Читаем без скачивания Волшебник - Колм Тойбин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед обедом, когда Томас переобувался наверху, телефон зазвонил снова; он слышал, что Катя сняла трубку и изобразила свой лучший акцент. Некоторое время было тихо. Внезапно она вскрикнула и несколько раз повторила:
– Кто вы? Откуда вы знаете?
К тому времени, как Томас спустился вниз, рядом с Катей стояли Михаэль и Грет. Он попытался заговорить, но Катя отмахнулась от него.
– Кого вы представляете? – спросила она. – Первый раз слышу про такую газету. Я никогда не была в Торонто. Я немка и живу в Принстоне.
Когда Михаэль попытался отнять у нее трубку, она снова отмахнулась.
– Да, миссис Лани моя дочь. Миссис Моника Лани. Да, ее муж мистер Енё Лани. Вы не можете говорить помедленнее?
Катя снова вскрикнула.
– «Бенарес»? Да, пароход называется так. Но мы получили проверенные сведения, что он благополучно отплыл и сейчас направляется в Квебек.
Она нетерпеливо махнула рукой, чтобы они отошли.
– Нет, мы ничего не знали. Кто-нибудь сказал бы нам об этом.
Катя внимательно слушала голос в трубке.
– Вы не могли бы изъясняться более внятно? – Она повысила голос. – Если не уверены, так и скажите. Моя дочь жива?
Катя внимательно выслушала ответ, кивнула, серьезно посмотрела на Томаса.
– А ее муж?
Томас наблюдал, как лицо Кати помрачнело.
– Вы уверены?
Внезапно Катя разъярилась.
– О чем вы говорите? Какие еще комментарии? Вы просите меня дать комментарии? Нет, никаких комментариев у меня нет, и у мужа тоже нет. Нет, отсутствует.
Томас еще слышал голос на том конце трубки, но Катя уже положила ее на рычаг.
– Звонил человек из газеты в Торонто, – сказала она. – Моника жива. В лайнер попала торпеда. Моника много времени провела в воде. Но ее муж погиб, Енё мертв.
– Лайнер затонул? – спросил Михаэль.
– А как ты думаешь? Немцы выпустили в него торпеду. Нам следовало заставить Монику поторопиться с отъездом, пока это было безопасно.
– Но она же спаслась, – сказала Грет.
– Так он сказал, – ответила Катя. – Но Енё утонул. Посреди Атлантики. Тот человек был совершенно уверен. Он назвал их имена.
– Почему никто больше не позвонил? – спросил Михаэль.
– Потому что никто еще не знает. Однако долго это не продлится, и скоро телефон будет звонить не переставая.
Катя подошла к Томасу и встала с ним рядом.
– Как странно, что мы совсем не были к этому готовы, – заметила она. – Как странно, что нас это удивляет.
Следует немедленно позвонить Элизабет, добавила Катя, чтобы успеть сообщить ей новость до того, как это сделают другие. Нужно также отправить телеграмму Эрике в Лондон, чтобы она сделала для сестры все возможное, хотя мы не знаем, отправится Моника в Канаду или вернется в Англию.
А как быть с Клаусом? Катя вздохнула. Некоторое время они не имели о нем никаких вестей. Катя позвонила в гостиницу, где жил Клаус, но ей сказали, что он съехал. Томас предложил поискать его через Одена, чей адрес был им известен.
Михаэль отправился давать телеграммы, а Томас с Катей решили проветриться. Они позвонят Элизабет позже.
Они брели по кампусу. Стояла мягкая осенняя погода.
– Представь себя посреди океана, – сказала Катя. – Ты двенадцать часов цепляешься за деревяшку, видишь, как твой муж уходит под воду, и понимаешь, что он не выплывет.
– Это канадец тебе рассказал?
– Да. И теперь у меня перед глазами стоит эта картина. Как Моника это переживет?
– Нужно было взять ее с собой, когда мы отплывали из Саутгемптона.
– У нее не было американской визы.
– Я думал, что, если корабль отплыл, она уже в безопасности. Я сразу ощутил облегчение.
Катя остановилась и опустила голову.
– Я тоже так чувствовала. Какими глупцами мы были!
Утром пришел ответ от Эрики, которая писала, что Монику отвезли в Шотландию и что она найдет ее там и позаботится, чтобы за ней хорошо ухаживали. Эрика добавляла, что не знает, где Клаус. Перед обедом пришла телеграмма от Одена, который обещал его разыскать.
В течение дня несколько раз звонила Элизабет и разговаривала с матерью и отцом.
Каждый раз при звуке телефонного звонка они застывали в дверных проемах. Хотя о том, что Моника была на потопленном корабле, написали в газетах, никто в Принстоне не позвонил им и не зашел их навестить. Они словно принесли войну в тихий университетский городок.
Перед обедом, когда они собрались в гостиной, Михаэль попросил разрешения сыграть. Он сказал, что это медленная часть квартета Арнольда Шёнберга. Когда сын заиграл, Томас подумал, что это похоже на плач, и этот плач противостоял другому звуку, почти непереносимому для слуха, настолько мощным и яростным он был.
Спустя несколько дней пришла телеграмма от Эрики из Лондона: «Моника поправляется. Остается в Шотландии. Слаба. Клаус в Нью-Йорке. Печален».
– Вероятно, это значит, что Моника слаба, а Клаус печален, – сказал Михаэль.
Через час пришла еще одна телеграмма, на сей раз от Голо:
«Прибываю третьего октября из Лиссабона в Нью-Йорк на пароходе „Новая Эллада“. Со мной Генрих, Нелли и Верфели. Вариан – звезда».
– Кто такие Верфели? – спросил Михаэль.
– Альма Малер замужем за Францем Верфелем. Это ее третий брак, – ответил Томас.
– Она будет превосходной спутницей, – заметила Катя. – Не то что Нелли. Я бы хотела, чтобы Нелли нашла другое место, где могла бы остановиться.
– А я надеюсь, что Верфелям тоже будет где остановиться по прибытии, – добавил Томас.
– Согласна, – сказала Катя.
– А что за звезда Вариан? – снова спросил Михаэль.
– Вариан Фрай из Комитета по спасению беженцев, – ответил Томас. – Это он их оттуда вытащил. Удивительный молодой человек. Даже Агнес Мейер хвалит его за деловую хватку и хитрость.
Томас взглянул на Катю и понял, что она думает о том же. Немцы продолжали топить суда в Атлантике, и им ничего не мешало потопить корабль, на котором плыли Голо, Генрих и Нелли. С другой стороны, «Бенарес» шел в Канаду. Возможно, нацисты не готовы атаковать судно, идущее в Нью-Йорк. Тем не менее гибель судна, на котором плыла Моника, делала Атлантику опасным местом. Со вздохами облегчения придется повременить до того, как Голо и остальные сойдут на берег в нью-йоркской бухте. Томас надеялся, Голо не знает, что Моника плыла на «Бенаресе».
В Нью-Йорке, перед тем как отправиться встречать Голо, Генриха и Нелли, они решили переночевать в «Бедфорде».
Когда Томас сказал, что хотел бы оказаться в Нью-Йорке к обеду, Катя удивилась, что он готов пожертвовать утренними рабочими часами.
– Я хочу купить несколько пластинок, – объяснил Томас.
– Сделай и мне сюрприз, – сказала
