Читаем без скачивания Рассказы о Бааль-Шем-Тове - Шмуэль-Йосеф Агнон

Еще один путь служения Создателю Бешт видел в сказках и притчах и с их помощью привлекал к себе простых людей. Со слов Бешта передают: он считал, что в таких притчах заключены великие устремления мысли, посредством которых он мог вершить единения. Когда он видел, что замкнулись источники высшего блага и невозможно разомкнуть их посредством молитвы, он прочищал и размыкал их, рассказав притчу.

Цадик, или ребе, занимает в мире хасидизма особое место. Простой хасид должен верить в цадика, даже если порой он видит, что тот занят повседневными заботами и служит Господу «малым служением». Ибо цадик, даже занимаясь пустяками, посредством этого вершит исправление мироздания и возносит искры от будничного к святому.

4

Бешт не был ученым-талмудистом в общепринятом смысле этого слова. Он мог изучить страницу Гемары, но прежде всего был знатоком Танаха с комментариями Раши и Рамбана[318], агады, нравоучительной литературы, книги Зоѓар и каббалы. Однако в нескольких рассказах о Беште, опубликованных уже после его смерти, авторы пытаются доказать, что он обладал глубокими познаниями в Гемаре.

По субботам и праздникам Бешт произносил проповеди, толкуя недельный раздел Торы или раздел, связанный с отмечаемым праздником. Толкования его основывались на классических комментариях и содержали множество речений, притч и каббалистических идей. Он часто пользовался агадическими текстами из Талмуда в редакции, которая содержится в книге Эйн Яаков с комментариями Маѓарша (рабби Шмуэля-Элиэзера ѓа-Леви Эдельса)[319], нравоучительной литературой, книгой Зоѓар и каббалистическими текстами, которые были близки ему по духу. Таким образом, его проповеди обретали новый характер.

Проповеди Бешта при его жизни не записывались, не сразу они были записаны и после его смерти. Лишь спустя двадцать лет после кончины Бешта, в 5540 (1780) году, увидела свет книга Тольдот Яаков-Йосеф, написанная его учеником и соратником рабби Яаковом-Йосефом из Полонного. В этой книге рабби Яаков-Йосеф приводит проповеди Бешта по вопросам Торы, этики и хасидских установлений. Большинство этих проповедей он слышал из уст самого Бешта и, приводя их, отмечает: «…и слышал я от учителя моего» или: «…и слышал я [рассказываемое] со слов учителя моего», при этом имеется в виду Бешт.

Год спустя после выхода в свет книги Тольдот Яаков-Йосеф была опубликована книга Магид дварав ле-Яаков, сочинение рабби Шломо из Луцка, служки Магида из Межерича. В этой книге рабби Шломо из Луцка собрал проповеди Магида из Межерича, которые он (рабби Шломо) и другие ученики Магида воссоздали по памяти. И в этой книге есть несколько проповедей, в которых Магид упоминает имя Бешта. Вслед за двумя этими книгами появились другие издания проповедей и толкований, в которых приводятся речения от имени Бешта и несколько рассказов о нем. Но все же большинство рассказов о Беште и явленных им чудесах передавалось изустно, и лишь в 5575 (1814) году, то есть спустя пятьдесят пять лет после смерти Бешта, вышла в свет книга Шивхей ѓа-Бешт (или Шивхей Бешт)[320], содержащая рассказы о жизни Бешта, его духовном становлении, великих его познаниях в явной и скрытой Торе, его любви к народу Израиля, его богобоязненности и о чудесах, которые он являл по принципу «праведник постановляет, а Пресвятой, да будет благословен Он, выполняет». Эта книга, в которой предания переплетаются с реальными историческими деталями, вышла тремя изданиями за один год, в разных местах и в несколько отличных редакциях. Книга была издана в Копысе, Бердичеве и Летичеве[321] почти в одной и той же редакции, кроме того, что в одном из изданий несколько рассказов были выпущены.

Рассказы, приводимые в книге Шивхей ѓа-Бешт, до их публикации бытовали в хасидской среде в устной традиции и записывались отдельными людьми. В предисловии редактора к бердичевскому изданию сказано: «И вот, указанные рукописи переписывались одними у других, пока не были напечатаны». Книга Шивхей ѓа-Бешт была весьма распространена в хасидской среде. Еще до ее выхода в свет приводимые в ней рассказы приобрели ореол святости в глазах хасидов. Как сказано в предисловии к бердичевскому изданию: «Изрядную пользу можно почерпнуть из сих рассказов, и да разъясним сие в предисловии подробнее. [Они (рассказы)] пробуждают мысли и колеблют сердца [евреев], пока те не наставят очи и сердце свое на понимание и осмысление каждой детали в рассказываемом, и да пребудут эти рассказы с ними, и да будут они читать их все дни жизни своей, дабы научиться страху пред Господом и служению Царю всем сердцем». На редакцию и состав книги Шивхей ѓа-Бешт, по всей видимости, оказала влияние книга Шивхей ѓа-Ари, агиографическое сочинение о рабби Ицхаке-Лурии Ашкенази – Аризале. Также в книге Шивхей ѓа-Бешт содержатся рассказы, представляющие собой обработку народных сказок.

