Читаем без скачивания Влюбленная Пион - Лиза Си

— Куда подняться?

— Я не знаю. Но даже ей предначертано стать худо­родной лошадкой, разве это не будет лучше того, что ждет здесь? Если ей будет сопутствовать удача, пере­бинтованные ноги приведут ее в богатый дом.

Мама оглядела скромную комнату, затем перевела взгляд на госпожу Цянь и ее дочь. Она сказала:

Сейчас неподходящее время для бинтования ног. Слишком жарко.

И я поняла, что победила.

Мне не составило труда вложить эту идею в голову гос­пожи Цянь, но заставить согласиться ее мужа было на­много сложнее. У него было множество возражений. И не сможет помогать ему выращивать тутового шелко­пряда (это, конечно, правда), и ни один крестьянин не захочет жениться на бесполезной женщине с перебинто­ванными ногами. Этим он желал оскорбить свою жену.

Госпожа Цянь внимательно слушала его, ожидая, когда он позволит ей вставить словечко. Наконец он за­молчал, и тогда госпожа Цянь сказала: «Кажется, ты за­был, муженек, что если продашь дочь, то получишь не­большое состояние».

На следующий день, несмотря на то что мама опять напомнила мне, что погода для бинтования неподходя­щая, госпожа Цянь собрала квасцы, вяжущее средство, ножницы, кусачки для ногтей, иголку и нитку. Мама вста­ла на колени рядом со мной, а я положила руки на руки госпожи Цянь, чтобы помочь ей. Мы омыли ножки ее дочери, а затем поставили их в ванночку со смягчающи­ми кожу растениями. Затем мы подрезали И ногти, обмазали их вяжущим средством, загнули пальчики вниз, обвязали бинтами и зашили ткань, чтобы она не смогла освободить ступни. Мама шептала мне на ухо, хвалила и подбадривала меня. Она дарила мне материнскую любовь, а я своими руками передавала ее ступням И.

Девочка не плакала до наступления ночи, но потом ступни начали болеть от нарушения притока крови и постоянного давления повязок. В течение нескольких недель мы каждые четыре дня накладывали новые, более тугие, бинты и заставляли И ходить по комнате, чтобы ее косточки подверглись большему давление и нако­нец сломались. Я с мрачной решимостью держалась за свою идею. Тяжелее всего было ночью, когда И рыдала, прерывисто дыша от нестерпимой боли.

Ноги бинтуют в течение двух лет. Смелость, внутрен­няя сила и выносливость И вдохновляли меня. С той ми­нуты, как повязки оказались на ее ногах, И сразу возвы­силась над своим отцом и сестрами. Она больше не могла убегать от матери или босиком следовать за сестрами по пыльной деревне. Ее мать тоже это понимала. Теперь И все время сидела дома. В доме не было никакой вентиля­ции, но я была призраком, и везде, где я находилась, было прохладно. Но однажды, в знойный летний день, когда даже я не могла справиться с невыносимой жарой и влаж­ностью, а И очень страдала, еще не зная, что через не­сколько недель боль только усилится, госпожа Цянь вы­нула «Книгу песен». Личико И было мертвенно-белым от боли, но она как будто уменьшилась, когда ее мать стала читать любовные стихотворения, написанные женщи­нами десять веков назад. Правда, через некоторое время жжение и колющая боль в ногах пересилили.

Госпожа Цянь встала с постели и, раскачиваясь на своих «золотых лилиях», подошла к окну. Несколько минут она смотрела на поле. Она закусила губу и схвати­лась за подоконник. Неужели она думала о том же, что и я, — что мы сделали ужасную ошибку? Или сокруша­лась о том, что обрекла дочь на слишком сильную боль?

Мама подошла ко мне.

— Все женщины сомневаются, — сказала она. — Но помни: это единственная способ, благодаря которому мать может сделать жизнь дочери счастливее.

Госпожа Цянь разжала пальцы, хватавшиеся за подо­конник. Она поморгала, чтобы прогнать слезы, глубоко вздохнула, подошла к кровати и опять открыла книгу.

— У тебя перебинтованы ноги, и этим ты уже отли­чаешься от своих сестер, — сказала она, — но я могу сде­лать тебе еще более ценный подарок. Сегодня, моя малышка, ты будешь учиться читать.

Госпожа Цянь стала показывать ей иероглифы, объ­ясняя, откуда они произошли и что значат, и девочка даже позабыла о боли. Ее тельце обмякло, а слепящая бледность потускнела. И уже исполнилось шесть лет, и начинать обучение было поздно, но я хотела исправить свои ошибки, а потому решила помогать ей в учебе — ведь я очень хорошо умела читать и писать.

Через несколько дней, увидев, как И любознательна и способна, мама объявила:

— Думаю, девочке понадобится приданое. Я помогу ей, когда обрету пристанище.

Мы все время думали только о Цянь И, и я перестала обращать внимание на то, как бежит время. Сорок де­вять дней, которые мама должна была странствовать по земле, подошли к концу.

— Если бы у нас было больше времени! — посетовала я. — Если бы все оставалось по-прежнему! Я бы хотела...

— Ни о чем не жалей, Пион. Пообещай мне это. — Мама обняла меня, а потом отступила на шаг, чтобы посмот­реть мне в глаза. — Скоро ты тоже отправишься домой.

— В усадьбу семьи Чэнь? — в замешательстве спроси­ла я. — Или на Наблюдательную террасу?

— Нет, в дом твоего мужа, где тебе надлежит быть.

— Я не могу вернуться туда.

— Возвращайся домой, когда искупишь свою вину. — Мама стала испаряться, чтобы вселиться в поминаль­ную дощечку. На прощание она прокричала: — Ты пой­мешь, когда будешь готова к этому!

Десять лет я оставалась в деревне Гудан и все это время преданно служила Цянь И и ее семье. Мне удалось обуз­дать свои худшие качества, присущие голодным духам. Я выстроила вокруг себя защитные слои, которые мог­ла поднимать и опускать по своему желанию. Летом я жила вместе с семьей в доме и охлаждала для них ком­наты. Когда наступала осень, я дула на огонь в жаро­внях, чтобы людям было теплее. Я была осторожна, что­бы не обжечь кожу и не подпалить свою одежду.

Говорят, чистый снег предвещает процветание в бу­дущем году. И правда, в первую зиму, которую я провела в деревне Гудан, чистый снег покрыл одеялом дом се­мьи Цянь и все близлежащие постройки, а потом, когда Бао приехал осмотреть владения отца и призвать крес­тьян усерднее работать, он поведал им радостную но­вость: его жена забеременела, и потому он не будет уве­личивать плату за землю и другие выплаты в пользу се­мьи Чэнь, как это обычно делал мой отец.

В следующую зиму снег был еще чище. В этот приезд Бао объявил, что его жена родила сына, и я поняла, что мама, оказавшись в загробном мире, не теряет времени даром. Бао не стал раздавать красные яйца, чтобы отпраз­дновать это чудо. Он сделал более щедрый подарок: от­писал старосте каждой деревни му земли из владений моего отца. Вскоре его жена родила еще одного сына. Те­перь о будущем семьи Чэнь можно было не беспокоить­ся, и Бао мог себе позволить быть щедрым. С рождением каждого сына он дарил старостам по одному му земли. Благосостояние семьи Цянь росло. Старшим сестрам справили приданое, и они вышли замуж. Господин Цянь получил подарки за невест и стал еще богаче.