Читаем без скачивания История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако скудость финансов представляла для его предприятий труднопреодолимое препятствие. Жители острова, солдаты, европейская публика и, главное, Бурбоны не сомневались, что Наполеон увез с собой несметные богатства, ибо, когда речь шла об императоре, никто не верил ни во что, имевшее малые размеры, кроме собственных его физических размеров. При мысли о богатствах Наполеона враги тряслись от страха, а наивные подданные трепетали от радости. Но сокровища были химерой, ибо этого человека, самого честолюбивого из людей, менее всего заботило то, что относилось к нему лично. Он пришел к отречению, так и не задумавшись, на что будет жить вдали от трона. Сумев искусно сэкономить с цивильного листа 150 миллионов, которые потратил потом на чрезвычайные военные нужды, он впервые занялся подсчетами в минуту отъезда из Фонтенбло, и оказалось, что у него осталось только несколько миллионов, перевезенных в Блуа, львиную долю которых отобрал у императрицы комиссар временного правительства.
К счастью, еще до разграбления Наполеон успел послать гвардейских улан за 2,5 миллионами, распорядившись, чтобы Мария Луиза оставила себе 2,9 миллиона. Из них императрица сумела прислать ему еще 900 тысяч, что довело его состояние до 3,4 миллиона франков. Это и был единственный ресурс для жизни на острове Эльба, если он останется на нем до конца своих дней. Ведь годовая субсидия в 2 миллиона, обещанная договором от 11 апреля, так и не была выплачена, и Наполеону оставались только доходы с острова. А доходы эти были весьма невелики. Город Портоферрайо приносил около 100 тысяч франков въездной пошлины; сам остров приносил еще 100 тысяч франков прямых налогов. Рыбная ловля, солеварни, рудники в их нынешнем состоянии давали около 320 тысяч франков, что составляло в целом 520 тысяч. Муниципальные расходы Портоферрайо и других городков и расходы на дороги поглощали не менее 200 тысяч франков. А ведь Наполеону приходилось содержать дом, флот и армию, и эти предметы требовали не менее 1,5–1,6 миллиона франков. Следовательно, в год требовалась сумма в 1,2 миллиона, тогда как его состояние после расходов на строительство домов уменьшилось до 2,8 миллионов. Значит, не получая обещанной субсидии, он не сможет долго прожить на Эльбе, если не отпустит охрану, то есть последовавших за ним верных солдат. Не составив еще никаких планов, Наполеон тщательно следил за малейшими расходами, удивляя даже тех, кто более других привык к его любви к порядку, и вызывая в своем окружении упреки в скупости. На шестой месяц пребывания на острове он отказался от услуг ополченцев, сократил конюшни, оставив только кареты для матери, сестры и себя, а из верховых лошадей оставил только тех, что требовались для поездок по острову с Друо, Бертраном и несколькими сопровождавшими. Наполеон сократил также до скромного, хоть и приличного уровня содержание главных офицеров, не сумев, однако, заставить что-либо принять Друо. Тот говорил, что получает кров и пищу у своего бывшего генерала и ни в чем более не нуждается.
Так Наполеон обустроил свою жизнь на острове Эльба. Впрочем, его жизнь была спокойной и заполненной, ибо высокий ум покоряется суровой судьбе, особенно когда он заслужил таковую, и умеет интересоваться малыми предметами, потому что они, как и великие идеи, имеют свою глубину. Его мать, женщина жесткая и властная, но строго исполнявшая свой долг, сочла необходимым разделить судьбу сына и сделалась в Портоферрайо предметом почитания ссыльного двора. Принцесса Полина Боргезе, страстно любившая брата, также не преминула приехать, и ее присутствие было бесконечно приятно Наполеону. Она приложила все старания к тому, чтобы примирить брата с Мюратом, что оказалось не так трудно. Наполеон был не злопамятен, потому что знал людей. Он знал, что Мюрат легкомыслен, тщеславен, пожираем желанием царствовать, но добр и храбр, и простил его за то, что тот уступил чрезвычайным обстоятельствам. Раскаявшийся Мюрат, поняв глупость и неблагодарность своего поведения, послал на Эльбу выражение раскаяния, а Наполеон поручил Полине доставить в Неаполь вместе с его прощением совет соблюдать осторожность и держаться наготове в ожидании любых неожиданных событий, которые еще могут произойти.
Полина доставила Мюрату восхитившее его сообщение, а затем вернулась к брату. Она была центром маленького общества, состоявшего из знати острова, которая окружила Наполеона как своего государя. На острове открыли театр, и Наполеон приглашал в него всё это общество, а нередко и солдат своей гвардии. В театре он демонстрировал мягкость, вежливость, безмятежность и всяческое внимание к представлениям, будто не присутствовал некогда при шедеврах французской сцены в исполнении лучших актеров того времени. Он проводил много времени с Бертраном и Друо, то верхом объезжая остров и наблюдая за работами, то прогуливаясь с ними всюду пешком. Порой Наполеон вместе с офицерами всходил на борт большого полупалубного баркаса и совершал морские прогулки, узнаваемый и приветствуемый всеми моряками. Во время сухопутных и морских прогулок он вел беседы – веселые или степенные, в зависимости от обсуждаемых предметов, порой с молодой горячностью, но чаще с серьезностью обширного и глубокого ума. Наполеон не оставлял мысли написать историю своего правления и довольно откровенно обсуждал темные пятна своей карьеры, часто возвращаясь к непоправимому отказу от мира в Праге. Это была единственная ошибка, которую он признавал с легкостью.
Ведя мирную жизнь в мечтах о создании бессмертного исторического труда, Наполеон был почти счастлив, ибо с покоем соединял остаток надежды. Он тщательно прочитывал газеты и проницательно угадывал правду в противоречивых утверждениях журналистов, будто сам присутствовал на заседаниях кабинетов. Он полагал, что Революция, ненадолго остановленная в своем течении, уже возобновляла неодолимое движение. Старому режиму и Революции предстояли новые ожесточенные схватки, и среди этих волнений он должен был найти случай вновь выйти на сцену. Наполеон не знал в точности, будет ли еще царствовать; в любом случае, он был уверен, что не сможет царствовать так, как раньше, ибо умы, ненадолго оцепеневшие от страха, вновь обрели всю пылкость и независимость. Кем он станет, какую роль придется ему сыграть? Он не знал о том ничего, но, наблюдая неуклюжесть Бурбонов в Париже и притязания держав в Вене, думал, что мир еще не готов успокоиться, а в волновавшемся мире его место по-прежнему могло оставаться великим, как и он сам.
Наполеон был, как всегда, жаден до новостей и хотел узнавать их не только из газет. Он, конечно, посылал агентов на материк, и те рассказывали ему, что вся Италия поднимется при его