В течение пятидесяти лет после публикации книги Шивхей ѓа-Бешт, насколько известно, не вышло ни одного сборника рассказов о хасидах и цадиках. Только начиная с 5625 (1864 – 1865) года стали выходить другие сборники рассказов о разных цадиках[322]. В народе эти издания были чрезвычайно популярны, поэтому многие начали публиковать книги и брошюры, посвященные деяниям и чудесам разных цадиков, от Бешта до цадика – современника автора.

5

Новый путь, предложенный Бештом, еще при его жизни вызвал ожесточенное противодействие. Известно, что в Бродах, большом городе и месте проживания выдающихся раввинов, у Бешта было множество противников. С течением лет противостояние распространилось на многие общины, становясь все острее, так что доходило до драк и взаимного херема, как это описано в рассказе нашего отца «Отлученный» (в сборнике «Те и эти»). Во главе противников хасидизма во времена учеников и продолжателей дела Бешта стоял Виленский Гаон (Ѓагра), использовавший в этой борьбе всю силу своего авторитета раввина и знатока Торы. Для сопротивления хасидским нововведениям существовало несколько причин. Перечислим основные из них: 1). Новый подход хасидизма к изучению Торы. Хасиды придавали изучению Пятикнижия, агады, нравоучительной литературы и каббалы такую же важность, как и изучению Гемары, делая основной упор в процессе обучения на устремление мысли (кавана) и приникновение к Богу (двекут), как это описывалось выше, тогда как их противники, митнагдим, считали главным изучение Гемары и непрерывное и постоянное учение на протяжении всей жизни. 2). Литургические нововведения (изменения в изводе молитвенника). Хасиды молились по изводу Аризаля, то есть по видоизмененному сефардскому молитвеннику, а не по ашкеназскому, как это было принято в ашкеназских общинах и общинах Восточной Европы. Кроме того, хасиды имели обыкновение сопровождать молитву выкриками и жестикуляцией, что, с точки зрения митнагедов, свидетельствовало о легкомыслии и склонности к бесчинствам. 3). Иная шхита (ритуальный убой животных). Хасиды отличались тем, что ввели обязательное использование ножей особой заточки и не ели мяса животных, забитых общинными резниками; в результате требовалось назначать резников из их среды.

Также можно предполагать, что митнагеды ошибочно считали хасидов последователями Шабтая Цви, саббатианцами. Память о тяжелом опыте саббатианства, внесшего раскол в народ, была еще свежа в сердцах людей, и дискуссии между теми, кто склонялся к саббатианству, и ортодоксами в XVIII веке не утихли окончательно (известный пример – дискуссия между рабби Яаковом Эмденом и рабби Йонатаном Эйбешюцем). При жизни Бешта ширилось движение сторонников Яакова Франка, которые изначально отвергали Талмуд, превознося до небес важность изучения книги Зоѓар и каббалы. В конце концов, сторонники этого движения откололись от иудаизма, приняв христианство.

Все это заставляло раввинов и глав еврейских общин опасаться нового раскола в народе, что подвигло их резко и яростно выступить против хасидизма.

История этой книги

1

Наш отец, благословенной памяти, вырос в окружении как хасидов, так и митнагедов, однако в то время, то есть в конце XIX веке, накал противостояния между этими течениями был уже не тот. Дед нашего отца по матери, рабби Йеѓуда ѓа-Коѓен Фарб, был одним из наиболее уважаемых жителей Бучача и молился в старом бейт мидраше, оплоте митнагедов, тогда как отец нашего отца, рабби Шалом-Мордехай ѓа-Леви Чачкес, ходил в синагогу чортковских хасидов. В детстве наш отец молился и со своим дедом в старом бейт мидраше, и со своим отцом в хасидской синагоге, а однажды даже ездил с отцом к чортковскому цадику. Мы не знаем, был ли его отец, рабби Шалом-Мордехай, хасидом или только проявлял склонность к хасидизму. Он был ученым-талмудистом и получил звание раввина, однако не желал зарабатывать на жизнь раввинской службой и открыл лавку по продаже кожаных изделий. В Бучаче рабби Шалом-Мордехай был известен как великий знаток Талмуда и постановлений законоучителей, в особенности Рамбама.