Читаем без скачивания Маленький памятник эпохе прозы - Екатерина Александровна Шпиллер

– И ты вот так сразу и легко согласилась?

– Нет. Я поговорила с Тимуром. У нас уже были подобные разговоры, он предлагал мне работать с ним в КПРФ. Ну и вот… Когда я ему рассказала про предложение, он сказал, что всегда знал, что скоро всё изменится и в правильную сторону. Я говорю: тогда я иду к тебе в КПРФ, зачем мне это непонятное «Единство»? Но Тимур же умный, – ей-богу, она произнесла эти слова с удивительной нежностью! – Он сказал так: глупо складывать все яйца в одну корзину. Понимаешь?

– Класс! – восхитилась я. – Теперь у вас будет семья, где на всякий случай есть оба варианта власти – основной и сервильный! Да вы, ребята, гении! Яйца в полном порядке!

– Судя по всему, ты меня презираешь.

Я промолчала.

– Но ты не ответила, почему я одна должна была бороться за что-то там высокое, пока вы строили семьи, делали карьеры, уезжали в Америки и пальцем не шевелили для того, чтобы ваши идеи победили?

– Ох, ты ж сиротинушка моя! Боролась в одиночестве! Не перетрудилась?

– Зачем ты так? Разве я не права?

– Поля. Знаешь, в чём ужас всей этой ситуации?

– В чём?

– В том, что ты абсолютно права. Мне нечего тебе возразить по существу. Вот вообще слов нет. Тошно до ужаса! От того, насколько ты права! От Тимура, от ваших яиц и от тебя тошно, Полина, – я повернулась и, спокойно, не торопясь, пошла к выходу. Думала, она выпалит мне в спину что-нибудь едкое, но нет. Полина молчала. Взявшись за ручку двери, я обернулась: она стояла столбом и смотрела мне вслед. И тогда я спросила:

– Помнишь нашу любимую «Странную миссис Сэвидж»?

Поля кивнула.

– А такой персонаж миссис Пэдди – помнишь?

Она неуверенно пожала плечами.

– Это та, которая «терпеть не могу всё на свете». «Терпеть не могу всё на свете, а больше всего не могу терпеть плевательницы, драки, лягушек и… политических деятелей». Ох, как же я её понимаю!

Я не отказала себе в удовольствии хлопнуть дверью изо всех сил.

Вот всё и прояснилось. Я шла домой под мерзкой ноябрьской моросью, сощурив глаза, которым было больно от колючих крохотных ледяных капель, и чувствовала дикую злость. На всех этих… и на себя тоже. Потому что Полина права. И всё равно её больше нет в моей жизни. Мне больно? Мне тошно.

С того дня я, конечно, вовсю следила за политическими событиями – опомнилась! И ужаснулась происходящему. Понеслась на декабрьские выборы, как ужаленная, без всякой агитации, чтобы правильно проголосовать. Толку-то. Поздно и бессмысленно.

И снова, как в истории с превращением Тимура, я пыталась разобраться, что же произошло с Полиной. Ведь случилось колдунство не менее, а, может, и более мощное, чем с моим бывшим. Она-то как попала под этот летящий вперёд паровоз?

И чем больше я размышляла на эту тему, тем яснее понимала, что с самого начала и очень долго не видела в упор очевидного. То есть, видела, но отбрасывала от себя, от своего сознания, потому что оно могло мне помешать наслаждаться жизнью, любовью и дружбой.

Помните, я писала про самое начало моей студенческой жизни, когда Полина пригляделась ко мне потому, что моя персона заинтересовала Тимура? Так я думала когда-то и в тогдашней ситуации остановилась на этой мысли, дальше не пошла. Теперь же до меня дошло, что я оказалась немного третьей лишней. Хотя сам Тимур об этом понятия не имел, но, очевидно, Полине он нравился, очень нравился! Она постоянно была рядом с ним и не думаю, что только в качестве второго лидера. Но, к её горести и удивлению, выяснилось, что Кондратьев по никому неведомой причине положил глаз на меня.

Полина – умная и гордая. Она сроду не показала бы всему миру своих горечи и растерянности. Зато сделала невероятное для обычного человека: подружилась со мной. Вовсе не для каких-то далеко идущих подлых целей, а… чтобы себя переломить, чтобы принять обидную ситуацию лицом к лицу, стать ещё сильнее и не позволить бабскому взять верх над её достоинством. И ведь у неё получилось!

Она не вмешивалась в наши отношения, никогда не интриговала и не пользовалась моментом. Она просто с нами дружила и была рядом. Искренне полюбила меня в точности так же, как и я её.

Напоминаю, что всё это моя личная реконструкция событий, но, как мне кажется, довольно убедительная и логичная.

Думаю, когда Тимур обратился в чудище, а я ещё ничего не знала, она тяжело переживала эту историю. И именно поэтому в тот период вдруг пропала с моих радаров. А ведь у неё был великолепный шанс разбить нашу пару: просто всё мне рассказать. Но Поля, повторяю, гордая девушка и на гадкие бабские уловки не шла. Кроме того, случившееся с Тимуром её тоже испугало и расстроило. Поэтому она просто отошла в сторону – и от меня, и от него.

Что же случилось потом? Вот дальше мне понять намного сложнее, ситуация непостижимая какая-то! Хотя… возможно, всё просто, как дважды два: Полина начала уставать от своей вечной борьбы, не приносящей лично ей никаких заметных дивидендов. Её партия явно теряла силу и отходила на второй-третий-десятый план – что одна, первая партия, что другая. Хорошо, если их вообще не запретят в условиях начинающегося реванша! А Поле уже двадцать шесть лет – ни семьи, ни любимого человека. Я вспомнила, как однажды она рассказывала мне про Тимура: щёки висят, пиджак трещит, облысел… Были ли в её голосе сожаление и горечь? Вроде, нет. А насмешка? Не помню. Может, она вообще это выдумала зачем-то?

Ведь через некоторое время та же Поля вдруг сообщила, что Тимур похудел, хорошо выглядит, «ты упустила перспективного мужика – не пожалеешь?». Может, как раз тогда в её сознании происходил переломный момент? Полина медленно и мучительно принимала решение? А какое?

Вот такое, к примеру: остаться в политике, но перестать быть среди лузеров, влиться в «ряды», которые побеждают. Тогда и на Тимура она посмотрела другими глазами – взглядом заинтересованной женщины: он ей приятен – как был, так и остался, у них очень много общего (для обоих политика – дело жизни), он разведён и свободен (видит бог, она тут ни при чём). Ну, и понеслось.

Единственное, что она не учла – это мою реакцию, причём, не на её связь с Тимуром, а на отступничество от убеждений, на, в каком-то смысле, предательство. Может, Полина думала, что я к этому отнесусь куда проще? А нет… она ведь до последнего скрывала, пряталась, опасалась. Прекрасно зная, что Тимур мне не