Читаем без скачивания Серый взгляд бога - Денис Алексеевич Ватутин

за один день, что стало несколько подозрительно для въедливых журналистов, да и споры по поводу причин аварии, несмотря на заключение коронера о несчастном случае. Говорят, ее аэроплан попал в мощные восходящие потоки воздуха от нагретой поверхности местной горы Пик Анехиты. Споры по поводу мощности двигателя и аэродинамических особенностей, попытка подать в суд на производителя аэропланов, фирму «Бичкрафт-аэро», предприятие Уолтера Шпигеля и его жены Оливии Марии Бич. Ее биплан был модели БК-17. Уолтер Шпигель старший сын Мозеса Шпигеля, учредителя фонда Шпигеля… Но это, естественно…

– Алиса, – я попытался не говорить громко, – это то, что мне нужно. Вы – лучшая! И это не комплимент – это чистая правда!

– Шеф? – В ее голосе сквозило недоверие. – Что-то не так?

– Просто это… – начал было я. Услышав писк в трубке, запихнул в аппарат монетку в пятнадцать сантимов, которую он проглотил с металлическим звуком…

Но тут соединение прекратилось, и раздались короткие гудки, а монетка выскочила в окошко возврата.

Я совсем забыл сказать Алисе, что я отправил ей денег на счет, и дабы ускорить процесс, отстучал ей тут же телеграмму, которая должна попасть в офис буквально через пару часов – кто знает, когда принесут уведомление из банка?

Потом я вышел к каштанам и начал, как честный турист, озираться по сторонам. Я искал, у кого спросить, как попасть на Брокен-стрит.

Я успел закурить сигарету и увидеть почтальона на велосипеде перед тем, как на улице показался желтый «паккард» с черными шашечками. И как только оттуда вышла пожилая дама, направившаяся к телеграфу, я тут же влез на заднее сиденье и сказал с важным видом:

– Отель «Аманги», пожалуйста.

И «дрессированный» водитель молча сорвал машину с места.

Крыльцо отеля «Аманги» напоминало тот самый автовокзал, только было красивее, аккуратнее и шире.

Брокен-стрит называлась так, судя по всему, из-за изломанного ущелья, над которым висел дугой небольшой автомобильный мост.

Рядом с ним стоял «Аманги», крыльцо которого я и сравнил с вокзалом. Это был пятизвездочный отель, и машины, припаркованные тут, были не дешевле «роялов».

Из подъезда выскочил швейцар в бордовой униформе и в цилиндрической шапочке с козырьком.

Я поправил шляпу и плащ, понимая, что человек из такси – скорее всего, не здешний житель, особенно с моим внешним видом. Но швейцар ничего не сказал.

Я, делая максимально пафосное лицо, вложил в его белую перчатку монету в пятьдесят сантимов, буркнув: «Меня тут ожидает дама»…

Ни один мускул не дрогнул на его, словно вырезанном из ноздреватой породы, лице. Монетку он отработанным жестом фокусника подкинул слегка на ладони, и она упала ровно в его накладной карман на ливрее.

А я направился к двери с никелированными ручками и вошел внутрь.

Фойе имело стеклянную крышу на манер пассажа, и внутри отеля росло несколько деревьев, кажется, платанов, с обрезанными ветками.

Дабы не выглядеть тут новичком, я, заметив вывеску бара «Креветка», сразу прошествовал туда.

Несмотря на раннее время, на сцене бара звучало попурри недурного джаз-банда.

На противоположной стене был ряд стеклянных панелей, за которыми виднелась широкая веранда, с которой открывался вид на горное ущелье и часть склона Пика Анехиты, где не было деревьев. Там как раз красиво пламенели на солнце красно-охристые уступы.

Красные Горы назывались «красными» исключительно из-за соединений оксида железа и красного гематита, несмотря на то, что по большей части были покрыты растительностью.

