Читаем без скачивания Драгоценная дочь падшего семейства - Хэйли Джейкобс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если бы не приставленный к королеве кинжал, эта драматическая развязка приобрела бы совершенно абсурдный характер. Столько слов и так мало смысла.
Прежде чем граф успевает ответить, Саймон вдруг продолжает полным самодовольства тоном:
– Сказать тебе правду,отец? Меня можно назвать принцем с натяжкой, ведь, как и ты, я уже отказался от всех своих притязаний.
Эффект от этого заявление подобен разорвавшейся бомбе. Лицо разъяренного графа белее простыни. Его даже потряхивает от ярости. Бедняга, как бы удар не хватил, в его-то уже немолодом возрасте.
– Ты…Ты…Что ты сделал?! Отрекся от трона?! Полоумный щенок!
Звук звонкой пощечины проносится по залу.
– Разве я не говорил тебе этого не делать? Как смел ты ослушаться меня?
– А почему бы и нет? – Саймон цокает, слизнув языком кровь с треснутой губы и потирает пальцами щеку.
– В твоих глазах я не более чем средство для достижения цели. Увы, меня не прельщает жизнь марионетки на троне. Думал, что, объявившись в моей жизни и назвавшись отцом, сделаешь меня обязанным угождать твоим эгоистичным желаниям? Чушь какая.
Что ж, судя по всему, попытка мятежа графа лишена всякого смысла, раз его неверный сын посмел без его ведома пойти против него, на корню обрубив последнюю ниточку, ведущую того к власти.
– Убейте их! Убейте всех! – кричит Фолджер, выпучив налитые кровью глаза, не моргая глядя на своего сводного венценосного брата.
Его план провалился, но сила на его стороне.
44
Оцепившие гостей и королевскую семью мрачные наемники приходят в движение, обнажая острые клинки кинжалов и скрытых в полах длинных камзолов, плащей или голенищах сапог мечей, на гладкой поверхности которых пляшет отражающийся от множества освещающий бальный зал свечей блеск.
Однако, вопреки всеобщим ожиданиям, подстегнутым страстным призывом графа Фолджера к кровавой расправе над представителями правящей династии в первую очередь, и над всеми собравшимися – во вторую, заточенные орудия в руках сильных мира сего обращаются против самого графа, когда молчаливые наемники поворачиваются могучими спинами к гостям и лицами, полными равнодушия, к истерящему седовласому мужчине.
– Надо же! Занятное вышло представление! – один из непримечательных наемников снимает пиратскую шляпу, отклеивает накладные усы, вытирает рукавом лицо, стирая искусственный загар, и обворожительно улыбается.
– Ее величество! – проносит полный изумления вздох по толпе.
Выдыхаю с облегчением и, разделяя недоумение присутствующих, кошу глаза на Пастушку. Но никто не удивляется так, как Фолджер и его верные приспешники, держащие в заложниках «королевскую семью» оказавшиеся теперь в меньшинстве.
Уверена, если бы не маска и многолетний опыт, лицо Призрака было бы крайне шокированным.
Мужчина опускает приставленный к шее женщины нож и срывает с нее маску. Под ней оказывается приятной наружности, но не более того, незнакомка.
Воспользовавшись заминкой, эта девушка сбивает Призрака с ног и одним ударом кулака отправляет последнего в нокаут.
Рыцарь и мужчина-олень снимают маски почти одновременно с Пастушкой и ловко скручивают остатки оробевших сил графа, пользуясь благоприятным моментом.
Щурюсь, узнав в рыцаре, отбросившем прочь бесполезный теперь шлем, своего Джонатана. Вот, значит, какова была его роль в этой постановке.
Глаза охочих до зрелищ гостей, теперь не тревожащихся за свою безопасность, расширяются. Об этом маскараде будут слагаться легенды.
Раз личности притворщиков раскрыты, все, в том числе и обескураженный Фолджер, начинают мотать головами в поисках остальных членов семьи Элертон, поскольку королева уже раскрыла себя сама.
Настоящий король оказывается подле королевы замаскированным наемником в костюме старца в черном балахоне и накладной бороде, а принц Ричард обнаруживается в толпе гостей.
Мужчина в белом фраке и такой же белой маске, вежливо кивнув на прощание потерявшей дар речи Тифф, выходит вперед, обнажая свое истинное лицо, которое знакомо каждому жителю столицы.
Наследный принц.
Воцаряется суматоха, итогом которой является взятие графа Фолджера и его подсчитанных на пальцах одной руки приспешников под арест.
Столько шума из ничего. А такая была бравада, столько спеси, страха нагнал на народ, по итогу – сущая мелочь. Сокрушительное поражение. Закрадывается даже какое-то чувство незавершенности.
Правду говорят, если со стороны кажется, что что-то выглядит до ужаса просто, создавая впечатления, что также сможет любой дурак, значит, ради его воплощения в жизнь было приложено немало сил. Монархия на славу постаралась, сгладив все углы и выставив покусившегося на власть оставленного за бортом наследования бастарда настоящим безумцем, решившим открыть рот на то, что ему не по силам проглотить.
Объяснений от королевской четы не следует, все и так понятно. Очередная попытка дворцового переворота, которая непременно найдет свое место на страницах истории, потерпела сокрушительное фиаско.
Этого и следовало ожидать.
Какие противостояния между дворянскими коалициями? Какие политические интриги?
Ричард решил все, не вмешивая аристократию, играючи расставив для своего дядюшки ловушку и поджидая, когда он в нее угодит. Наглядно продемонстрировал каждому, что шутки с ним и легетимной властью плохи. Ловко.
Его наследное высочество организовал место действия и время, собрал зрителей, ставших свидетелями, привлек на свою сторону Саймона, этого троянского коня, на которого так надеялся злодей, с помощью Джонатана и остальных своих соратников составил хитрый план-перехват, умело распределив роли и подготовив декорации. Дергал всеми словно марионетками на ниточках.
Быстро и, что главное, действенно. Браво! Заключительная премьера сезона удалась на славу.
– Но зачем принц попросил тебя присутствовать? – не могу не спросить Джейсона, когда он попадается мне на глаза в толпе.
Маг ожидает, пока утихнут вопли графа, несогласного с обращением с ним как с преступником, и отвечает, когда Фолджер исчезает за дверями бальной залы в сопровождении не двух, а сразу десяти стражников:
– Сущий пустяк, чары искажения восприятия наложить. Видишь ли, твой Джонатан, равно как и те актеры, на долю которых выпала участь играть их величеств, даже в костюмах, скрыв лица, едва походят на настоящих.
Киваю. Логично. Было ощущение, что, когда Пастушка сорвала со своего лица маску, стала выше и шире в плечах.
А уж Джона я бы и в рыцарском шлеме узнала! Непременно!
– О! Пока, Шарлин. Я заметил Брианну!
Гляжу в след ловко телепортировавшемуся на месте и появившемуся у дальнего окна магу, порядком напугавшего своим трюком охраняющего леди Монтгомери от кавалеров словно цепной пес капитана столичной стражи.
Эх, мне бы так. Увы, рожденный ползать может только мечтать…
К тому моменту, как я, протолкнувшись-таки через толпу разыскивающих своих родных и друзей
