уже был не «Рейнджровер», а вытянутый, как стремительная капля, черный БМВ седьмой модели.

Открывая дверцу Юристу, Примус тихо спросил:

– Это он Бобона с Коляшей?..

Тот покачал головой.

– Нет, не он. Мы во всем разобрались, он чистый. И вообще, это наш друг!

– А-а-а... Тогда другое дело!

И Примус распахнул дверцу перед еле стоящим на ногах журналистом. Черная сверкающая капля сорвалась с места и, выбравшись на шоссе, набрала скорость сто восемьдесят километров в час. Развалившись на заднем сиденье, Черепахин то и дело прикладывался к бутылке «Баллантайна». Он никак не мог прийти в себя.

К полуночи БМВ ворвался в Киев. Черепахина привезли на базу «Голубой воздух». Баданец встретил гостя лично. Выглядел он как всегда респектабельно: хороший костюм, отглаженная сорочка, стромкий галстук, тонкий запах одеколона после вечернего бритья – Виктор Богданович не терпел неряшливой щетины.

– Здравствуйте, Иван Сергеевич! – Руководитель «Потока» двумя руками крепко пожал ладонь журналиста, озабоченно осмотрел его лицо, изрядно помятую одежду. – Вы в порядке? Надеюсь, с вами пристойно обращались?

Баданец строго посмотрел на Юриста, который мало что понимал, так как не успевал отслеживать изменения обстановки.

– Ну... В общем, да, – в свою очередь взглянув на Юриста, кивнул Черепахин. Он тоже мало что понимал. Возможно, потому, что был сильно пьян.

Стол накрыли на веранде. Яркие прожектора освещали озеро и голубые ели. Черепахин не ел и не пил. Ему хотелось выговориться и расставить все по своим местам.

– Я правда ничего не знаю, – горячо убеждал он. – Поверьте, никто не делал заказа...

– Да, да, мы разобрались, – сочувственно кивал Баданец.

Юрист молчал, жадно поглощая хорошо прожаренный стейк.

– Этот сюжет появился спонтанно, поверьте... Мы ничего не знали, ни о каких государственных секретах. Оператор – Паша Савин его случайно снял. Его потом убили...

– А кто убил? – насторожился Виктор Богданович.

– Не знаю...

Баданец и Юрист переглянулись.

– Когда это произошло? – встрепенулся Юрист.

– Да почти сразу после эфира, – Черепахин поднес ко рту широкий стакан с виски. От запаха спиртного его замутило, но он пересилил себя и все же сделал глоток. – Дней через шесть-семь...

– Странно, – задумчиво произнес Баданец.

– Очень странно, – эхом отозвался Юрист.

Черепахин тоже считал, что если убивают оператора, арестовывают и преследуют директора, то это как минимум очень странно. Но в словах хозяев был совсем другой подтекст, хотя он и не мог понять – какой именно.

– С этим надо разбираться! – то ли констатировал, то ли приказал Баданец.

И опять Черепахин не понял: с чем разбираться? С убийством Пашки? Но этим занимается милиция...

– Обязательно, – кивнул Юрист и вытер салфеткой жирные губы. – Скажите, Иван Сергеевич, почему его могли убить?

– Гм...

Черепахина вопрос застал врасплох. А почему его арестовали, посадили в камеру, хотели пытать? Почему исчезли или убиты специалисты в сфере радона? Баданцу и его подручному это лучше знать! Но они хозяева положения и ждут не такого ответа.

– Ну, я не знаю... Говорят, из-за денег... Паша вроде бы собирался покупать машину. Но это очень странно – он всегда едва сводил концы с концами. На камеру «шпионский глаз» у товарища занял триста долларов...

– Что это за камера? – встрепенулся Баданец.

– Цифровая, крохотная, для скрытой видеосъемки... Прячется в карман или под рубашку, а объектив в галстучной заколке...

Баданец и его советник опять переглянулись.

– А перед самым убийством у него появились деньги...

– Ясно, – задумчиво сказал Юрист.

На веранду вышла симпатичная девушка в белом переднике, она катила сервировочный столик с фруктами, коньяком и сигарами. Юрист быстро наполнил коньячный бокал для своего шефа. Виктор Богданович привычно поднял пузатую посудину, покачал в ней маслянистую жидкость. На стекле остались тонкие «ножки».

– Не будем портить делами вечер отдыха. Давайте выпьем за окончание нашей конфронтации и начало сотрудничества. Вы, Иван Сергеевич, убедились в том, что до врагов наших мы всегда добираемся. Теперь вам предстоит убедиться в том, что для друзей мы ничего не жалеем. Будьте здоровы!

