Читаем без скачивания Король на краю света - Артур Филлипс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
20
Николсон разбудил Тэтчера на стуле в приемной, где тот спал сидя: его пальцы были в пятнах, а потрескавшаяся белая корка вокруг губ свидетельствовала о том, что он ставил эксперименты на себе всю ночь.
— Он зовет вас, — сказал англичанин.
Короля приподняли, осмотрели со всех сторон, вымыли и побрили, ногти отполировали до блеска. Он сильно похудел. Французский юноша вернулся, одетый в голубое, как и королева, только она была в белом. Тэтчер потер усталые глаза, попытался разгладить собственную одежду, ощущая резкие телесные запахи на фоне благоухания духов. Королева и француз стояли по разные стороны от короля, но оба смотрели на доктора. Это был первый раз, когда Тэтчер видел этих двоих так близко друг к другу, и он удивился миру между этой троицей. Комната гудела от благородных прислужников и пажей.
Тэтчер начал кланяться, но Яков остановил его:
— Мэтью Тэтчер. Стойте прямо перед своим королем.
— Силы и здоровье вашего величества возвращаются. Хвала Господу. Ваше королевство и ваш народ возрадуются.
— Моя жизнь принадлежит Богу, но вы, несомненно, были Его орудием. Я знаю, Мэтью, что вы сделали.
Тэтчер склонил голову. Он не мог поступить иначе. Он ждал.
Тишина в комнате, глаза в комнате.
— Я стоял на пороге смерти. Вы стояли рядом со мной.
Вооруженные люди у дверей.
— В момент величайшей опасности, словно в бою, мой самый верный человек был рядом. Мне говорили, хотя я и не помню, что вы оставались со мной, не зная отдыха. Ваша проницательность и белая магия защитили меня.
— У меня нет слов, ваше величество. Я благодарен Богу за ваше здоровье.
— Да. Ну, я думаю, дело не только в этом. И вы будете щедро вознаграждены, Мэтью Тэтчер. Настанет день, когда я стану королем всей Британии: Шотландии, Англии, Уэльса. И Ирландии тоже. И моим королевским врачом станет человек, исполненный великой мудрости, который не покинул меня в мой самый темный час.
Тэтчер почувствовал, как подступают слезы. Как глупо. Надежда грозила прорваться сквозь легкие, из глаз. У него задрожал подбородок.
— Но есть еще один подарок, который я хотел бы сделать в первую очередь. — Король посмотрел на мистера Николсона. — Я получил мудрый совет. Когда мое здоровье полностью восстановится, и не раньше, я хочу отдать другому властителю то, что было так щедро дано мне. Когда я поверил, что моя жизнь на этой земле подходит к концу, я почувствовал спокойствие и умиротворение оттого, что обо мне заботился такой человек, как Мэтью Тэтчер. В Лондоне есть женщина, которая, боюсь, скоро окажется в аналогичной ситуации. Я не могу придумать более подходящего подарка от вечно любящего кузена и наследника, чем предоставить ей такое же утешение в ее конце, какое было у меня, когда я думал, что столкнулся со своим собственным.
* * *
Николсон повел Тэтчера обратно в его комнаты и в его собственную кровать.
— Это была моя идея, — сказал он, — и я думаю, довольно толковая. Вы ценный подарок — спаситель королей, как ни крути. Королева будет довольна, и получит аллегорическое напоминание о том, как он заботится о ее благополучии. Она не усомнится в его великодушии, когда настанет час трудных решений. Вы, собственной персоной, самим вашим бытием, доктор, символизируете любовь Якова к Елизавете. Она должна смотреть на этот символ до конца своих дней. Более того, вы могли бы оказаться полезным, услышав тот или иной разговор возле тела умирающей королевы — о том, как различные придворные смотрят на происходящее. Вы сможете сообщить мне об этом напрямую, не так ли?
Тэтчер опасался, что его отправят в Лондон прежде, чем он найдет Леверета. Он чуть не сказал: «Но мне обещали, что я уеду в Константинополь».
— Когда-нибудь я увижу вас в Лондоне, доктор, — сказал Джордж Николсон. — Вы снова будете служить своему суверену, и я присоединюсь к вам на этой службе.
* * *
Когда король поправился настолько, что его можно было оставить на попечение сильно ослабевшего и несчастного доктора Крейга, Мэтью Тэтчер возобновил ежедневные вылазки в поля и пустоши, на холмы, после которых возвращался за городские стены, неся свою сумку, пока однажды не получил комплименты по поводу ее качества от проходящей молодой женщины. Он сказал ей, что у него есть ответ для мистера Леверета, абсолютно надежный и полный неоспоримой ясности.
21
Джеффри Беллок выслушал донесение Кэтрин за рыбным рынком на дальней окраине Эдинбурга. Заставив молодую женщину повторить послание Тэтчера дважды, он почувствовал прилив радости, экстаз от воспоминания — и переживания — того, что ощущали его сердце и конечности, когда он был намного моложе. Сбросив двадцать лет, он наградил Кэтрин дополнительной монетой, а затем прижал к стене, и рыбья чешуя отражала солнечный свет у его ног, как драгоценные камни на туфельке под платьем, и образ королевы Елизаветы, какой Джеффри ее увидел впервые, посетил его, как часто бывало в такие моменты, и Беллок упивался славой от того, чего достиг. Лицо юной королевы Елизаветы сияло перед ним, когда он на пике наслаждения вцепился в бедра Кэтрин. После, необычайно бодрый и все еще взволнованный, он решил отложить свое возвращение в Лондон, чтобы снова услышать донесение непосредственно от агента, чтобы быть уверенным в результате, но также и насладиться еще одной пьянящей дозой хмельного омолаживающего средства. Джентльмены в Уайтхолле понятия не имели, что это такое. Они никогда не бывали в самом пекле, как Джефф, как доктор. Да благословит Господь этого турка. Он всех спас.
Был вечер, когда Мэтью Тэтчера в Морсби-Холле встретил несчастный привратник, раздраженный тем, что спустя несколько месяцев сарацинский колдун вернулся. Доктору приказали подождать, а затем повели не к барону, а к Дэвиду Леверету, одиноко стоявшему у огня в боковой кухне — под дубовыми балками великану пришлось немного сгорбиться.
Беллок, по-прежнему полный юношеского блаженства, обнял Тэтчера и оторвал его от пола. Мощные объятия вызвали слышимый треск рвущейся ткани.
— Мой мудрейший доктор!
— Нас могут увидеть вместе? — спросил измученный Тэтчер, падая на деревянную скамью и делая большой глоток вина, предложенного великаном.
Беллок заметил, что каждая морщинка и складка на лице разведчика были испачканы грязью и пылью от тяжелой поездки на юг, как будто его загримировали, чтобы он появился на сцене в образе старика, которого могли бы рассмотреть