Я, стараясь не привлекать к себе внимания, прошел почему-то сразу на веранду, где, с моей точки зрения, сидели местные завсегдатаи.

Никак не мог сообразить, как у меня получится тут что-то у кого-то узнать, не сверкая своим жетоном, да и жетон вряд ли бы развязал языки местным трутням и трудягам: богатые люди любят полную приватность, а работяги получают чаевые в размере моего среднего месячного дохода.

Я, как всегда, понадеялся на то, что, посидев за столиком, слившись с местными, успею что-то придумать.

Мне стало слегка не по себе, так как тут же, только я направился на веранду, за мной пристроился официант, одетый не хуже, чем биржевой маклер: фрачная пара, бежевая бабочка и цилиндр. А самое интересное, что, словно рядовой состав, меж этими «клоунами» вились официантки в облегающих трико с пушистыми «хвостиками», как у зайцев, на заднице, и длиннющими ногами. Да и лица были у них очень смазливыми…

С одной стороны, я, как постоянный посетитель «Синего бутона», не должен был удивляться, но почему-то возникало ощущение костюмированного праздника. В «Синем бутоне» все было как-то, не знаю, естественнее, что ли?

Выйдя на веранду, я пристроился в углу за отдельным маленьким столиком на два стула, но вокруг меня сидело множество отдыхающих.

Чтоб вам было понятно, сэр: мужчины в старомодных костюмах, в основном пузатые и в возрасте, в дорогих «двойках» в облипочку. Усы, перстни, золотые цепочки и белоснежные манжеты, яркостью спорящие со снежной вершиной горы. И, конечно же, породистые дамы. Жены, любовницы, сестры, дочери и с ними гувернантки, воспитательницы и компаньонки.

Ожидаемо подскочил «ведущий» меня официант и спросил:

– Чего изволите?

Я заказал сто грамм виски и чашечку кофе, так как подозревал, что ценник тут должен превышать ближайший горный пик.

Он посмотрел на меня с сожалением, я представил, сколько он получает в месяц, и понял – даже если размахивать жетоном, я буду несоизмеримо ниже этого ряженого по доходу в неделю.

Я независтлив – сам иногда поднимаю хорошие суммы, но… тут мне было как-то неуютно. И нужно же еще как-то втереться в доверие к тем, у кого и так все в порядке. Это в Нью-Фауде я знал, кому сколько можно дать…

– Не те сейчас юбки носят, это я тебе точно говорю, – пожилая дама за соседним столиком объясняла своей молоденькой спутнице что-то важное, – турнюры[31] считаются устаревшими, милочка, а вот гепьеры[32] сейчас изменились… Уже существуют эластичные ткани, Молли, и даже синтетические, которые вовсе не нужно гладить! Их производит фирма «Лиан Нуар»… а здесь можно купить за сантимы!..

– Что бы ты, Пьер, ни говорил, – заявил тучный мужчина с бородавкой на левой щеке, – рынок артов скоро просядет, так как на предстоящих выборах большинство возьмут луддиты…

Я с тоской смотрел на этот человеческий улей, над которым возвышалась громада горы, которая стояла тут многие тысячи лет и будет стоять еще дольше, абсолютно «наплевав» на все эти человеческие копошения…

Я попытался спрятаться за завесой табачного дыма, но его сдувал свежий ветер, причем именно на чопорных дамочек, которые косились на меня с видом недостижимого превосходства. Шляпки у дам были не меньше чем от «Бордо» и платья от «Джеймс» или «Норелл».

Только воробьи весело чирикали, выхватывая падающие со столов кусочки пищи, и, трепыхая крыльями, чертили под потолком замысловатые схемы местных улиц…

Как назло, в голову не шло никаких светлых идей, кроме как докопаться до детектива отеля, сверкнув жетоном, и вытащить из него все то, что было давно напечатано в газетах. Я изучал посетителей, потягивая кофе с загадочным видом, и утешал себя тем,