Читаем без скачивания Седьмая жертва - Александра Маринина

– Почему смешная?

Казаков отвечал, не прерывая осмотра. Он ловко раскрывал коту пасть, рассматривал зубы и язык, проверял лапы, щупал живот, разбирал шерсть.

– Да денег у нее навалом, говорят, а все бедную из себя строила. Не знаю, может, она и вправду совсем нищая была, а насчет денег – так, досужие сплетни. Но я ее кошек всегда бесплатно обслуживал, я вообще со стариков никогда денег не беру, у них кошка – единственная радость, если им придется за лечение платить, то при их-то пенсии они экономить начнут и болезнь совсем запустят. Так, рыжий бандит, с тобой тоже все в порядке, погуляй пока. Следующий, пожалуйста!

Доценко с нетерпением ждал, пока Казаков закончит осмотр Серафиминых кошек. И вправду, жизнь полосатая, сначала не повезло с плохо продуманным маршрутом, зато теперь удача свалилась, появился еще один свидетель, который может что-то знать о Серафиме Антоновне. Пока Казаков возился с кошками, в комнату заглянула симпатичная женщина лет сорока пяти, стройная и светловолосая.

– Санека, ты гостям чай предложил?

– Не успел, мамуля, – отозвался Казаков, – я пока пациентов осматриваю.

Чай… Это хорошо, подумал Доценко, посидим в теплой семейной обстановке, побеседуем. Посмотрим, что это за мамуля такая молодая и красивая, небось поклонников полны карманы, кому-нибудь из них вполне могло приглянуться золотишко старухи Фирсовой. Сам взять не смог, а кому надо рассказал. Если в этой семье о богатстве Серафимы Антоновны разговоры ходили, то надо тщательно проверить, кто еще в этих разговорах участвовал.

– Предложите нам чаю, пожалуйста, – быстро произнес Михаил, обаятельно улыбаясь.

Стоящая рядом с ним Ирочка толкнула его локтем в бок и укоризненно прошептала:

– Ты что, Миша, неудобно же.

– Удобно, удобно, – тут же откликнулся Казаков, демонстрируя отличный слух. – Мамуля любит гостей чаем поить. Она вообще любит, когда в доме гости.

– Но мы не гости, – упрямо возразила Ира, – мы по делу пришли.

– А это не имеет значения. Все равно нам нужно обсудить, что делать с Серафимиными кошками, вот за чаем и поговорим. А вы что, соседи?

– Нет, мы… – начала было Ирочка, но Доценко не дал ей договорить.

– Да, мы с Серафимой Антоновной в одном доме живем.

Вернее, я живу, – тут же поправился он, – а Ира живет в другом месте.

Перехватив возмущенный взгляд Ирины, Доценко легонько коснулся ее руки и кивнул. Казаков, однако, оказался человеком внимательным, небольшой сбой в показаниях от его слуха не ускользнул. Он снова бросил на Иру и Михаила острый взгляд и покачал головой.

– Путаетесь вы что-то, господа хорошие, ну да ладно, – он весело улыбнулся, – дело ваше. Моя невеста тоже иногда путается, она у нас через день ночует, так когда ее спрашивают, где она живет, она то свой адрес назовет, то мой.

Так, подумал Доценко, мамулиными поклонниками дело явно не ограничится, у нашего героя есть невеста, а раньше, наверное, разные девушки захаживали.

Что ж, парень он видный, красивый, профессия у него необычная, ничего удивительного, что девушки внимание обращают.

– Вы по образованию ветеринар? – спросил Миша.

– Я-то? – Казаков подхватил последнюю из кошек Серафимы Антоновны под передние лапки и опустил на пол. – Я по образованию никто. Школа, потом армия, вот и все мое образование.

– А как же кошки? – удивилась Ира. – Вас на выставке в Сокольниках рекомендовали как известного специалиста, мы думали, вы специально учились…

– Чему? Кошачьему делу? Я ему всю жизнь учился, но не в институтах, а на практике. Книжки читал, не без этого, но в основном на собственном опыте все постигал. А что касается выставки… – Он рассмеялся, подхватил с дивана пушистого белого кота, прижал к плечу и начал ласково поглаживать. – Вам меня кто рекомендовал? Кто-то из клубных?

– Н-нет, – растерялась Ира, – кажется, это был кто-то из посетителей.

– Вот именно. Клубные меня не признают, потому что я чистотой породы не увлекаюсь, селекцией не занимаюсь и выставками не интересуюсь. Я люблю кошек как таковых, для меня брошенная хозяином бездомная кошка дороже самой породистой, потому что она несчастная и нуждается в помощи. Клубные этого не понимают, они меня считают шарлатаном. И потом, тут есть еще один нюанс.

Заводчику нужно продать котенка, и он покупателю на выставке чего только не наговорит. Некоторые так попадались, купят кошку, которую им продали как беспроблемную, спокойную и всеядную, а через месяц выясняется, что она то не ест, это не ест, а хочет каждый день сырого мяса, шерсти от нее полный дом, прививки нужно делать, с течками как-то справляться, цветы оберегать, окно и балконную дверь не открывать, а в квартире душно и жарко, и теперь сетки нужно ставить или тратить огромные деньги на кондиционер… В общем, хлопот и трат больше, чем удовольствия. Я на эту выставку хожу регулярно, и пару раз так случилось, что заводчик при мне с покупателем разговаривал. Я послушал в сторонке, потом покупателя этого на улицу выйти пригласил и объяснил ему все как есть, чтобы знал, что его ждет, и покупал котенка с открытыми глазами. Покупатель тот мой телефон записал, если еще вопросы будут, потом передал кому-то, так теперь мой номер и гуляет из рук в руки.