Черепахин уже не мог пить. Чокнувшись, он отодвинул стакан, даже не поднеся к губам. Баданец чуть пригубил и поставил бокал на стол.

– Не будем ворошить прошлое. Скажу только, что, возможно, чрезмерно «острые» действия были не лишены оснований – все-таки речь идет о безопасности страны! И, не скрою, были основания считать, что вы причастны к антипрезидентскому заговору!

Иван Сергеевич только замычал и покачал головой.

– Да, да, теперь мы в этом убедились, – газовый барон протянул руку и успокаивающе похлопал журналиста по ладони. – Теперь я постараюсь все компенсировать...

Как можно компенсировать арест, многократные угрозы для жизни и липкий ужас в пыточном подвале, Черепахин не знал.

– Скажите, у вас есть мечта? – доверительным тоном продолжил Баданец. – Только не спешите, Иван Сергеевич, хорошо подумайте, потому что высказанные мне мечты имеют обыкновение сбываться.

Иван Сергеевич мечтал только об одном: заснуть и проснуться за день до того, как Савин принес злополучный сюжет. Чтобы сразу бросить карту с оригиналом записи в СВЧ-печь! Хотя загадочные переглядывания Баданца с Юристом, их внезапная настороженность наводили на мысль, что не все так просто. Скорей всего он оказался пешкой в большой игре двух мощных противодействующих сил! Значит, уничтожив запись, он бы все равно подвергся преследованиям и пережил арест, покушения, ужасы, а сейчас имел бы задушевный разговор с другими людьми, олицетворяющими вторую противоборствующую силу! А может, просто был убит, как Савин... Когда-то давно он читал книгу, в которой герою предоставлялась возможность вернуться во времени и выбрать другую дорогу судьбы, но каждый раз все заканчивалось одинаково – его убивали из одного и того же пистолета с гербом старинного дворянского рода...

Пауза затянулась.

– Сложно выбрать? Понимаю. Давайте я вам помогу, уважаемый Иван Сергеевич. – Баданец едва заметно улыбнулся, откинулся в плетеном кресле и расслабленно вытянул ноги.

– Итак, могу вам предложить, во-первых, солидную руководящую должность в привычной для вас сфере: телевидение, радио, печатная пресса. Выберете сами, что вам ближе. Во-вторых, хорошие деньги, очень хорошие, раньше вы таких не видели! Ну, и, естественно, безопасность на всей территории нашей страны...

Баданец полюбовался произведенным его словами эффектом и добавил, как контрольный выстрел:

– Если же вам придет в голову фантазия уехать за границу, то интересы моего бизнеса простираются практически по всему миру и подобрать для вас удобную страну и занятие не составит большого труда...

– Это очень щедрые предложения. Что я должен сделать взамен? – с трудом выговаривая слова, спросил журналист. – И смогу ли я оправдать ваши ожидания?

Баданец подался вперед.

– Сможете. Речь идет о журналистской работе, в которой вы большой дока...

– Но журналистика так высоко не оплачивается...

– Оплачивается, если является козырем в предвыборной кампании Президента!

Черепахин икнул

– И что это за козырь?

– Микола Проховыч! – со значением сказал Баданец. Лицо его приняло жесткое выражение. – Точнее, его сын! Подойти к старику можете только вы. И взять у него повторное интервью... Что скажете?

Черепахин долго не раздумывал. Точнее, совсем не раздумывал. Он не хотел опять оказаться в том страшном подвале.

– Брать интервью – это моя профессия, – сказал он и уронил голову на стол.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Виктор Богданович и многозначительно посмотрел на своего подручного. Юрист ответил еще более широкой улыбкой.

– Думаешь, все это действительно случайность? – спросил газовый барон.

– Похоже на то, – кивнул советник.

Баданец помолчал.

– Действительно, похоже. Я бы тоже поверил. Но одна деталь перечеркивает мою доверчивость...

– Какая деталь?

– Если сюжет снят случайно, то кто и зачем убил оператора вскоре после эфира? Или это еще одна случайность?

Он мрачно усмехнулся.

– Нет, так не бывает...

– Что же тогда? – спросил Юрист.

– Провокация. Причем хорошо подготовленная! – уверенно сказал Баданец. – Журналистов использовали «втемную». И тот, кто все организовал, ликвидировал оператора, который знал его и мог выдать!

– Пожалуй, вы правы, – чуть подумав, согласился советник. – Будем работать в этом направлении!