Читаем без скачивания Hydrargyrum - Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чувствуя себя неловко, Луна медленно встала со своего места и посмотрела на маму, стоящую у стены. Советов от одноклассников она всё равно не ожидала, да и никто не решился бы обернуться под взглядом профессора.
— Она спросила, почему магия материализации считается более сложным разделом, чем иные виды трансфигурации с готовыми формулами и известными переменными, — последовала подсказка, но этим она и ограничилась. Пандора была готова повторить для неё вопрос, но не собиралась просто диктовать правильный ответ.
— Обычно в трансфигурации формула определяет заранее, какой именно предмет или существо мы получим, будет это лягушка или мышь, будет она белая или серая, большая или маленькая, — произнесла Луна, глядя на МакГонагалл. Она не помнила в точности нужные параграфы из учебника, но в клубе эту тему поднимали регулярно, а Джеймс обожал читать другим ученикам развёрнутые лекции о том, в чём разбирается лучше остальных. — Додумывать в процессе или оставлять случайными можно лишь небольшие детали. Но при воплощении чего-то конкретного из ничего, из пустоты, из одной магии, нужно вообразить себе этот объект во всех деталях, очень-очень тщательно контролируя свои мысли во время чтения заклинания, чтобы не допустить ни одной ошибки и не испортить результат, отвлекшись. Ортеа, — добавила она, вынув палочку и указав ею на стол. В бледно синей вспышке поверх листа пергамента возник надувшийся от удивления жабробрюх. Не настоящий, конечно, а только недолговечная копия.
— Что вы сейчас и продемонстрировали, — отметила МакГонагалл, рассматривая покрытое тёмно-зелёной чешуей существо, больше всего похожее на округлую морскую рыбу с четырьмя короткими лапами вместо плавников. — Хорошее знание теории, но вам стоит лучше концентрировать внимание и на заклинаниях, и на уроках.
— Нет-нет, я именно такого результата и хотела достичь, — заверила Луна. Положила палочку на стол, подхватила довольно лёгкое существо на руки и подкинула вверх. Жабробрюх в воздухе расправил широкие крылья как у летучей мыши, сделал пару кругов под потолком и уселся на одной из толстых балок.
— Хорошо, садитесь, Лавгуд, — после едва заметной паузы профессор сориентировалась и продолжила урок. Неизвестное существо она решила оставить в покое, да и такая торопливая материализация всё равно не продлится слишком долго. — Перейдем к следующей теме нашего занятия, а именно к границам магии Воплощения.
— Могла бы и добавить пару баллов. Материализация жизнеспособной химеры практически на ходу заслуживает хотя бы такой мелочи. Но разумеется, поощрение ученицы, которая знает предмет, но не внимает каждому слову преподавателя — это непедагогично, а потому недопустимо.
Луна промолчала, едва заметно покачав головой. Она не могла ответить маме во время урока, да в этом и не было смысла. Её всё равно никогда не интересовали эти баллы, ни для факультета, ни для себя. Она сейчас всего лишь продемонстрировала то, о чём её спросили, да и было это совсем нетрудно. Что тут награждать, да и зачем? Оценки, внимание, гонка за первым местом… И Джеймс, и Гермиона просто обожали эту игру, но Луна никогда не находила её увлекательной.
Трансфигурация была сегодня последним занятием у шестого курса Рейвенкло, потому после него можно было не спеша заняться своими делами, а не бежать в другой класс. Собрав вещи, Луна помахала сидящему под потолком жабробрюху, услышала в ответ довольный клёкот (почему-то заставивший нескольких ближайших к тому месту одноклассников практически подпрыгнуть на месте) и вышла в коридор. Сегодня по плану их ждала библиотека.
— Прошло двадцать пять лет, а тут словно ничего и не изменилось. В общежитии хотя бы видно, насколько одежда и вещи магглорождённых стали иными, а тут всё та же форма, да во многом и всё те же лица. Малфой, Селвин, Шафик — они похожи на своих родителей, — мама на ходу указала ей на несколько чистокровных, чтобы подкрепить свою мысль. Она шла по коридору рядом, без проблем обходя других учеников и преподавателей.
— Не могла себе представить, что когда-нибудь мы будем одного роста, — почти беззвучно произнесла Луна, бросив взгляд в сторону. Она не боялась, что кто-нибудь станет вслушиваться в её слова — всем давно была знакома её привычка иногда говорить с собой или с кем-то, кого не видно рядом. Она в самом деле любила так делать, когда была младше, любила придумывать вещи и существ, которых нет. Тогда она ещё считала мир волшебников слишком скучным и недостаточно ярким и причудливым… позже друзья доказали, насколько она ошибается.
— Да, я тоже была шокирована, когда увидела тебя снова в первый раз, — ответила мама серьёзно. Затем попыталась сменить настрой, остановившись на секунду рядом с высоким студентом Хаффлпафа и отмерив свой рост по его плечу: — Хотя гордиться нам обеим с тобой тут нечем, пять футов и два дюйма, неудивительно, что ты быстро меня догнала.
— Это был не первый раз… — произнесла Луна и вовсе едва слышно. Её всё ещё мучала совесть за их первую встречу на берегу озера полгода назад. Которую мама, естественно, сейчас не помнила.
— Знаю, ты говорила. Но это не имеет значения, я могу это тебе повторить. Сейчас тебе надо не волноваться о пустяках, а думать, чтобы лучшие места уже не разобрали. Потому прибавь шаг.
Последняя фраза всё-таки была изрядным преувеличением. Едва началась вторая учебная неделя, экзамены были где-то далеко на горизонте, так что на весь немалый зал библиотеки набралось едва ли с полдюжины учеников, преимущественно с разных курсов Рейвенкло. И среди них только с Карин Луна была достаточно близко знакома, чтобы по пути обменяться взглядами и молча кивнуть друг другу. Выглядела пятикурсница мрачной и расстроенной, как и всю прошлую неделю. Причины Луна уже знала от Гермионы: Тейлор почти все каникулы встречалась с ровесником-магглом, всё шло неплохо, но осенью ей нужно было уезжать в «закрытый пансион», где даже телефона нет и можно лишь писать письма, а он оставался в своей школе в Дерби. Потому он первым решил сразу прервать отношения, что на взгляд Луны было куда честнее, чем тянуть время и врать, а потом всё равно найти себе кого-нибудь поближе.
— Жалко её. Надеюсь, она сможет переключиться и найти себе кого-нибудь здесь, в школе, — посочувствовала она, подходя к дальнему столу в углу зала со стопкой выбранных книг в руках.
— В пятнадцать лет сердце каждый раз разбивают на мелкие осколки и навсегда, то есть примерно на две недели. Больно и тяжело, но не страшнее чем грипп, — мама
