Читаем без скачивания Влюбленная Пион - Лиза Си

На время праздника Голодных Духов они закрыли окна деревянными экранами, а двери заперли изнутри. Я по­чувствовала запах риса. Из-за двери пробивался луч све­та, отбрасываемого фонарем. Я услышала, как люди тихо переговариваются. Я вслушивалась изо всех сил и вскоре уловила голос госпожи Цянь: «Перестав собирать крылья зимородка на берегах изумрудной реки, я остаюсь в моем скромном и бедном жилище, читая стихи». Я хорошо по­мнила эти строки, и они заставили меня затосковать по дому. Но что мне было делать? Я была одна, я лишилась семьи и подруг, утратила дар слова и искусства. Я закры­ла лицо руками и зарыдала и тут же услышала скрип сту­льев и вскрики ужаса. Эти люди накормили меня, а я на­пугала их криками из потустороннего мира!

Когда праздник закончился, я вернулась в спальню Жэня и Цзе. Я была полна сил и энергии, и у меня нео­жиданно появилась новая цель. Я впервые насытилась с тех пор, что предшествовали моей смерти, и у меня появился новый голод — тот самый, который я когда- то пестовала для работы над «Пионовой беседкой». Может, я смогу добавить кое-что к тому, что писала на полях книги, и превращу мои заметки в автопортрет, чтобы Жэнь увидел в нем символ всего того, что нахо­дится внутри меня? Разве не портрет Линян и мои сочи­нения соединили наши души?

Я стала такой же эгоистичной, как вторая жена. Ког­да я стала рассказывала Цзе о «Пионовой беседке», мне удалось затронуть ее мысли, и она стала писать на клоч­ках бумаги и прятать их в нашей спальне. Теперь мне потребуется от нее кое-что еще.

Я заставляла Цзе оставаться днем в спальне, предпо­читая, чтобы она была рядом со мной, а не делила тра­пезу со своим мужем и свекровью в столовой. Свет раз­дражал меня, а потому я просила ее закрывать двери и задергивать занавески на окнах. Летом в комнате было прохладно, и мне это нравилось. Осенью приносили одеяла. Зимой Цзе надевала теплые жакеты, подбитые мехом. Наступил Новый год, затем пришла весна. В чет­вертом месяце цветы раскрылись навстречу солнцу, но мы вместе сидели в темной комнате, где не становилось теплее даже днем.

Я велела Цзе перечитать то, что написала в первом томе. Затем я отослала ее в библиотеку Жэня, чтобы она нашла те три отрывка, которые мне не удалось обнару­жить при жизни. Я подсказала ей взять в руки кисть и записать ответы и свои комментарии к ним на страни­цах рядом с моими собственными заметками. Если я могла заставить Цзе «играть на флейте» для моего мужа, что мне стоило уговорить ее взять кисть и писать? Ни капли усилий. Очень просто.

Но я не была удовлетворена. Я отчаянно нуждалась во втором томе, который начинается с описания при­зрачной, но вечной любви Мэнмэя и Линян. Он ставит точку на ее поминальной дощечке, извлекает тело из могилы и пробуждает ее к жизни. Что, если я прикажу Цзе записать свои мысли и дать прочитать их Жэню? Неужели он не почувствует желания последовать при­меру Мэнмэя?

Ночью мы встретились с Цзе у ее любимого пруда, и я сказала ей: «Тебе нужен второй том. Ты должна найти его». Я неделями, словно попугай, повторяла ей это. Но Цзе была замужней женщиной. Она не могла покидать дом, чтобы найти эту книгу, так же как и я, если бы была жива. Ей приходилось полагаться на свои уловки, обая­ние и любовь мужа. Я помогала ей, но она и сама многое умела. Она могла быть упрямой, надоедливой и избало­ванной. Наш муж реагировал превосходно.

«Я мечтаю прочитать второй том “Пионовой бесед­ки”, — говорила она, наливая ему чашку чая. Я виде­ла представление давным-давно, и теперь мне бы так хотелось прочитать это произведение великого автора н обсудить его с тобой». Жэнь пил горячий чай, а она заглядывала ему в глаза, гладила пальцами рукав и до­бавляла: «Иногда я не понимаю метафор и аллюзий, которые использовал писатель. Но ты же сам прекрас­ный поэт! Может, ты мне объяснишь?»

Ночью, когда Жэнь лежал между нами под грудой теплых одеял, она шептала ему на ухо: «Я каждый день думаю о твоей первой жене. Вторая часть оперы пропа­ла, и это постоянно напоминает мне о том, что Тун умер­ла. Уверена, ты тоже по ней скучаешь. Если бы только мы могли вернуть ее...» Затем язычок высовывался из ее рта, и она начинала ласкать мочку его уха, приглашая мужа заняться чем-то еще.

Я осмелела. Летом я часто усаживалась на спину Цзе, и она носила меня по комнатам. Благодаря этому мне не нужно было беспокоиться об углах. Я была всего лишь дуновением ветерка, сопровождавшим появление второй жены. Когда мы прибывали к обеду в столовую, госпожа У откладывала свой веер и приказывала слугам закрыть дверь, потому что по комнате внезапно пробе­гал сквозняк, и часто, даже в самые жаркие месяцы, она просила разжечь огонь в жаровне.

— Кажется, твои губы опять стали тоньше, — как-то вечером сказала Цзе свекровь.

Свекрови часто жалуются на это. Все знают, что тон­кие губы являются признаком худобы, а худоба означа­ет пустое лоно. Другими словами, она спрашивала. «Где мой внук?» Это был обычный старомодный вопрос.

Жэнь взял Цзе под столом за руку. На его лице пока­залось озабоченное выражение.

— И руки у тебя холодные. Но ведь на дворе лето! Пойдем завтра на прогулку? Посидим у пруда, посмот­рим на цветы и бабочек, и солнце тебя согреет.

— Не судьба мне сейчас любоваться цветами, — про­бормотала Цзе. — Бабочки кажутся мне душами мертве­цов. А когда я смотрю на воду, я думаю об утопленниках.

— Думаю, — язвительно заметила моя свекровь, — солнце ей не поможет. Куда бы они ни пришла, она при­носит с собой холод. Что, если и солнце от нее убежит?

В глазах Цзе показались слезы.

— Я лучше пойду в свою комнату, почитаю немного.

Госпожа У плотно обмотала вокруг себя шаль.

— Да, наверное, так будет лучше. Я пришлю завтра доктора, чтобы он определил, что у тебя за болезнь.

Цзе непроизвольно сжала ноги.

— Это ни к чему..

— Как ты родишь сына, если...

Сына? Цзе была нужна мне для другого! Не то чтобы она была не способна родить наследника. Она мне по­могает. Ребенок нам ни к чему.

Но доктор Чжао, который пришел навестить нас, беспокоился совсем о другом. Я не видела его с тех пор, как умерла. Не могу сказать, что была рада вновь встре­титься с ним.

Он, как обычно, пощупал пульс, посмотрел на язык, Цзе, затем вышел с Жэнем из комнаты и объявил:

— Я видел такое много раз. Ваша жена перестала есть. Она часами размышляет в темноте. Господин У, все это наводит меня на единственное заключение: ваша жена больна любовным томлением.

— Что же мне делать? — встревоженно спросил Жэнь.

Они сели на скамейку в саду.

— Обычно ночь, проведенная наедине, легко излечи­вает эту болезнь, — сказал доктор. — Наверное, она отка­зывается заниматься дождем и облаками? Поэтому она до сих пор не понесла? Ведь вы женаты уже больше года.