Читаем без скачивания История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К ночи военные суда, внушавшие тревогу несколькими часами ранее, исчезли, и флотилия взяла курс на Францию. День 28-го ушел на пересечение Генуэзского залива;
мореплавателям повстречался только один 74-пушечный корабль, который они поначалу приняли за вражеский крейсер, но вскоре обнаружили, что вовсе его не интересуют. Наконец, утром 1 марта, в навеки памятный, хоть и роковой для Франции и Наполеона день, с несказанным удовлетворением увидели берег. В полдень в поле зрения возник город Антиб и остров Сент-Маргерит. В три часа встали на якорь в заливе Жуан, и Наполеон, самым благополучным образом преодолев первые трудности своего предприятия, вновь поверил в благосклонность фортуны, а солдаты, не перестававшие верить в него, огласили воздух криками «Да здравствует Император!».
По сигналу и при пушечных залпах на всех судах подняли трехцветные флаги, солдаты нацепили трехцветные кокарды и спустили на воду шлюпки. Наполеон приказал пехотному капитану Ламурэ взять двадцать пять человек и захватить береговую батарею, расположенную посреди залива. Капитан передвинулся к ней в шлюпке и обнаружил только таможенников, обрадовавшихся известию о прибытии Наполеона и поспешивших к нему примкнуть. К берегу пристали с легко понятной радостью, и пока шлюпки сновали от судов к берегу и обратно, капитан Ламурэ задумал направиться на Антиб и захватить крепость, дабы обеспечить опорный пункт большой значимости.
Отважный офицер подошел к городу, приступил к посту, охранявшему ворота, и был очень хорошо встречен. Генерал Корсен, комендант Антиба, инспектировал в ту минуту остров Сент-Маргерит, и его заменял полковник Кунео д’Орнано. Узнав, что происходит, и стремясь исполнить свой долг, полковник впустил двадцать пять гренадеров, а затем внезапно приказал поднять подъемный мост и взял их в плен. Но гренадеры обратились к солдатам 87-го, державшим гарнизон в Антибе, и взволновали их до такой степени, что те начали кричать «Да здравствует Император!» и решили во что бы то ни стало сдать крепость Наполеону. Тем не менее полковнику д’Орнано удалось их успокоить и разоружить гренадеров: он обещал вернуть им оружие, когда события прояснятся.
Так двадцать пять излишне доверчивых солдат оказались потеряны для Наполеона, и можно было бы счесть такое начало дурным предзнаменованием, если бы в то же время многие солдаты 87-го не покидали укрепления и не убегали в Канны, чтобы присоединиться, как они говорили, к своему императору.
К пяти часам высадка закончилась. Одиннадцать сотен солдат Наполеона с четырьмя орудиями и багажом высадились на сушу и встали на бивак в оливковом поле, на пути из Антиба в Канны. Поначалу, завидев несколько судов с солдатами, палившими из пушек, жители приняли их за берберов, похищавших рыбаков, и пришли в ужас. Но вскоре, лучше разглядев прибывших, они сбежались поглазеть на них, не выступая ни за, ни против, ибо население побережья обычно не слишком сочувствует империи, которая стоит ему многих лет морской войны.
Наполеон отправил в Канны Камбронна с авангардом, чтобы заготовить продовольствие и закупить лошадей, и приказал за всё платить наличными. Продовольствие заготовили, купили еще несколько мулов и лошадей. Несмотря на приказ никого не выпускать из Канн, особенно на дорогу, ведущую в Тулон, один жандармский офицер, у которого Камбронн хотел купить лошадей и который сделал вид, что хочет их уступить, проскочил мимо него галопом и помчался в Драгиньян, дабы уведомить префекта о свершившемся событии. К счастью для Наполеона, этот офицер заметил, что выгруженная артиллерия размещена на дороге в Тулон, и доверился первым впечатлениям, что экспедиция направляется в Прованс, то есть на Тулон и Марсель.
Ничуть не бывало, как мы увидим. На оливковом поле, где стали биваком, Наполеону принесли сиденье и стол и развернули карты. Перед ним открывались две дороги: легко проходимая в Нижний Прованс, ведущая в Тулон и Марсель, и дорога, в Дофине, ощетинившаяся отвесными скалами, покрытая в это время года снегом и льдом и перерезанная ужасными ущельями, в которых пятьдесят смельчаков могут легко остановить целую армию. Эта дорога, проложенная через Французские Альпы, была во многих местах непроходима для повозок; двинувшись по ней, пришлось бы сразу расстаться с артиллерией. Несмотря на пугающие трудности, Наполеон без колебаний выбрал вторую дорогу, и своим выбором обеспечил успех опасной экспедиции.
Физические препятствия, которыми изобиловал путь через Альпы, состояли в крутых и обледенелых дорогах, в ущельях, которые следовало форсировать или обходить, и эти препятствия можно было одолеть терпением, упорством и отвагой. Наполеон вел с собой одиннадцать сотен людей, способных на всё, и их было совершенно достаточно, чтобы преодолеть сопротивление маленьких гарнизонов под командованием капитана или командира батальона. Напротив, моральные препятствия, поджидавшие на дороге через побережье, были намного страшнее. Следуя дорогой через Тулон, Марсель, Авиньон и Валанс, предстояло столкнуться с ожесточенным населением, приверженным самому необузданному роялизму и способным сдержать пылкость войск. Вдобавок, Наполеон нашел бы здесь высокие власти – адмиралов в Тулоне и маршала в Марселе (в Марселе командовал Массена). А ведь в затеянном предприятии высшие чины представляли величайшую из опасностей. Солдаты, почти все старослужащие, вернувшиеся из плена или дальних гарнизонов, относились к Наполеону с подлинным фанатизмом. Офицеры разделяли такое расположение, но чуть более сдержанно, ибо их стесняла присяга и чувство долга. Генералы же и маршалы, сдерживаемые этими же соображениями и к тому же лучше понимавшие опасность восстановления Империи, с еще бо́льшим трудом, чем офицеры, уступали воодушевлению войск. И потому было меньше шансов увлечь 8—10 тысяч человек во главе с маршалом, нежели несколько сотен солдат во главе с полковником или капитаном.
По всем этим причинам следовало избегать высоких властей – гражданских и военных – и предпочитать дороги, пусть даже наихудшие, если на них можно столкнуться только с офицерами низших званий. Самый большой город, через который предстояло пройти, двигаясь через горы, был Гренобль. А Наполеон знал, что жители Гренобля, одушевленные сильным военным духом, как всё приграничное население, и верные либеральным традициям после знаменитой Визильской ассамблеи[10], настроены против Бурбонов. Был в его гвардии хирург, дофинец по происхождению, доктор Эмери, который поддерживал тайное сообщение с родным городом и гарантировал поддержку соотечественников. И Наполеон выбрал горную тропу, отказавшись от прекрасной прибрежной
