Читаем без скачивания В годину славы и печали - Евгений Александрович Белогорский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К этому моменту американские соединения находились не в лучшей форме. Дважды разбитые, впервые попав под газовую атаку неприятеля, янки на данный момент представляли собой аморфные соединения, которые полностью утратили все свои боевые качества и желали только одного – оказаться в спокойном тихом месте, а лучше всего в Америке.
Для повышения боевого духа солдат Першинг приказал направить в дивизии военных комиссаров, но эти меры времен Гражданской войны в Америке не дали нужного результата. Напрасно, вооруженные большими жестяными рупорами в одной руке и звездно-полосатыми флагами в другой, метались военные комиссары среди идущих в атаку солдат и громкими призывами пытались приободрить американцев.
– Солдаты! Президент и американский конгресс надеются на вас! Все в атаку за президента Вильсона и генерала Першинга! Наши великие вожди ждут от нас победы! – непрерывно неслось с одного края.
И не менее бодрыми криками отзывалось с другого края:
– Американцы, помните, что вы сражаетесь за наши демократические ценности! Мы не можем проиграть в этой войне, иначе будет разрушена великая американская мечта! Вперед, парни, надерем задницу паршивым бошам!
Так зазывно пытались поднять отвагу со дна американских сердец военные комиссары Першинга, но их старания пропали даром. Простые американцы хотя и были напуганы грозными криками своих комиссаров, но, находясь на поле боя под немецкими пулеметами, они совершенно не желали гибнуть вдали от Родины за европейцев. И потому, встретив яростный отпор немцев, нестройной толпой обходя голосистых комиссаров, спасали свои жизни отступлением.
– Стойте, солдаты! Если вы отойдете, это будет несмываемым позором нашему флагу и родине, и президент Вильсон жестоко накажет вас и ваших родных! – истошно кричали американские комиссары, но их никто не слушал. И тогда, бросив бесполезные рупоры, они достали кольты и принялись угрожать беглецам.
– Стойте, трусы! Ни шагу назад, ваша Родина в опасности! – кричали комиссары, стреляя по своим же солдатам, но неожиданно для себя получили ответные выстрелы. Холодный англо-саксонский прагматизм не предполагал наличия в американской душе идей непротивления насилию, и, получив удар по щеке, янки без колебания нанесли ответный удар.
Разгромив американские соединения, 24 ноября немецкие клещи сомкнулись, отхватив от главных сил союзника около трех дивизий. Не давая противнику опомниться, Людендорф уверенно гнал отступающие части американцев на Монс, где всего десять дней назад был совершен прорыв.
Желая спасти положение, к отступающим солдатам вы ехал сам Першинг, но появление командующего мало повлияло на обстановку. Усталые и измученные тяжелыми боями солдаты хмуро брели мимо Першинга, стараясь не смотреть ему в лицо. Напрасно генерал пытался силой остановить своих солдат. Возле Першинга останавливались только единицы, а десятки проходили мимо яростно негодующего командующего. И тогда с горечью в сердце генерал был вынужден согласиться на применение против своих солдат уже вполне опробованного для подобных случаев французского средства: заградительные отряды со станковыми пулеметами.
Только они помогли бегущим американцам прийти в себя и остановиться. Это, правда, носило вполне комичный вид, поскольку едва пулеметы застрочили, как американские солдаты дружно попадали на землю и стали размахивать белыми платками, неизвестно откуда взявшимися. Такого позора Першинг перенести не мог и вызвал к себе бригадных генералов Снайпса и Уайтлоу.
– Вы, грязные негодяи, позорящие честь американский флага и американского мундира. Я и президент Вильсон выражаем вам гнев и презрение всего американского народа. Вы бездарно провалили важную стратегическую операцию, с помощью которой можно было закончить войну сегодня! Сегодня! Вы слышите это! Вашим преступным действиям нет никакого оправдания и снисхождения! – Першинг бешено ходил взад-вперед перед стоявшими навытяжку бледными генералами и яростно брызгал на них слюной.
– Только смерть искупит ваши преступные ошибки перед лицом нашего народа, конгресса и президента! – генерал решительно подошел к походному столику, взял два нагана, заряженных одним патроном, и протянул их генералам. – Перед вами нелегкий, но справедливый выбор: либо вы стреляетесь, и вас похоронят как героев, а вашим близким будет выплачена пенсия со всеми полагающимися компенсациями, либо вас расстреляют перед строем как предателей и врагов американского народа, а ваши семьи лишатся всех государственных пособий и будут подвергнуты судебному преследованию. Выбирайте!
Першинг круто развернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. За дверью застыла звенящая тишина, а затем очень громко, почти одновременно прозвучали два револьверных выстрела. Американские генералы хорошо знали: американский президент и конгресс шутить не будут. У них очень длинные руки.
Ожесточенные бои на Западном фронте продлились до 2 декабря. За это время Людендорф успешно добивал взятые в кольцо дивизии врага, а союзники пытались удержать за собой доставшийся им столь дорогой ценой Монс, что, в конце концов, им удалось. Грязь и мокрый непрерывный снег окончательно остановили воюющие стороны на тех рубежах, которые они успели захватить. Противники еще несколько дней вели вялую позиционную борьбу, не принесшую ощутимых успехов ни одной из сторон.
Из германского мешка отдельными отрядами сумело выйти чуть больше тысячи человек, остальные сложили оружие. Вся проведенная операция обошлась союзникам убитыми, пленными и ранеными в 102 тысяч человек. Немцы потеряли около шестидесяти тысяч, что было расценено кайзером как огромная победа. Фош и Черчилль в оправдание своих действий указывали на существенное изменение в пользу союзников фронтовой линии, что тоже можно было считать определенным успехом.
Однако, оценивая результаты ноябрьских боев, противники в глубине души были вынуждены признать, что полностью истощили свои силы и стратегические резервы. Ни одна из противоборствующих сторон не могла наступать в ущерб остальным участкам фронтов, не опасаясь получить ответный контрудар. Наступило зимнее затишье.
Но если бои на земле, достигнув своей кульминации, прекратились, война в воздухе только разворачивалась. Ободренный рапортом генерала Берга кайзер согласился отправить за океан дирижабли «Карл» и «Вильгельм». После недавнего налета на Лондон число воздушных кораблей отряда Берга сократилось на один экипаж. Возвращаясь с боевого задания, погиб дирижабль «Лизхен», натолкнувшийся в воздухе на заградительный аэростат противника. Ведомый опытным командиром Брандтом он сумел дотянуть до берегов Голландии, где экипаж оставил гибнущий цеппелин и был подобран немецким эсминцем, ради этого нарушившего территориальные воды нейтрального государства.
Для кайзера, полюбившего каждый из дирижаблей, гибель «Лизхен» была большой утратой, но, несмотря на это, он дал согласие на посылку сразу двух своих воздушных кораблей, поскольку их полет мог в корне переломить ситуацию в пользу Германии.
Вылет состоялся рано утром 14 ноября точно в срок, который определил кайзер. Медленно и
