Читаем без скачивания Красная пирамида - Рик Риордан

Я пытался понять, почему Баст так нервничает. Топороголовый демон ожидал приказаний, и пятна засохшей крови на лезвиях подсказывали мне, что лучше не испытывать его терпение.

— Нам нужно добраться до Зала суда, — сказал я капитану. — Отвези нас в Страну мертвых.

Окровавленный Топор задумчиво загудел.

— Я исполню твое приказание, господин Кейн, но это потребует времени.

— У нас его очень мало. — Я повернулся к Сейди. — Сейчас что, вечер двадцать седьмого декабря?

Она кивнула.

— Послезавтра на рассвете Сет завершит строительство своей пирамиды. Если мы его не остановим, он уничтожит весь мир. Так что, капитан Большой Топор, мы очень торопимся.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — пообещал капитан, и его голосе появились, я бы сказал, резкие нотки. — Команда готовит ваши каюты. Соблаговолите отобедать, пока идут приготовления.

Я взглянул на стол, ломящийся от еды, и только сейчас понял, до чего же голоден. Последний раз я ел в комнатке на верхушке монумента Вашингтона.

— Спасибо, мы с удовольствием поедим.

Капитан согнулся в поклоне, отчего стал немного похож на гильотину. Затем он покинул столовую.

Поначалу мне было не до разговоров. Я набросился на еду: проглотил сэндвич с ростбифом, пару кусков вишневого пирога с мороженым и выпил три бокала имбирного пива. Только тогда я почувствовал некоторую сытость.

Сейди ела мало. Конечно, она успела перекусить, пока мы летели в Мемфис. Сестра жевала сэндвич с сыром и огурцом, запивая это «Рибеной»[37] — ее любимым английским напитком. Хуфу уплетал все, что оканчивалось на «о», и на его трапезу было лучше не смотреть.

Официантами нам служили все те же огненные шарики. Они наполняли наши бокалы и убирали грязные тарелки.

После нескольких дней, когда мы только и делали, что убегали и улетали от погони, было приятно спокойно сидеть за столом и никуда не спешить. Узнав, что капитан не может мгновенно доставить нас в Страну мертвых, я даже обрадовался.

— Агх! — рыгнул Хуфу.

Он вытер рот и схватил огненный шарик. Шарик в его руках вырос до размеров баскетбольного мяча. Павиан посмотрел на меня и фыркнул.

На этот раз я хорошо понял павианский язык. В переводе на человеческий это звучало так: «Пойду поиграю в баскетбол, но один. Тебя не приглашаю. Ты и бросать нормально не умеешь».

— Конечно, иди, — сказал я ему, покраснев от его намеков. — Приятной тебе игры.

Хуфу снова фыркнул, взял светящийся «мяч» и убежал. Неужели на пароходе была баскетбольная площадка?

У Баст тоже что-то не было аппетита. Она едва притронулась к своей любимой кошачьей еде — «Фрискис» с тунцом.

— Не голодна? — спросил я у нее.

— Что? А-а… нет.

Баст вертела в руках пустой бокал. На ее лице отражалось чувство, не свойственное кошкам, — чувство вины.

Мы с Сейди переглянулись.

«Спроси ее».

«Сам спроси».

Что касается таких игр в гляделки, я вынужден признать за сестрой безусловное первенство. Я проиграл.

— И все-таки, Баст, о чем капитан просил тебя рассказать нам?

— О чем? — повторила она, растягивая время. — Этих демонов послушаешь… Магия заставляет Окровавленный Топор повиноваться, но если магическая сила исчезнет, поверьте мне, он изрубит нас на мелкие кусочки.

— Баст, не перескакивай на другую тему.

От ее бокала на столе остался влажный кружок. Баст чертила там иероглифы.

— Мне тяжело это рассказывать… Я не была на борту этого парохода с того самого вечера, когда погибла ваша мать. Ваши родители вызвали судно, и оно стояло у причала на Темзе. После… катастрофы ваш отец привел меня сюда. Здесь мы и заключили с ним договор.

Я вдруг понял, что «здесь» означало «за этим столом». Я представил отца, раздавленного горем и отчаянием. И некому было его утешить, кроме богини кошек, демона с топором вместо головы и стайки огненных шариков.

Свет в столовой потускнел. Я смотрел на лицо Баст и думал о рисунке, найденном нами в Грейсленде. Даже в своем человеческом облике Баст очень сильно была похожа на кошку, нарисованную неизвестным художником много тысяч лет назад.

— Это ведь было не просто чудовище из мира хаоса, — сказал я.

— Ты о ком? — насторожилась Баст.

— О противнике, с которым ты сражалась, пока наши родители не освободили тебя из обелиска. Я знаю, кто это был. Апофис!

Огненные шарики испуганно гасли. Один упал в тарелку и барахтался там.

— Не произноси имя змея вслух, — предостерегла меня Баст. — Особенно в преддверии ночи. Ночь — его время и его царство.

— Значит, это правда, — сказала Сейди. Чувствовалось, что ей страшно. — Почему ты нам раньше не сказала? Зачем врала?

Баст отвела глаза. В полутьме она выглядела совсем хрупкой и очень уставшей. На лице ее проступили шрамы от давних битв.

— Я была Глазом Ра, — тихо призналась Баст. — Защитницей бога солнца, орудием его воли. Представляете, какая это честь?

Баст растопырила пальцы и разглядывала свои длинные острые ногти.

— Когда люди видят изображения кошки-воительницы Ра, они думают, что это львица Сехмет. Верно, она была первой воительницей. Но она оказалась слишком жестокой и неуправляемой. В конце концов Ра прогнал ее и избрал своей защитницей меня, маленькую Баст.

— Ты что, стыдишься этого? — удивилась Сейди. — Говорила же, что это большая честь.

— Ах, Сейди. Поначалу я так гордилась своей миссией. Сотни лет подряд я сражалась со змеем. Кошки и змеи — смертельные враги. Я хорошо исполняла свой долг. Но потом Ра удалился на небеса. Своим последним заклинанием он привязал меня к змею и бросил нас обоих в пропасть. Я была обречена и там вечно сражаться со змеем.

Я вдруг начал понимать.

— Значит, ты была не просто узницей. Твое заточение длилось дольше, чем у других богов.

Баст закрыла глаза.

— Я до сих пор помню слова Ра: «Моя верная кошка. Это твой величайший долг». И я гордилась им… веками. Потом тысячелетиями. Можете себе представить, каково мне было? Кинжалы против ядовитых зубов. Нападение, оборона. Нескончаемая война во тьме. И змей, и я теряли жизненные силы. Я начала понимать суть замысла Ра: когда-нибудь мы со змеем уничтожим друг друга и мир окажется в безопасности. Только при этом условии Ра мог спокойно удалиться на небо, зная, что Маат не погибнет в хаосе. Я бы выполнила свой долг до конца. У меня не было иного выбора… пока ваши родители…

— …не открыли тебе дорогу к бегству, — досказал я. — И ты согласилась.

Вид у Баст был как у уличной кошки, облитой помоями.

— Я ведь повелительница кошек. У меня много сильных сторон. Но знаешь, Картер, если честно… кошки не отличаются особой храбростью.