Завсегдатаи, которые не покупают, а только смотрят, все меня знают и рекомендуют начинающим. Такая вот история. Ну что? Идем пить чай?

Они прошли в другую комнату, более просторную и нарядную, хотя обставленную такой же старой мебелью пятидесятых годов. Если маленькая комната, из которой они только что вышли, больше напоминала кабинет с книжными стеллажами, узкой кушеткой и смотровым столом, освещенным яркой лампой, то большая комната походила на настоящую гостиную с большой старинной люстрой, нависающей над стоящим посередине круглым столом, и с портретами и фотографиями на стенах.

– Знакомьтесь, это моя мама.

– Елена, – приветливо произнесла стройная блондинка, протягивая руку Михаилу.

– Очень приятно, я – Михаил, а это – Ирина, моя невеста.

Ира бросила на него испуганный взгляд, потом не удержалась и прыснула.

– Да вы не смущайтесь, – весело сказала Елена, – у Санеки тоже есть невеста. Сейчас это не модно, сейчас сначала знакомятся, потом или сразу женятся, или никогда, и в том, и в другом случае невестой побыть не приходится. А когда у вас свадьба? Скоро?

– Скоро, – быстро ответил Доценко. – Вот кошек Серафиминых пристроим – и в загс. Да, Ириша?

Ира ошеломленно молчала, и Михаил сперва подумал, что поторопился и совершил ошибку, нельзя при посторонних людях говорить как о решенных о тех вещах, о которых даже и не заикался прежде. Но потом, увидев, что Ира совсем не обиделась, успокоился. Так даже лучше… Он бы сам еще долго собирался с мыслями для официального предложения, а так все получилось легко и непринужденно.

За чаепитием разговор шел плавно, Михаилу без труда удавалось направить его в нужное русло, тем более что основной темой так или иначе должны были быть Серафимины кошки, а значит, и сама Серафима Антоновна. Записывать ничего нельзя, ему приходилось напрягаться, запоминать имена, фамилии, указания на место проживания, чтобы завтра с утра начать присматриваться к тем людям, которые знали о наследстве Фирсовой. «Вот болван, – несколько раз сказал себе Доценко, – знал бы, что так дело обернется, диктофон захватил бы».

Дома она проверила при помощи компьютера все данные на тех четверых, которых отобрала днем. Да, память ее не подвела, все они находились сейчас на свободе, двое уже освободились, а двоих так и не удалось довести до скамьи подсудимых. Все четверо были когда-то прописаны в Москве, об их нынешнем местопребывании данные были неполными, просто не было острой необходимости их собирать. В глубине души Настя не верила, что кто-то из них может оказаться Шутником, она слишком хорошо помнила каждого из этой четверки и знала, что по особенностям мышления и складу характера они, конечно, вполне способны задумать и осуществить такую сложную многоходовую пакость, но в соответствии все с тем же складом характера крайне маловероятно, что они захотят мстить или сводить с ней счеты. Все они разумные люди, с хорошим интеллектом, все они понимали, что Настя выполняет свою работу, и в процессе этой работы она не сделала в отношении их ничего такого, чего они не заслужили бы. Нет, не верила она, что это кто-то из них.

И потому не стала затеваться с проверками, когда Гордеев в первый раз велел ей это сделать. Однако после повторного приказа не делать уже было нельзя.

Ну что ж, машина запущена, их начали отрабатывать. Посмотрим, что получится.

Выключив компьютер, она уселась в кресло и стала разбирать пакет с видеокассетами, подаренными ей на День милиции. Голова продолжала болеть, хоть и не так сильно, как утром, но противно и тягомотно, таблетка «Саридона» не помогла, и Настя подумала, что, пожалуй, не станет смотреть фильм на языке оригинала, сил нет напрягаться и воспринимать иностранную речь. Она выберет что-нибудь переведенное на русский. Быстро рассортировав кассеты по языковому признаку, она стала вчитываться в аннотации и вдруг вздрогнула как от удара током. На одной из коробок ей в глаза бросилась репродукция картины Босха «Глаз Господа Бога наблюдает за совершением семи смертных грехов». Или ей кажется? Да нет, ошибки быть не может, эту круглую картину-рондо она разглядывала много раз после того, как Ирочка вспомнила насчет рыбы, пожирающей человека. Поднеся коробку к самым глазам, Настя стала вчитываться в набранную мелким шрифтом аннотацию: «… полицейское расследование серии кровавых убийств, совершенных маньяком. Каждое убийство «наказывает» жертву за определенные смертные грехи – В Библии описано семь таких грехов…» Фильм так и называется «Семь». Перевернув коробку, Настя увидела перечень грехов: Чревоугодие, Алчность, Леность, Гордыня, Гнев, Похотливость, Зависть. Вот черт! Неужели она нарвалась на такого же психа?